Горбун лорда Кромвеля - К. Сэнсом

– Вашими устами г-глаголет истина, б-брат приор, – одобрительно кивая, подхватил казначей. Встретив мой взгляд, он растянул губы в улыбке, на мгновение перекосившей его круглое лицо. – Я брат Эдвиг, сэр, к-казначей, – представился он и опустил серебряную ложку в тарелку, которую опустошил в считанные мгновения.

– Значит, вы отвечаете за то, как расходуются денежные средства монастыря? – осведомился я.

– Д-да, а также за то, чтобы с-средства эти не оскудевали и расходы не превышали бы д-доходы, – сообщил толстяк.

Несмотря на заикание, голос его был полон гордости и самодовольства.

– Если я не ошибаюсь, сегодня я уже видел вас во дворе, – сказал я. – Вы обсуждали… строительные вопросы с одним из братьев вашей обители.

С этими словами я посмотрел на высокого белокурого монаха, который, впервые увидав Марка, проводил его откровенно похотливым взглядом. Сейчас он сидел напротив моего юного товарища и украдкой пожирал его глазами. Встретившись взглядом со мной, он склонил голову и представился:

– Габриель из Ашфорда, сэр. Я здешний ризничий, а также регент хора. А еще на моем попечении находится монастырская библиотека. Нам здесь приходится совмещать обязанности, ибо численность братии не так велика, как в прежние времена.

– Я слышал, сто лет назад монахов здесь было вдвое больше, не так ли? – осведомился я. – Численность их и в самом деле изрядно сократилась. И насколько я понял, ваша церковь нуждается в ремонте?

– Весьма нуждается, сэр. – Брат Габриель перегнулся ко мне через стол и при этом толкнул брата Гая, так что тот едва не пролил суп. – Вы уже осматривали нашу церковь?

– Еще не успел. Я намереваюсь посетить ее завтра.

– Можете мне поверить, это одна из красивейших норманнских церквей на всем южном побережье. Ей не менее четырехсот лет, и ее можно сравнить лишь с лучшими бенедиктинскими храмами в Нормандии. Но, увы, в одной из стен образовалась глубокая трещина, которая угрожает обрушить все здание. Необходимо срочно отремонтировать церковь и при этом использовать лишь канский камень, так как стены должны соответствовать внутренней отделке…

– Брат Габриель, – резко оборвал его приор. – Господин Шардлейк прибыл сюда вовсе не для того, чтобы любоваться нашей церковью. Его привели сюда куда более важные дела. А что до церкви, то, возможно, на его вкус она покажется слишком пышной, – многозначительно добавил он.

– Но я полагаю, новые догматы веры не имеют ничего против прекрасной архитектуры? – осведомился брат Габриель.

– Не имеют, – заверил я. – Разумеется, за исключением тех случаев, когда паства поклоняется величию храма, а не величию Господа. Ибо это ведет к идолопоклонничеству.

– Что вы, я вовсе не это имел в виду, – с жаром возразил ризничий. – Я говорил лишь о том, что прекрасное здание радует взор своими гармоничными пропорциями, единством всех линий…

Брат Эдвиг слушал его с насмешливой гримасой.

– Брат Габриель – большой з-знаток по ч-части архитектуры, – подал он голос. – И если пойти у него на п-поводу, наш монастырь останется без средств. Представьте себе, он настаивает на т-том, что для ремонта церкви мы д-должны доставить из Франции огромные глыбы известняка. Хотелось б-бы знать, как он собирается переправить их через болото?

– А разве монастырь не располагает достаточными средствами? – осведомился я. – Из документов я понял, что доход с принадлежащих ему земель составляет более восьмисот фунтов в год. А арендная плата в последнее время постоянно растет.

Пока я говорил, служки проворно расставляли на столах судки с тушеными овощами и блюда, на которых дымились жирные карпы. Среди служек я заметил одну женщину, старуху с крючковатым носом. У меня мелькнула мысль, что бедной Элис приходится здесь невесело, если она вынуждена довольствоваться обществом этой старой карги. Я вновь повернулся к брату казначею, намереваясь продолжить занимавшую меня беседу.

– П-по различным причинам в-в п-последнее время нам пришлось продать большую ч-часть наших земель, – нахмурившись, сообщил он. – А сумма, которую б-брат Габриель хочет истратить на ремонт церкви, превышает ту, что п-предназначена на строительные расходы в течение пяти лет. Попробуйте карпа, сэр, – попытался он перевести разговор на другое. – Он с-совсем свежий. Не далее как сегодня утром еще n-плавал в нашем пруду.

– Но вы, несомненно, могли бы одолжить необходимую сумму под залог земель и потом выплачивать ее из ежегодных доходов? – не оставлял я интересовавшей меня темы.

– Благодарю вас за поддержку, сэр, – подхватил брат Габриель. – Именно об этом я постоянно твержу брату Эдвигу.

Складка, залегшая меж бровей казначея, стала еще глубже. Он даже отложил ложку и раздраженно всплеснул пухлыми руками.

– Р-разумное ведение хозяйства не предполагает столь расточительного отношения к финансам, – заявил он. – П-процентные выплаты съедят все наши доходы, словно мыши сыр. К тому же отец аббат настаивает на с-строгом с-соб-блюдении…

Он так разволновался, что не сумел совладать со своим заиканием и был вынужден смолкнуть.

– Аббат настаивает на строгом соблюдении бюджета, – пришел к нему на помощь приор.

Он передал мне тарелку с карпом и, взяв нож, принялся с увлечением разделывать рыбу, лежавшую на собственной тарелке. Брат Габриель смерил приора уничижительным взглядом, но воздержался от возражений и отпил превосходного белого вина из стакана.

– Впрочем, распоряжаться доходами и расходами вашего монастыря – это отнюдь не мое дело, – заключил я, пожав плечами.

– Извините, что я так р-разгорячился, сэр, – произнес брат Эдвиг, сумевший наконец отдышаться. – Д-дело в том, что мы с б-братом Габриелем давно ведем этот спор, и всякий раз он ухитряется вывести меня из себя.

Он вновь растянул губы в улыбке, показав на удивление крепкие белые зубы. Я снисходительно кивнул и перевел взгляд на окно, за которым по-прежнему валил снег. От окна ощутимо тянуло сквозняком. Я сидел лицом к очагу, и щеки у меня пылали, но по спине пробегал холодок. Послушник, сидевший у окна, закашлялся. Голова юноши, увенчанная дурацким колпаком, была в тени, но я разглядел, что тело его под сутаной бьет крупная дрожь.

Тишину, стоявшую в трапезной, внезапно разбил хриплый раскатистый голос.

– Безумцы! О каком ремонте церкви вы говорите? Разве вы не знаете, что мир катится к своему концу? Антихрист среди нас! – Картезианец привстал со своей скамьи и вещал, воздев руки. – Тысячи лет святые обители служили Господу нашему, а теперь этому пришел конец. Вскоре мерзость запустения воцарится в святых местах! И лишь громовой хохот дьявола будет эхом отдаваться в стенах, где раньше возносились молитвы.

Голос старика перешел в пронзительный крик, исступленный взор перебегал с одного лица на другое. Монахи потупили головы, стараясь не встречаться с ним глазами. Неожиданно брат Джером потерял равновесие и неловко упал на скамью. Лицо его исказила гримаса боли.

Приор Мортимус поднялся и ударил кулаком по столу.

– Клянусь страданиями Господа нашего, это переходит все границы! Брат Джером, немедленно отправляйся в свою келью! Там ты будешь находиться! до тех пор, пока аббат не решит, как с тобой поступить. Уведите его!

Монахи, сидевшие за столом рядом с картезианцем, проворно подхватили его под мышки, поставили на ноги и вытащили прочь из трапезной. Как только дверь за ними закрылась, по комнате пронесся вздох облегчения, вырвавшийся одновременно почти у всех собравшихся. Приор Мортимус повернулся ко мне.

– Я должен вновь принести вам свои извинения от лица всей нашей братии, сэр, – громко произнес он.

Монахи встретили его слова одобрительным гулом.

– Я понимаю, что поведение брата Джерома произвело на вас удручающее впечатление. Единственным оправданием ему может служить то, что рассудок его непоправимо поврежден.

– Хотел бы я знать, кого он считает антихристом? – пожал я плечами. – Неужели мою скромную особу? Нет, вряд ли. Скорее всего, он имел в виду лорда Кромвеля или его величество короля.

– Нет, сэр, что вы. Прошу вас, не придавайте значения бреду безумца.

За столом, где сидели старшие монахи, поднялся встревоженный шепот. Приор Мортимус сердито поджал свои тонкие губы.

– Будь моя воля, я завтра выгнал бы Джерома из монастыря, – заявил он. – Пусть бы шатался по улицам и оглашал их своими безумными криками до тех пор, пока его не посадили бы в Тауэр. Но, скорее всего, он попал бы в Бедлам, где ему самое место. Аббат держит Джерома в монастыре лишь потому, что не хочет портить добрососедских отношений с его кузеном, сэром Эдвардом. Вам ведь известно, что Джером является родственником почившей королевы? Я молча кивнул.

– Но его дикие выходки заходят слишком далеко, – продолжал приор. – Джерома необходимо удалить из монастыря.