Интимные отношения - Элизабет Олдфилд

Через полчаса, во время завтрака, Оливер внезапно отложил ложку, которой отправлял в рот мюсли, и посмотрел на Гарсона.

- А Генри Коллис говорит, что ты мне не дядя, а отчим.

- А я и то, и другое, - ответил Гарсон. Мальчик проглотил еще ложку мюсли.

- Значит, вместо "дядя Гарсон" я могу называть тебя "папа"?

Гарсон улыбнулся от удовольствия.

- Думаю, да, - сказал он, взглянув на Энни, которая улыбнулась ему в ответ. - Если хочешь, конечно.

- Хочу, - серьезно сказал Оливер и добавил:

- А ты можешь называть меня сыном.

- Очень любезно с твоей стороны. Когда ты вернешься из школы, меня уже здесь не будет, так что давай я отвезу тебя в школу, сынок? - спросил его Гарсон.

Ребенок засиял.

- Да, пожалуйста. Я скажу Генри Коллису, что у меня есть папа и две мамы, - сказал Оливер.

- Правда? - спросила его Энни. Оливер кивнул:

- Сегодня же утром.

- Вот тебе, Генри, - вставил Гарсон тихо. Когда они уехали, Энни включила посудомоечную машину и достала гладильную доску. Гарсон настоял, чтобы они наняли приходящую служанку, так как Энни стало тяжело управляться с таким большим домом, как "Ферма", да еще заниматься своими поделками на заказ. Но служанка приходила два раза в неделю, и сегодня был не ее день. Энни включила утюг. Через пару часов Гарсон улетал в Лондон, и надо было выгладить ему рубашки. Он сказал, что сделает это сам, но она захотела ему помочь.

Включив радио, Энни нашла волну, на которой постоянно передавали поп-музыку. Она начала притопывать под знакомую мелодию, не переставая при этом гладить. При воспоминании о том, как Гарсон был рад, когда Оливер начал называть его папой, Энни улыбнулась. Он так любил малыша, просто непонятно, почему он не хочет иметь своих детей.

Когда-нибудь она попробует его переубедить, но еще не сейчас. Его запрет на детей означал, что ей надо предохраняться, и она выписала у врача таблетки. Она решила принимать их примерно год, а потом поговорить с Гарсоном и...

Следующая мелодия была в стиле регги, и, отступив от доски, Энни начала прищелкивать пальцами и подпевать "О да, о да", покачивая бедрами в узкой юбке. Регги сменилось роком, Энни продолжала танцевать, ритмично вращаясь всем телом.

Потом музыка прекратилась, и диск-жокей начал говорить об изменении настроения, а Энни снова принялась гладить. Время уже поджимало.

- Как зритель могу сказать, что танцуешь ты превосходно, - вдруг раздался голос Гарсона. Энни испуганно повернулась к двери.

- Ты наблюдал за мной? Он кивнул.

- И считаю, что ты выглядишь гораздо сексуальнее, чем твоя сестра. - В воздухе опять стал ощущаться накал страсти, он подошел к ней и вывел ее из-за доски. - Вместо того чтобы танцевать одна, не хочешь ли потанцевать со мной?

Положив руку ей на талию, Гарсон привлек ее к себе. У Энни учащенно забилось сердце. Ее тело идеально соответствовало его телу, и, когда они начали танцевать, практически не сходя с места, это соответствие двух тел груди, талии, бедер - также вызывало эротические чувства.

- Когда ты приедешь? - спросила она.

- Не скоро. - Гарсон замолчал. - Думаю, месяца через полтора.

Энни даже отпрянула.

- Через полтора месяца? - переспросила она испуганно.

Энни считала, что частые приезды Гарсона свидетельствуют о его потребности находиться с ней, и, хотя она понимала, что бизнес требует много времени и внимания, такое долгое отсутствие, на ее взгляд, означало, что его потребность в ней не так уж велика.

- Мне необходимо произвести некоторые перестановки в моих компаниях, и потребуется совершить ряд поездок, - объяснил Гарсон, заключая ее в свои объятия. Они снова начали танцевать, и его руки заскользили по ее бедрам. Кажется, пуритане выступали против вальса, считая его изобретением дьявола, проговорил он и теснее прижался к ней.

Почувствовав его возбуждение, она в свою очередь возбудилась тоже. Медленный танец породил в них обоюдное желание. Энни потянулась поцеловать его, и, когда их губы соприкоснулись, Гарсон поднял ей юбку. Он гладил нежную полоску кожи над черными чулками.

- Чистый шелк, - прошептал он ей в губы, а руками дотронулся до тонких кружев ее трусиков.

Энни вся дрожала. Неважно, как часто Гарсон решит навещать ее, она никогда не сможет отказать ему.

- Пойдем в кровать, - попросила она. Гарсон улыбнулся.

- Ты ненасытная девчонка, - промурлыкал он. Оттого ли, что им предстояла долгая разлука, но в этот раз они занимались любовью еще более страстно, еще более неистово, чем всегда. Как только они сорвали с себя одежду, его губы впились в ее грудь, а руки начали нежно ласкать тело. Сказав, что на этот раз именно он не может ждать ни минуты, Гарсон вошел в нее - но она и сама уже была готова принять его, - а кульминация была поистине вулканической.

Потом они лежали рядом, отдыхая. Затем Энни догладила его рубашки, они собрали чемоданы и пошли к машине.

- Мне будет очень тяжело без тебя, - сказал Гарсон, целуя ее на прощание. Энни через силу улыбнулась.

- Мне тоже.

Его руки все еще обнимали ее.

- Мне надо ехать, - сказал он, борясь с желанием остаться.

Вдруг они услышали шаги по дорожке. Обернувшись, увидели Берта, показавшегося из-за сарая.

Старик улыбнулся при виде молодой пары.

- Уже уезжаете? - спросил он Гарсона. - Может, в следующий раз съездим на скачки?

Несмотря на улыбку, которой сопровождался ответ Гарсона, Энни почувствовала его неслышный стон. После свадьбы Берт прижал его в углу, говоря о том, как ему нравится ездить на скачки, но - увы и ax! - ему редко удается это делать. Гарсон пообещал когда-нибудь взять его туда с собой. Это было ничего не значащее обещание, но с тех пор старик постоянно напоминал о нем.

- Вы дайте Энни календарь скачек, и, когда я ей позвоню в следующий раз, мы договоримся и поедем, когда вам будет удобно, - сказал Гарсон.

- Мне всегда удобно, - успокоил его Берт и, довольный, пошел к себе.

Снова обняв Энни, Гарсон еще раз поцеловал ее и, прошептав, что должен ехать, сел в машину.

- До встречи, любовь моя, - сказал он, и "мазерати" с ревом отъехал.

Несмотря на улыбку, с которой проводила его Энни, у нее было тяжело на сердце. После того как они занимались любовью, Энни даже заплакала, так она была переполнена чувствами, и в этот момент поняла, что любит Гарсона. Ей не надо было доказывать себе это, она знала.

А еще Энни прекрасно знала, что никакие силы и уговоры не могли бы заставить ее выйти за него замуж, если бы она не полюбила его. Не поэтому ли Энни ответила, когда Гарсон спросил, что будет, если она полюбит кого-то еще, категоричным: "Только не я"?

Энни села за кухонный стол. Но, несмотря на то что он называл ее "моя любовь" и непрестанно целовал, Гарсон ее не любит. Он ясно дал понять это, когда делал ей предложение. Он мог скучать по ней, сходить с ума от желания, но ни разу не сказал ей: "Я люблю тебя", даже в момент наивысшей страсти. Энни опустила голову. Наверное, она должна быть благодарна за то, что он по крайней мере не обманывает, но ей хотелось, чтобы он хоть раз солгал ей в этом.

Она почувствовала пустоту внутри. Еще недавно их брак казался ей огромным счастьем, но сейчас перспектива до конца дней любить Гарсона, который не отвечал ей взаимностью, превратила его в золоченую ловушку.

Глава 8

- Вот я и говорю своей соседке Молли, она у нас в драматической студии была на главных ролях, это было - о! - уже пятнадцать лет назад. Не правда ли, как летит время!.. - Старушка замолчала, потеряв нить беседы, потом начала снова:

- Я говорю Молли: давно что-то не видно вашего мужа.

- Он уезжал по делам, приехал только вчера вечером, - объяснила Энни.

Она сидела в приемной у доктора и ждала своей очереди, и тут на нее налетела эта старушка, которую Энни едва знала, и начала болтать, как будто встретила давнюю подругу. Энни, нахмурившись, посмотрела на табло, где вот-вот должен был зажечься ее номер. Когда Гарсон уехал, она тешила себя надеждой, что он не сможет долго находиться вдали от нее, побыстрее закончит свои дела и прилетит домой хотя бы на выходные. Но ее надежды оказались напрасными. Мало того, он отсутствовал не шесть недель, как планировал, а все восемь.

- Берт Кокс рассказал мне, что они с вашим мужем собираются ехать на скачки, - продолжала сплетничать пожилая дама.

- Они как раз сейчас там, - сказала ей Энни.

- Надеюсь, Берт тепло оделся. Сейчас погода солнечная, но в воздухе уже пахнет зимой, и мы, старики, очень это ощущаем. - Старушка зябко подняла воротник пальто. - Я пришла из-за простуды. Я часто простужаюсь. В прошлом году дошло даже до гриппа, я себя тогда отвратительно чувствовала и...

Последовали бесконечные жалобы на недомогания, которые Энни была вынуждены выслушивать, но ее мысли были далеко - она не переставала думать о Гарсоне. Говорят, время лечит, так оно и случилось. После бесконечных дней и ночей, которые она провела, с грустью размышляя о своей безнадежной любви, она каким-то образом свыклась со своим положением.