Южное открытие, произведенное летающим человеком, или Французский Дедал - Никола Ретиф де ла Бретонн

— Но что же нам остается делать, дорогой сеньор-отец? — возразила Кристина. — У нас нет другого способа его женить. Нам придется и Софи отдать кому-нибудь из наших подданных, а Александра женить…

— Но почему же, чорт возьми? У вашего величества слишком близорукие виды для королевы. Пусть отец с двумя сыновьями отправится в Европу. Дело это займет у них десять-двенадцать дней. Они наметят там двух самых блестящих принцесс и доставят их сюда, а здесь наши сыновья с ними обвенчаются. Что касается Софи, я думаю, будет не более трудно найти ей в мужья какого-нибудь королевского сына, — не старшего, который должен быть оставлен своему народу, а младшего.

— Понравится ли это колонии?

— Ваше величество должно быть убеждено, что в случае осуществления этого почтение подданных только увеличится, между тем как излишним сближением с ними оно будет подорвано.

— Нужно поговорить об этом с мужем.

— Да, мадам. И я беру на себя труд изложить намерения вашего величества вашему августейшему супругу-королю, — сказал напыщенно, но вполне серьезно отец Кристины.

Викторин также заметил мечтательность своего сына и был этим обеспокоен гораздо больше, чем кто бы то ни было другой. Эта мечтательность началась после посылки корабля на остров Викторик. Он сделал далее такое открытие: с острова Кристины до острова Викторик и обратно перелет занимал только три часа, и вот оказалось, что его сын тайно совершал, эти перелеты. Но Викторин не мог себе представить, что именно тянуло его к гигантам. Когда его жена говорила с ним о похищении какой-нибудь принцессы, он, не показывая своего беспокойства, ограничивался тем, что отвечал, что нужно дать пример жителям острова Кристины, доказав на деле, что они также следуют принципу равенства. С этим аргументом королева согласилась. Она, впрочем, никогда не расходилась во мнениях с мужем, и теперь также поставила себе задачей убедить в том же доброго сеньора, своего отца.

Со своей стороны, Викторин уполномочил Александра попытаться разузнать намерения старшего брата. Молодой человек сделал попытки в этом направлении, однако безуспешно. Но однажды, желая воспользоваться случаем, чтобы поговорить с братом без свидетелей, он заметил, что тот отправляется на остров Викторик. Он последовал за ним, стараясь остаться незамеченным. Старший брат направил свой полет прямо к жилищу той патагонской девушки, которая первая заметила отца и младшего сына во время их первого появления на этом острове. Александр увидел, что девушка поджидала его брата. Она приняла его в свои объятия и, лаская, унесла к себе. Он видел, что его брат отвечал ласками на ее ласки. В конце концов у него не осталось сомнений, что они влюблены друг в друга. Это открытие его крайне поразило. Он немедленно же вернулся на остров Кристины и рассказал о виденном отцу.

Викторин тотчас же собрал всю королевскую семью: королеву, принцессу Софи, своего тестя, отца, мать, братьев и сестер, к которым присоединился еще священнослужитель, — и изложил им то, что произошло. Добрый сеньор высказал мнение, что в этой склонности есть нечто великое, и что она предпочтительнее союзу с какой-нибудь подданной. Кроме того, в результате этого брака королевская семья станет по росту крупнее своего народа. Священнослужитель, который был по крайней мере архиепископом, если не больше, важно прибавил, что внимательно читая писания Гомера и даже латинских поэтов, нельзя сомневаться в том, что древние цари греков, их герои и боги были великаны. Все любовные связи Юпитера представляли мимолетные увлечения гиганта женщинами обычного роста. Герои, происходившие в результате этих связей, представляли нечто среднее: великана — по отцу и малую расу — по матери. Это достаточно подтверждается и нашим священным писанием. У греков так обстояло дело с Геркулесом, который неизмеримо превышал ростом своего брата Эврисфея: хотя оба они родились от одной матери, но отцы были разные. Отцом Геркулеса был великан; поэтому мать героя с большим трудом могла его родить, как рассказывает Овидий. Отцом же Эврисфея был, наоборот, обычный человек. Таков был и Вакх. Но его мать Семела была менее счастлива, чем Алкмена: ее плод был слишком велик, она попробовала освободиться от него на седьмом месяце и от этого умерла. Отсюда и происходит миф, будто она захотела увидеть Юпитера во всей его славе, этот миф имеет также и другой смысл, который священнослужитель отказался объяснить, ссылаясь на свой сан.

Добрый сеньор был восхищен этой ученой справкой. На Кристину она не произвела никакого впечатления. Викторин же, поразмыслив, решил посмотреть, окажется ли возможным подобный брак. Он дождался возвращения своего старшего сына, который не замедлил появиться. Весь его вид показывал, что он не был несчастен в любви.

Викторин ласково встретил его. Он дал ему понять, что знает влечение его сердца, и даже попросил его, во имя своей отцовской нежности, довериться ему и дать ему возможность содействовать счастью сына. Такая сердечная речь произвела свое действие. Молодой человек, покраснев, ответил отцу:

— Я был бы недостоин такой доброты, сеньор, если бы не открыл вам всей своей души. Вы знаете, что меня очень хорошо встретили у патагонцев во время нашего торгового путешествия. Особенно много сердечности по отношению ко мне проявила молодая девушка, которая первая заметила вас и моего брата. И как, только мы научилась объясняться несколькими словами, она уверила меня, что, если бы я захотел принадлежать ей, она не стала бы больше смотреть ни на одного патагонца. Это она мне дала понять вполне ясно. Вы знаете, как она прелестна, как стройна. Мое сердце не могло устоять. Я сказал ей, что являюсь старшим сыном главы маленьких людей. Она ответила мне, что у них все люди равны, но что ее отец пользуется большим уважением среди своей нации, и что если я представляю нечто большее, чем другие маленькие люди, то это нас только еще более сблизит. Мы условились часто встречаться. При расставании она казалась очень опечаленной. Я сказал ей, что при помощи моих крыльев, этой прерогативы одной нашей семьи, я смогу видеть ее почти каждый день. Так я и поступал. Не могу вам выразить, отец мой, до какой степени я люблю ее и как она любит меня. Но я не скрываю от себя трудностей: согласитесь ли вы и захочет ли моя мать, чтобы я взял такую жену? Если ваша доброта поможет мне преодолеть все препятствия, то согласятся ли патагонцы, которые едва признают нас людьми, отдать одну из своих дочерей пигмею? Вот, дорогой сеньор-отец, что я говорил себе, будучи не в силах преодолеть свою склонность к прелестной Исмиштрис. Я горжусь тем, что люблю такую девушку, и все принцессы, все красавицы мира кажутся мне ничем по сравнению с ней. Я настолько надеюсь на вашу доброту, отец, что осмеливаюсь рассчитывать на вашу особую поддержку и даже на ведение переговоров с патагонцами.

Хотя Викторин был к этому подготовлен, речь сына крайне поразила его, и он удалился, чтобы обдумать все на досуге. После некоторого размышления он вызвал к себе молодого де-Б-м-т.

— Не рассказывайте никому того, что вы мне только что передали, — сказал он ему, — чтобы нам не сделаться предметом насмешек наших соотечественников в случае неудачи. Признаюсь вам, сын мой, величие ваших намерений мне нравится, и я знаю, что ваш дед с материнской стороны также одобряет их, по своим особым соображениям. Сам я, однако, смотрю на это более серьезно. Мне кажется, что, если бы мы сумели соединить обе нации путем смешанных браков, мы укрупнили бы нашу породу. Обо всем этом я еще подумаю. В данный момент дело идет только о вас. Мы скоро отправимся вместе на остров патагонцев, и я попробую позондировать настроение руководителей этой нации.

„Наряжающаяся Исмиштрис“. С грав. неизв. художника

Молодой де-Б-м-т был в восторге, что намерения его отца не противоречат его собственным. Но вместо того, чтобы ожидать его, он немедленно полетал на остров Викторик, чтобы предупредить свою возлюбленную о готовящемся предложении со стороны его отца. Исмиштрис пришла в восторг. Она повела своего возлюбленного к матери, которой уже раньше рассказала о своей склонности, и стала умолять ее походатайствовать о них перед отцом и перед всеми главами семей нации. Услишсло благосклонно выслушала дочь, обласкала маленького де-Б-м-т, которого посадила на палец, как охотничью птицу, и втроем они отправились к огромному Оркуманилошу, отцу Исмиштрис. Услишсло без обиняков передала ему о предложении. Как только он это услышал, он захотел рассмеяться. Но движение мысли происходит не столь же быстро в этих огромных телах, как в наших. Можно было поэтому видеть, как постепенно прояснялись его черты и разгорались глаза, и только через пять минут после речи жены он разразился смехом. Вот примерный перевод его ответа: