Душа компании и смерть - Георгий Юрский

лидерами православного мира. То есть можно так выразиться: хворостом было сложное экономическое положение и социальное неравенство народа, а спичкой — амбиции Никона и Алексея Михайловича, — пояснил свою мысль Парухин.

Они поговорили еще немного, после чего оправились по каютам. День был очень насыщенным и все порядком устали. Парухина по дороге перехватил Иван. Ничуть не смущаясь, он сообщил:

— Я это. Сегодня у Ани переночую. За вчера простите.

— Да уж, сделайте одолжение. Хотелось бы своей зубной щеткой пользоваться, — ответил Парухин, постаравшись вложить все свое возмущение.

Но Иван пропустил язвительную реплику мимо ушей. Зашторив иллюминатор, чтобы ночное солнце не мешало ему спать, Парухин лег в кровать. Яхта плавно покачивалась вместе с прибоем, и писатель практически уже провалился в сон, когда не то услышал, не то увидел, как открывается дверь в каюту. Он успел только открыть глаза и увидеть метнувшуюся к нему тень. Дальше на его голову обрушилось что-то тяжелое и наступила темнота.

18.

Время: 26 июня, утро; место, Большой Заяцкий остров.

Тело писателя нашел Иван. Рано утром ему потребовалось что-то в каюте Парухина, и он тихонечко туда заглянул. В полумраке он не сразу заметил окровавленную голову писателя и его неестественную позу. Лишь когда Иван, стараясь не шуметь, доставал из шкафа смену чистого белья и уронил вешалку, он виновато оглянулся на Парухина и только в этот момент увидел его размозженную голову. К его чести, Иван не стал кричать и суетиться, а спокойно, насколько позволяло самообладание, подошел к телу и потрогал запястье. Оно уже начало окоченевать, поэтому Иван догадался, что перед ним труп. Он порылся в кармане и нашел визитную карточку Цыплакова.

— У аппарата, — после нескольких гудков Иван услышал заспанный голос полицейского.

— Доброе утро. Это Иван Воронин, повар с яхты. У нас тут ЧП. Писателя нашего убили.

— В смысле убили? Кто? — не сразу понял Цыплаков, лихорадочно соображая, как капитан с помощником могли сбежать от таможенников.

— Откуда я знаю? Зашел в каюту, он тут с головой пробитой лежит.

— Твою мать! — в голосе полицейского Иван услышал всю боль служивого народа. — Закрой каюту и никого туда не пускай. Скоро приеду.

Иван сделал как ему было велено и пошел на кухню готовить завтрак, хотя настроение было отвратительным. Ему было жалко соседа и всерьез страшно от происходящего вокруг. Хотя они и виделись с писателем крайне мало, но он был ему по-человечески приятен в отличии от Павленко. Тем не менее, работа отвлекала от дурных мыслей, и к приезду Цыплакова Иван уже успокоился. Заслышав звук катера, он вышел на палубу. Отерев руку о полу фартука, повар протянул ее полицейскому:

— Доброе утро.

— Да уж не такое и доброе, — огрызнулся в ответ Цыплаков, но руку пожал. — Веди в каюту.

Иван с полицейским спустились вниз и зашли в каюту. Там ничего не изменилось, только засохшая кровь на подушке стала еще черней.

— Ничего не трогал? — строго спросил Цыплаков.

— Ну, я как зашел, только вещи из шкафа забрал и пульс на руке потрогал.

— Так, а почему тебя в каюте не было? — полицейский озадаченно посмотрел на Ивана.

— Ну я это. У Анны ночевал, — Иван скосил глаза в сторону каюты девушки.

— Вот шкура, — Цыплаков сплюнул, выказывая свое отношение к Анне, ничуть не переживая, что может задеть чувства ее любовника. — Во сколько ты ушел отсюда?

— Да я и не заходил. Быстро все убрал со стола, посуду помыл, и когда они расходились, сказал писателю, что ночевать не буду.

— Во сколько это было?

— Возле полуночи.

— Понятно. Предположения насчет орудия убийства есть? — спросил полицейский оглядывая каюту в поисках тяжелого предмета.

— Не видел ничего такого, — Иван пожал широкими плечами.

— Давай в кают-компанию пойдем, протокол напишем, — вздохнул Зайцев.

Спустя двадцать минут, Иван отправился дальше готовить, а в кают-компанию заглянул Артур.

— Привет. А ты чего? Еще кого-то арестовать хочешь? — съязвил он, увидев полицейского.

— Ха-ха, два раза. Ты знаешь, что Парухин мертв?

— Да, ладно, — ужаснулся Артур и посмотрел на Цыплакова в надежде, что это была шутка.

Но сумрачный вид полицейского говорил об обратном. Артур как будто оцепенел. За несколько дней он успел проникнуться теплыми чувствами к Парухину.

— А как? Кто?

— Вот и думай кто. Точно не капитан с помощником. Думал на Ивана, но он в каюте не ночевал, говорит, у Анны был.

— Бред какой-то. Тут только туристы были. Может с берега кто-то пробрался?

— Там только дед старый живет в домике. Только если с моря подошли. Пойдем кстати, посмотрим камеры.

Просмотр камер, расположенных по бортам, ничего не дал. За ночь никто к яхте никто не швартовался, равно как и с причала никто не заходил.

— Так-так. Значит дело рук кого-то из пассажиров, — Цыплаков подозрительно посмотрел на Артура.

— Ну ты же не думаешь, что это я? — возмущенно спросил он.

— Я уже ничего не думаю. Пойдем показания с тебя сниму, — Цыплаков был вне себя от расстройства.

Только он поздравил себя с первым раскрытием серьезного преступления, как тут же выяснилось, что арестованы либо вовсе не те подозреваемые, либо они упустили их сообщника.

Вернувшись из рубки, они обнаружили в кают-компании бурлящую массу туристов. Иван уже сообщил всем новости, и завтрак превратился в митинг.

— Я на такое не подписывалась, — сильнее всех возмущалась Ольга.

Эмоции остальных были тоже накалены, Марина просто рыдала.

— Ну-ка тихо всем! По одному со мной! На берег не выходить, по каютам не расходиться! — чуть истерично скомандовал Цыплаков, не понимая, как ему себя вести с таким количеством подозреваемых.

— А поесть-то можно? И так атмосфера криповая, а еще голодать, — уточнил Игнат.

— Есть можно. Эдуард, пойдемте со мной! — раздраженно сказал полицейский.

Показания Эдуарда, как и все последующие, были однотипные. В полночь пошел спать, ничего не слышал, сосед вроде никуда не выходил, сам утром проснулся и