Полемические сочинения против монофизитов - Леонтий Иерусалимский

На это должно сказать, что добросовестному судье Божественных догматов этого для полной уверенности не достаточно. Во — первых, у них такое обнаруживалось реже, [чем у нас], а по одной ласточке о [приходе] весны заключать не следует. Кроме того, иногда и ариане (и даже до сих пор у лангобардов (Лоуyi|3dQ5oi<;)), и несториане у персов совершают подобные чудеса, но являя их, Дух свидетельствует не об [истинности] их образа мысли (или "ереси") по отношению к нам, а о Христианской вере — 1896D каковой силой она является по отношению к совершенно неверным. И еще: можно видеть, что некоторые, равным образом и православные, и инославные, [получают] дар [совершать] чудеса не только по причине благочестия — иначе бы истина заключалась в противоположных и противоречивых словах — но по причине естественной простоты и скромности, а скорее, младенческой [чистоты] души 1896А, или ума, кротости и сострадания, и, вообще, оттого, что некий [конкретный человек] особо заслуживает такого дара в сравнении со своими единоверцами. Ведь если бы сила чудодействия и вправду была всем всегда присуща только [оттого, какое] учение [они исповедуют], то следовало бы, чтобы вообще все, [исповедующие] одно учение, равным образом чудотворили. Однако же часто [случается так, что] учители веры не чудотво — рят, а учившиеся у них творят знамения.

Ведь не все, что "производит один и тот же Дух" (1 Кор. 12, 11), Он дарует одному и тому же. "Одному дается слово мудрости", другому 1897В "дар знания", иному "дары исцелений", иному "чудотворение", иному "вера, тем же Духом" (ср. 1 Кор. 12, 8–10). Ибо удивительно, отчего "говорящий языками" не получает даже ближайшего к его дару и не "изъясняет" (ср 1 Кор. 14, 5). Таким образом, бывает и так, что некие люди, не воспринявшие ни "слово мудрости", ни "дар знания", ни возвышенную "веру", [все же] имеют дар чудотворения, и неправильно, исходя из [того, что некто наделен] одним из даров Духа, заключать, что [он наделен] и другим.

Это же можно сказать и яснее: если бы дар чудотворения был только у этих [ваших единоверцев], или проявлялся бы у них больше, чем у нас, тогда бы их учение и вправду было бы предпочтительно по отношению к нашему как православное, ибо [это значило бы, что] 1897С "Господь подкрепляет" только их "слова последующими знамениями" (Мк. 16, 20), как Он древле прославлял перед всеми народами проповедь апостолов, и как Он превознес перед египтянами знамения Моисея и Аарона над [знамениями] Ианния и Иамврия. Поскольку же видно, что у нас чудеса, [творимые] по всей вселенной, изначительнее и многократнее, то как они желают, чтобы их учение [оказалось] достовернее из‑за чудотворений? Пусть они не выдвигают и этот довод как нечто полезное в качестве некоего оправдания их ложного учения.

Ведь если Скева со своими сыновьями, будучи иудеем, изгоняет бесов, заклиная именем Христа (ср. Деян. 19, 13–14), но по одной этой причине не причисляется 1897D к ученикам Господа, то ясно, что на этом [основании] и эти [еретики] "не имеют извинения во грехе своем" (Ин. 15, 22). Ведь Христос говорит: "Многие скажут Мне в тот день: Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали, и бесов изгоняли, и многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал 1900А вас" (ср. Мф. 7, 22–23). Таким образом, ясно, что [одного] явления чуда не достаточно для различения признанных и не признанных Христом, ибо [чудо] часто происходит либо ради веры того, на кого направлено благодеяние, [веры] более правой, чем [вера] совершающего [благодеяние], либо ради того, чтобы видящие [чудо] проще удостоверились в [истинности] благочестия, а иногда Бог совершает его по промыслу о [чем‑либо] общеполезном, необходимом в [определенное] время и в [определенном] месте, посредством какого‑либо случайного из находящихся [там людей].

Рассказывают, что в наше время и в наших местах некий мим из [выступающих] в театре[298], тоже обвиняемый в мятеже и убийстве, скрылся от судьи в пустыне, у так называемой "варварской границы"[299], но был взят в плен сарацинами — христианами, поскольку, судя по его остриженной [голове], они подумали, что он монах и, подобно посещавшим их монахам 1900В, может совершать таинство животворящего хлеба, и они, разлучив его с остальными пленными узниками, жестами настойчиво потребовали, чтобы он совершил литургию Божественной жертвы. Поскольку убедить их словами в своей негодности у него не было возможности, а противиться далее их приказанию не было смелости, то, когда они поставили в пустыне алтарь из хвороста, постелили ткань, принесли свежеиспеченный хлеб и смешали вино в деревянной чаше, он стал у алтаря, взглянув на небо, запечатлел дары, восславил только Святую Троицу и, преломив [хлеб], раздал [его] им. Далее, вслед за этим, они с почтением, 190 °C как уже освященные предметы, убирают ткань и чашу, дабы кто‑нибудь впредь не осквернил их, оставив без внимания только алтарь, как вдруг обильный огонь низвергается с неба, но не затрагивает и не ранит никого из них, а весь алтарь из хвороста сжигает и пожирает, так что и пепла от него не остается. Увидев это страшное [знамение], варвары совершенно удостоверились в отношении священнодействующего и стали вынуждать [его], чтоб он потребовал от них награду за литургию, а он потребовал, чтобы все, взятые вместе с ним в плен, были вместе [с ним] и отпущены, и получил [согласие], и освободил всех бывших с ним от несчастья. Был же он по своей вере нашим только в том смысле, что ходил с нами в церковь, и вовсе не знал, что между христианами есть какие‑то различия. Сарацины же по обычаю состоят в общении с ересью яковитов 1900D, которые тоже признают одну природу у Господа, и которые вообще первыми стали кочевать с ними по пустыне и служить у них литургию. Также и эти сарацины, не зная и не проповедуя изучение и сравнение христианских догматов, были без разбора запечатлены [ересью] Иакова, как 1901А персы — [ересью] Нестория.

Феодор Абу-Курра

Предисловие

Наследие Феодора Абу — Курры несомненно заслуживает внимания как со стороны исследователей, так и широкого круга читателей святоотеческих творений. Очень мало фактов из жизни Феодора Абу — Курры доподлинно известны. Феодор родился где‑то в середине VIII века в Эдессе, получил образование в Палестине, а затем, уже ближе к концу века занял епископскую кафедру города Харран (совр. $anliurf на юго — востоке Турции). В бытность свою епископом Абу — Курра совершил несколько путешествий по территории халифата и за его границы, чтобы проповедовать христианское халкидонитское учение. Первая его поездка, из тех, о которых до нас дошли хоть какие‑нибудь сведения, — это путешествие в Египет, где он в основном полемизировал с мусульманами о вопросах религии и произвел на 11их большое впечатление, как описывает это в своей хронике Михаил Сириец[300].

Другое путешествие Феодор Абу — Курра предпринял в Армению около 813 года по приглашению армянского ишхана (князя) Ашота Мсакера[301] и пробыл там, скорее всего, несколько лет. Причиной этого приглашения, возможно, послужило стремление Ашота сблизиться с Византийской империей, дабы с ее помощью противостоять халифату, причем препятствием для такого сближения было то, что армянские правители были монофизитами, а Византийские императоры — халкидонитами[302]. Предположительно, именно в стремлении преодолеть это препятствие Ашот и позвал Абу — Курру. Основным его оппонентом на диспутах, которые велись при армянском дворе, стал Нонн Ни — сибинский, тогда еще молодой дьякон. Реальным же противником, который почему‑то не смог приехать в Армению, но послал обширное послание к армянам[303], направленное против основных аргументов Абу — Курры в пользу халкидон — ского вероисповедания, был важнейший монофизитский богослов того времени, писавший на арабском языке — Ха — биб Ибн — Хидма Абу — Ра'ита.[304] По — видимому, Абу — Курра выдвинул сильные аргументы против Абу — Ра'иты, что заставило последнего написать еще одно послание к Ашоту. Чем закончился спор, мы точно не знаем, так как монофизитские и халкидонитские источники по — разному оценивают его результат.

Дата смерти Феодора Абу — Курры неизвестна, однако многие исследователи привязывают ее к еще одному важнейшему событию его биографии в качестве terminus post quern. Около 830 года имел место диспут Феодора Абу — Курры с мусульманскими богословами при дворе халифа Аль — Ма'муна[305]. Это событие в очередной раз показывает, насколько важную роль играл Абу — Курра, воспринимавшийся мусульманами, очевидно, как важнейший христианский богослов халифата.

Феодор Абу — Курра — очень плодовитый писатель. От него дошло 43 трактата на греческом, более десятка на арабском языке. Также известно, что он составил еще около 30 трактатов на сирийском, однако, к сожалению, они утеряны.