Зубы дракона - Николай Дашкиев

— Нет, нет, не говорите! Симптомы именно такие. Это страшный яд, и ваш организм начинает разлагаться. Необходимо принять срочные меры… Эй, кто там! Позовите сюда мисс Майю, мистера Бертона и господина Лаптева!

— Господин профессор, но я же ничего не знаю! — застонал Хинчинбрук. Он решил, что Сатиапал подговорил всех разыграть комедию, в которой роль глупца выпадет Майклу. Ну так что же, Хинчинбрук выходил сухим из воды и при худших обстоятельствах!..

Но уже через несколько минут шпион испугался по-настоящему. Едва в комнату вошла дочь Сатиапала, как ее затошнило.

Можно как угодно морщить нос, изображая, что слышишь какие-либо запахи. Здесь было совсем иное. Омерзение, отразившееся в глазах девушки, — самое убедительное доказательство, что Сатиапал не обманывает его. А реакция русского полностью подтвердила опасения Хинчинбрука.

Так неужели кристаллы отравлены?! От этой мысли шпиону стало не по себе. Однако он вспомнил, что один из лаборантов брал такие кристаллы голыми руками, и успокоился.

— Господа, — обратился Сатиапал ко всем находящимся в комнате. — Мистер Хинчинбрук нечаянно подержал кристаллы уже известного вам вещества. Судя по запаху, который вы слышите, организм больного начинает разлагаться…

— Я не касался никаких кристаллов! — снова закричал Хинчинбрук, но Сатиапал, не слушая его, продолжал:

— Если больной не признается, мы не сможем дать ему лекарство, и он погибнет в страшных мучениях.

— Нет, нет, не касался! — застонал Хинчинбрук.

— Нет?! — угрожающе, уже с другой интонацией спросил Сатиапал. — А это?

Он натянул на руки резиновые перчатки и вынул из ящика стола крохотную радиостанцию и два завернутых в марлю кристалла.

— Это не ваше средство связи?

— Я даже не знаю, что это такое! — заорал Майкл с хорошо разыгранным возмущением. — Господин Сатиапал, я полагался на вашу защиту, а…

— …А отблагодарили, как самый последний мерзавец?!.. Господин Бертон! Тот, кого вы считали своим спасителем, английский шпион!

Бертон, стоявший в стороне, с подчеркнутым отвращением зажимая нос, вдруг подскочил к Хинчинбруку и дал ему такую оплеуху, что тот упал:

— А, негодяй, так ты вот какой?! Я делился с тобой самыми сокровенными мыслями и последним куском хлеба, а ты… Хорь, смердящий хорь, — ты получишь свое! За все, за все!

Бертон захохотал так, что Хинчинбрук передернулся. Он, как шпион, простил бы все: оплеуху сообщника, ругань и проклятия, — разоблаченный не имеет права тянуть за собой того, кто остается выполнять задание. Но ведь Бертон злорадствовал: подчиненный мстил начальнику страшной местью, вкладывая в свой смех содержание, понятное лишь им двоим.

Хинчинбрук не сказал больше ни слова. Его обыскали, замкнули в одной из надежных комнат и оставили обдумывать свое положение.

А он не был способен думать. В его ушах звучал лишь сатанинский смех Бертона.

Бертон, только Бертон устроил эту штуку! Он предал и Хинчинбрука и тех, которые стоят выше. Ох, только бы уцелеть, только бы выбраться отсюда, — пусть тогда трепещет!

И вот Сатиапал подарил Хинчннбруку жизнь. Шпион осмеян, обесславлен, раздавлен, как червь, — так, очевидно, думает самоуверенный раджа. Нет, подожди, дорогой! Война объявлена, и вызов принят!

Глава XII

В конце Великой Отечественной войны один из друзей доцента Лаптева, молодой биохимик, изучая влияние различных соединений на человеческий организм, пришел к неожиданному, парадоксальному выводу. Он установил, что для нормального существования живого организма кроме белков, жиров, углеводов и витаминов нужны еще мизерные дозы редких веществ, как например, радий. Мало того, процентное содержание таких микроэлементов должно быть всегда постоянным, а их недостаток или излишек, причиняют организму вред.

Особенно интересные результаты дали соединения селена и теллура. Если содержание этих веществ в человеческом теле увеличивалось, организм начинал работать несогласованно и каждая его клетка выделяла чрезвычайно смердящие продукты распада. От запаха их невозможно было избавиться до тех пор, пока излишек микроэлемента не выводился из организма, а этот процесс продолжался несколько дней.

Желая детальнее исследовать интересное явление, Лаптев попросил у своего друга ампулку с раствором соли теллура, захватил ее вместе с личной аптечкой в Индию и вспомнил о ней лишь теперь. Ампулку с препаратом завез ему один из сотрудников экспедиции, проезжавший вблизи имения Сатиапала.

Лаптев передал препарат профессору и подробно проинструктировал его. Однако Сатиапал больше надеялся на собственные силы. Тайком от всех он установил беспрерывное наблюдение за англичанами и устроил засады в важнейших местах.

Хинчинбрука удалось выследить в первую же ночь, во время его прогулки к тайнику в кустах. Наученный Сатиапалом охранник не тронул шпиона и не выдал себя ни единым звуком, а на следующий день после длительных поисков, по едва приметным следам человека в чаще, нашел спрятанную в дупле дерева радиостанцию. В ней обнаружили и украденные кристаллы.

По приказу раджи находку оставили на месте. Сатиапал не спешил, он хотел выявить возможных сообщников преступника. А чтобы поглумиться над подлым англичанином, профессор использовал ампулу доцента Лаптева. Раствором соли теллура щедро побрызгали кусты вокруг тайника и тряпку, в которую была завернута радиостанция.

Таковы обстоятельства, навсегда оставшиеся тайной для Майкла Хинчинбрука.

Сатиапал успокоился. Он полностью снял несправедливое обвинение с русского врача, а что касается Бертона…

Роль молодого англичанина во всей этой истории оставалась для Сатиапала не совсем понятной. Логично было предположить, что Бертон являлся помощником или сообщником разоблаченного шпиона. Но Сатиапал не хотел в это верить, не хотел прислушиваться к голосу разума… он слушался веления собственного сердца.

Удивительно иногда складывается судьба человека! Много лет жизнь течет размеренно и тихо, и вдруг ворвется в нее неожиданное, вывернет все наизнанку, заставит совсем иначе взглянуть на прошлое и будущее.

Вот такой неожиданностью, которая принесла радость и горе, явилось для Сатиапала красное пятно на руке молодого англичанина.

Сначала Сатиапал не интересовался кто он такой. Удивительное сходство Бертона с расстрелянным англичанами Райяшанкаром казалось досадным совпадением, которое разбередило давнюю, но все еще болезненную рану. Но это пятно — "знак избранных", — которым гордился каждый мужчина рода Сатиапалов! Когда мальчик рождался без такого знака, он считался неродным, и разгневанные мужья изгоняли своих жен, не спрашивая, виновны ли они в действительности.