Патрик Батлер защищает - Джон Карр

— Разве вы еще не поняли?

— К сожалению, нет.

— Все это время, — просто ответила она, — здесь был и ваш дядя.

— Дядя Чарлз?

— Да. Как только обнаружили мертвого беднягу Абу, полиция ему позвонила, спросила, что это за чертовщина. Он еще раньше их в театр приехал.

— Ради бога! Дальше.

— Выслушал до конца полицейских, меня и сразу успокоился. Даже инспектор Макдуф, который одних шотландцев считает порядочными, признал, что он в полном порядке. Как можно уважать этого старого… Не знаю, как можно его уважать! А они его зауважали.

— Не волнуйтесь, Сесиль. Что именно он сказал полицейским?

Женщина напряженно пожала плечами:

— Сказал, наверно, они правы.

— Вот как! — шепнул Батлер, не открывая глаз.

— Сказал, — продолжала Сесиль, по-прежнему глядя на Хью, — что вы… как это?., вспыльчивый, неуравновешенный, легко слетаете с катушек, потеряли голову, схватили нож, когда Абу полез в драку… Сказал, однако, что ничего страшного.

— То есть как?

— Сказал, в худшем случае вас обвинят в непредумышленном убийстве. А если со стороны защиты будет выступать Патрик Батлер, то представят дело как самозащиту.

Барристер по-прежнему стоял перед зеркалом с закрытыми глазами.

— Естественно, — саркастически вставил он, — Грандисон Прентис прекрасно знает, что я способен это сделать. Ну, что скажете, старина? Пойдете сдаваться?

— Нет! — возопил Хью так, что комната дрогнула. Сесиль с безумной радостью во взоре сорвалась с пуфа, халат соскользнул с плеч, она его поспешно поправила и снова села.

— Значит, не хотите являться с повинной? — настойчиво повторил адвокат.

— Нет! Вы же видите, я на свободе, Джим оправдан, а это единственное, что меня угнетало. Отказываюсь от любых уговоров о явке с повинной. Причем это еще не все. Дядя Чарлз, Моника, даже Джим сговорились превратить меня в козла отпущения исключительно для того, чтоб самим избежать неприятностей или скандала. По их мнению, ничего страшного, раз меня не повесят, не бросят в тюрьму… Пусть катятся ко всем чертям! — рявкнул Хью. — Я буду бегать от полиции, пока не докажу свою непричастность к убийству, даже если для этого потребуется чудо.

— О, — с тихим удовлетворением вздохнул Батлер. Хью взял себя в руки.

— Еще только один вопрос… — начал он и умолк в нерешительности.

— Какой?

— Насчет того, о чем мы, по домыслам полицейских, говорили с Абу. Он ни разу не упомянул о фальшивых нефтяных акциях. И не злился, был только испуган. По-моему, я ничего не упустил. Проблема в том, что я почти так же плохо, если не хуже, говорю по-французски, как он по-английски. А последняя часть нашей беседы шла по-французски…

Результат оказался не менее впечатляющим, чем недавний вопль Хью.

Глаза барристера распахнулись. Левая рука, на которой висело пальто, сделала столь энергичный жест, что сшибла огромную вазу с красными и белыми гвоздиками. Ваза ударилась в стену, разбилась, вода выплеснулась, цветы разлетелись.

Сесиль вскрикнула, бросилась их подбирать. Батлер отвернулся от зеркала, молча шевеля губами.

— Позвольте до конца убедиться, — попросил образованный адвокат. — Вы точно помните, что разговор шел по-французски?

— Я же вам дважды рассказывал. Клянусь, не упустил ничего…

Батлер жестом остановил его, устремив выразительный беспокойный взгляд куда-то далеко за пределы гримерной.

— Значит, я не ошибся, — заключил он, щелкнув пальцами. — Естественно. Я никогда не ошибаюсь. Прентис! Все наши проблемы, возможно, решатся, если я услышу ответ всего на один вопрос. Вот он. Когда Абу сказал…

Адвокат замолчал. В тихом коридоре театра звонкими молотками застучали бегущие шаги. Дверь распахнулась без предварительного стука. В ней предстала встревоженная физиономия посыльного Джонни с прилизанными волосами.

— Мадам Фаюм! — выпалил он. — Полицейские снова тут. Не один десяток. С ними инспектор Дафф, злющий, как бешеная собака!

Сесиль резко выпрямилась, злобно скривившись, прижимая мокрые гвоздики к груди, и прошипела:

— Джонни! Что сказал Гарри?

— Гарри сказал, что вы тут. С маркизом Данвичем и его другом. — Джонни быстро покосился на Батлера. — А инспектор Дафф говорит, — посыльный очень похоже изобразил инспектора, — «С маркизом Данвичем, поцелуй меня в задницу! У нее Батлер с Прентисом. Рассыпьтесь. Перекройте все входы и выходы. На этот раз они не уйдут».

Хью с Батлером переглянулись.

— Пожалуй, плохо дело, — признал последний. — Впрочем, по-моему, можно найти…

Сесиль величественно расправила плечи.

— Плохо, говорите? А я скажу — пфу! Ah, ces sales flics![26] — И она посмотрела на Хью с поистине материнской любовью и жалостью. — Они тебя не получат, бедняжка. Нет! Я постараюсь, чтобы ты исчез.

— Исчез?

Сесиль уже сладко заворковала посыльному:

— Джонни! Будь умницей, помоги…

— А как, мадам?

— В вестибюле темно?

— Конечно. Никого нету, кроме нас с Гарри.

— Хорошо, хорошо. Беги выключи свет за кулисами и сразу возвращайся. Я уведу джентльменов по железной лестнице, потом скажу, что делать дальше. Скорей!

Дверь рывком захлопнулась, бегущие шаги постепенно заглохли.

Сесиль стояла почти с царственным величием.

— Леди и джентльмены, — Батлер в мрачной радости потер руки, — начнем все сначала.

Сесиль топнула, крепче прижав гвоздики к груди.

— Не шутите, — предупредила она. — Потом, я думаю, можно будет и пошутить. — И взглянула на Хью: — Ты сказал, для спасения потребуется чудо? Хорошо. Пойдемте со мной. Я покажу вам чудо!

Глава 13

Минуты через три с половиной Сесиль тихонько шикнула.

— Где мы? — так же тихо прошептал Батлер.

— Ш-ш-ш…

Хью ничего не мог сказать, кроме того, что они находятся в полной тьме и, видно, где-то совсем близко к сцене. Кругом стоял запах пыльных тканей, рядом чувствовались декорации и театральная механика, голоса звучали гулко, как в пещере.

Хью с Батлером понимали одно: Сесиль ведет их тихонько, на цыпочках, вниз по железной винтовой лестнице. По шороху Хью догадался, что она затягивает и потуже завязывает пояс халата. Потом она едва слышно приказала Батлеру держаться сзади за один конец пояса, а Хью — за две пуговицы на спине адвокатского фрака.

В таком порядке процессия двинулась блуждающей змейкой.

— Все в порядке?

— Великолепно, дорогая мадам. Однако искушение вас ущипнуть почти…

— Мистер Батлер!

— Сесиль?

— Не время и не место меня щипать, — сурово прошипела она и высокомерно добавила, будто судья, уведомляющий советника, что он предъявил вещественные доказательства в неудачный момент: — Может быть, попозже.

— Во имя милосердного Бога, — прошептал Хью Батлеру, — ведите себя прилично.

— Вы плохо обо мне думаете, дорогой друг, — с неподдельной искренностью заявил Батлер. — Я уже разработал два варианта вашего бегства, если план Сесиль не сработает. Но эти африканские джунгли, где мы топаем по реке, а на обоих берегах каннибалы бьют в барабаны, действуют мне на нервы.

— Мне тоже, — подтвердил Хью. — Вы понимаете, что мы лишь на долю секунды разминулись с дозорным Даффа на лестнице за кулисами? А теперь они заняли весь театр.

С этим фактом не поспоришь.

Голоса, поспешные шаги, шевеление за сценой и за кулисами — все указывало, что там уверенно движутся люди. Почти в полночь в призрачном пустом театре звук любого голоса казался криком, каждый шаг — погоней.

Где-то вдалеке замелькали узкие белые лучики электрических фонарей. Хью страшно боялся, что один из них опишет круг и упадет прямо на них. Время от времени слышался рев инспектора Даффа, перечислявший каждую дверь, каждый путь к отступлению, которые надо взять под охрану.

Именно в этот момент Сесиль шикнула, а Батлер спросил, где они находятся.

— Ш-ш-ш!

— Милая чаровница, что толку бесконечно шипеть, когда нас окружают эти охотники за головами? Что там у вас за хитрый план? Я предлагаю…

— Ш-ш-ш, — повторила Сесиль, когда маленькая процессия остановилась. — Ах, продажные флики! — ядовито выдохнула она, назвав их вдобавок чьими-то especes.[27] — У моего мужа, у первого, которого я любила по-настоящему, ох, как я его любила, вечно были неприятности с фликами, я все время старалась его увести, пока они его не пристрелили. По-французски «флик» — прозвище полицейских. Как англичане их называют?

— Смотря каких полицейских, — прошептал Батлер. — Скажем, сыщиков в штатском — стукачами, ищейками, легавыми, пугалами, шотландцами… Сотрудников летучей бригады зовут свиньями, потому что их контора находится на Суини-Тодд. Женщины-полицейские — зомби, простые постовые…

— Пугала! — с ненавистью выдохнула Сесиль. — Хорошо. Пугала…

— Где мы все-таки?

— Обождите, сейчас вытяну руку, проверю. А, точно! Я стою перед электрическим щитом, к которому подключено почти все освещение.