Год в поисках "Ва". История одной неудавшейся попытки стать настоящей японкой - Карин Мюллер

В 1868 году сёгунат был свергнут, а классовая система отменена. Бывшие самураи обрезали свои хвостики, надели деловые костюмы и вступили в новое правительство. И создавая современное государство, они руководствовались ценностями, усвоенными с детства: все та же преданность старшим, почтительное отношение к власти, иерархическая структура, строго формализованная система поведения, знание своего места в социальном ряду. Какие бы невероятные изменения ни произошли с Японией за прошедшие почти 140 лет, в основе этого общества до сих пор лежит милитаристская этика. На автобусной остановке люди выстраиваются в ровную очередь. Поезда всегда приходят по расписанию. Таксисты носят белые перчатки и ревностно следят за чистотой своих автомобилей. Дети послушны, как ангелы. Все пешеходы терпеливо ждут, пока зажжется зеленый свет. А когда у старшего по рангу есть для тебя поручение, его следует выполнять беспрекословно.

«Если ты хочешь стать настоящей японкой, то должна научиться страдать, — говорит Роберто. — Ты должна понять, что такое дисциплина и терпение».

Терпением я никогда не отличалась, но если это под силу японцам, то чем я хуже? И вот я иду домой искать рецепты.

«Не забудь поблагодарить ее письменно», — кричит мне вслед Роберто.

Должно быть, Юкико услышала страх в моем голосе или ей просто стало жаль Гэндзи и его вкусовые клетки, но ее суровое меню претерпело некоторые послабления. В первый вечер мне придется приготовить только рис и простой салат из водорослей, а на десерт — фрукты. Просыпаюсь на рассвете и прочесываю фруктовые прилавки, выбирая плоды без единого изъяна, словно сошедшие с натюрморта. Первую порцию риса готовлю на пробу» и когда она выходит чуть недоваренной, запускаю рисоварку во второй раз. В полдень бегу в супермаркет за углом купить пакет с водорослями.

Вернувшись домой, разрываю пакет. Всю квартиру тут же пропитывает вонь — так пахнет выброшенная на берег тухлятина. В пакете еще один маленький пакет, который я сперва приняла за приправу, и только потом заметила, что на нем большими и, слава богу, английскими буквами написано: «Не предназначено в пищу». Выкидываю пакетик Водоросли ужасно соленые и совершенно несъедобные на вид. Кладу их в большую миску и замачиваю, часто меняя воду. Водоросли разбухают и увеличиваются сначала вдвое, потом вчетверо. Вкус у них такой, словно они несколько месяцев пролежали на дне лодки. Может, их полагается варить с соевым соусом? Кладу половину водорослей в сковородку, щедро поливаю соусом и оставляю тушиться. Через полчаса вся квартира пахнет, как склизкая гнилая жижа доисторического болота. Пробую водоросли. Они ужасны. Может, их надо класть в мисо-суп? Кладу половину водорослей из сковороды в кастрюлю побольше (они все продолжают раздуваться, как какой-то болотный монстр) и добавляю несколько столовых ложек мисо. Наконец вкус мисо перебивает запах водорослей, и их уже можно прожевать… хотя, если честно, без водорослей это блюдо было бы намного лучше, а с кубиками тофу — еще лучше.

Когда Гэндзи приходит домой, решаю с ним проконсультироваться и выношу полмиски сырых водорослей. Гэндзи, добрейшей души человек, обладает удивительными интеллектуальными способностями, но кухня — не его стихия. Ему надо несколько минут, чтобы понять, как работает нагреватель для воды. Мы вместе смотрим на обмякшие водоросли. Потом он предлагает положить их в мисо-суп. В конце концов он говорит, что лучше спросить Дзюнко. Водоросли отправляются в мой холодильник.

Я знаю, что Дзюнко вернется домой только в час ночи, а мне в 5 вставать. Вывоз мусора только в среду, но 2 дня с этой вонью я не проживу. Зажигаю ароматические палочки, собираю водоросли и иду на пляж Там, убедившись, что на меня никто не смотрит, отпускаю их на свободу.

По пути домой понимаю, что у меня нет выбора: придется попросить о помощи Дзюнко. К сожалению, моя «сестричка» готовит лишь по принуждению, а домашними делами не станет заниматься даже в случае смертельной необходимости. Да и зачем ей это, если мать встает спозаранку и готовит ей завтрак, стирает белье, чистит ботинки и стелит постель. Дзюнко обычно приходит домой не раньше полуночи, по выходным спит до полудня, а к часу опять едет в Токио. Вряд ли ее обрадует моя просьба.

Но даже она не сможет проигнорировать просьбу человека, который оплачивает ее счета. По дороге в школу дзюдо я робко говорю Гэндзи, что помощь Дзюнко мне бы пригодилась, особенно упирая на то, что этот опыт будет для нее весьма ценным после помолвки.

Вечером следующего дня ранней электричкой приезжает явно недовольная Дзюнко. Садимся за кухонный стол и штудируем кулинарные книги.

«Надо приготовить западную еду», — заявляет она.

«Конечно, — с радостью соглашаюсь я. — Наверняка западные рецепты не такие сложные и более доступные».

Дзюнко улыбается, и я понимаю, как хитро она меня обманула: «западная» кухня — это значит, главные блюда придется готовить мне. Скачиваю из Интернета рецепты, прикидываю, найдутся ли нужные продукты в местном супермаркете, и надеюсь, что все будет хорошо.

В магазине не оказывается сметаны. Ну ничего, возьмем обычные сливки и немного лимонного сока. Не сезон для свежих грибов? Сойдут и сушеные, надо только подольше их вымачивать. Гэндзи пьет пиво, а мы натыкаемся друг на друга на крошечной кухне. Чтобы выглядеть более компетентно, я то и дело достаю из холодильника продукты наугад, а потом кладу их обратно.

Сливочный соус вышел слишком густым, а курица жесткая и похожа на кожаную подметку. Дзюнко ковыряет в тарелке, а когда приходит время убирать со стола, наотрез отказывается помогать. Я мою посуду и ковыляю вниз по лестнице. Юкико наверняка получит полный отчет от дочери и мужа. Я неудачница и снова доказала это.

Глава 9

В почтовом ящике сообщение. Перечитываю его трижды и бегу вверх по лестнице.

«Моя мама приедет в гости», — выпаливаю я.

Гэндзи искренне рад. Я просто счастлива. Мама приедет на 18 дней. Мы поднимемся высоко в горы и спустимся к внутреннему морю, будем долго гулять вдоль пустынных пляжей и проноситься мимо урбанистических пейзажей на грохочущем сверхскоростном экспрессе… Наконец-то окупятся долгие часы, потраченные на изучение японского. Но самое главное — у меня появится друг.

«Ты должна показать ей Киото, — говорит Гэндзи. — Я знаю несколько хороших отелей. Юкико закажет номер, когда вернется домой».

Я резко возвращаюсь на землю. По меркам Гэндзи, хороший отель — это 1000 долларов за ночь.

«Мы поедем куда глаза глядят, — спешу ответить я. — Мама любит путешествовать без предварительного плана».