Пятница нон-стоп (СИ) - "Motoharu"

- Поспи, мой мальчик…

Когда Дима проснулся, был уже вечер. Из приоткрытого окна тёк прохладный влажный воздух, насыщенный кислородом с отголосками дыма горящих на берегу реки костров. Дима высунул руку из-под одеяла и сладко потянул плечевой сустав, покрутил запястье – опять отлежал руку. Кожа мгновенно покрылась мурашками. Было неимоверно приятно лежать в тёплой мягкой постели, в то время когда в комнате прохладно и сумрачно, а за окном где-то вдалеке ритмично шумит проходящий поезд. Дима скомкал одеяло и зажал между коленей, зевнул и вновь закрыл глаза, прислушиваясь к непривычной первозданной тишине. Всё-таки у дома, несомненно, больше плюсов, чем у квартиры. Дима незаметно задремал, убаюканный музыкой железной дороги, но едва слышный скрип паркета в коридоре внизу разбудил его окончательно. А потом тихий разговор около входной двери. Дима невольно напряг слух, пытаясь уловить хотя бы тон. Александр что-то коротко и ровно ответил и закрыл дверь. Дима решил, что пора всё-таки вставать, ещё нужно съездить в квартиру, разведать обстановку, вдруг что уцелело. Казалось, что взрыв случился в прошлой жизни, причём в чьей-то чужой прошлой жизни. Сейчас было так божественно спокойно и приятно, что не хотелось ничего решать, ни о чём думать… поесть бы вот только.

Дима натянул на себя первую попавшуюся футболку Александра и какие-то безразмерные спортивные трусы, сползающие с пояса на бёдра, но ничего более подходящего в шкафу не нашлось – тоже сгорело. И спустился вниз, на кухню. Александр стоял перед плитой, на которой шумно пыхтел чайник, и стряхивал пепел с зажжённой сигареты на подставленное блюдце.

Дима замер на подходе и залюбовался его широкой прямой спиной, ягодицами, обтянутыми тонкой тканью домашних штанов и голыми пятками. Красота Александра была яркой, напористой и законченной – как острый клинок, как звенящий натянутый лук. Казалось, что она всегда находится в движении, в динамике. Неуловимая, необузданная, дикая. Диме вспомнилось, как это красивое сильное тело подчинило себе его слабо бунтующий дух, как ловко и быстро вжало Диму в матрас, несмотря на сопротивление, несмотря ни на что… проникло, поработило, успокоило.

- Саш, а тебе жалко меня, когда я реву? – Дима подошёл к Александру, прислонился лбом к его спине между лопаток и обнял за пояс.

- Жалко, - Александр затушил недокуренную сигарету в блюдце и погладил Димины руки. – Ты слишком много думаешь, поэтому плачешь.

- Я психопат и невротик, - Дима потёрся носом о мягкую гладкую ткань и прижался к ней щекой. – Как ты меня терпишь?

«Как мы подходим друг другу», - подумал он про себя и тихо вздохнул. Стоять бы так вечно, слышно, как стучит сердце Александра, размеренно.

- Ты мне сам подсказываешь каждый раз, чего хочешь.

- Да? Например?

Александр повернулся к Диме и чмокнул в лоб.

- Сначала поешь, а потом я тебе приведу все примеры, какие захочешь.

- Саш, ты монстр, - восхищённо выдохнул Дима, удобно устраиваясь за столом. На улице зажглись фонари, и пошёл дождь. Александр поставил перед Димой тарелки с дымящимся ароматным супом и овощным салатом, приправленным душистым растительным маслом.

Это было чудо. Как после кораблекрушения попасть сразу на королевский пир, нет… лучше в шалаш с милым. Дима за обе щеки уплетал суп и думал только о его вкусе, слегка остром, насыщенно-мясном и офигительно солёном.

- Ну так я жду примеры, - улыбнулся он, отставив пустую чашку и принимаясь за салат, к которому подоспела хрустящая жареная картошка типа фри.

Александр налил себе чай и сел напротив Димы, посмотрел на него долго-протяжно, словно целуя взглядом. Дима смутился и почувствовал, как кусок медленно, но верно останавливается у него в горле и отказывается двигаться дальше.

- Например, сегодня сначала ты хотел, чтобы я тебя приласкал, потом чтобы встряхнул. Когда ты устаёшь, тебя нельзя трясти, когда злишься, нельзя успокаивать. Ты последовательный и очень открытый мальчик, откровенный, горячий. Тебе никогда не бывает «всё равно». Иногда тебе нужно чувствовать себя на грани. Ты слишком быстро обновляешься и действительно веришь в то, что можешь сделать необдуманный шаг.

- А ты? – Дима сунул в рот ломтик картошки, и по нёбу растеклось тёплое солёное масло. Ресницы сами собой дрогнули и слегка опустились, чтобы позволить вкусу затмить остальные органы чувств, всего на пару мгновений.

- Что я? – Александр облизнул губы, и взгляд его потемнел. Дима почувствовал, как воздух стал тяжелее – как бывает перед дождём, рассветом и просыпающимся желанием.

- Ты мне это позволишь? – Дима зеркально повторил жест Александра и тоже облизал губы, по которым растеклось масло. Сердце забилось быстрее, стоило только подумать о другом применении масла. Или о том, что было бы, если бы Александр коснулся его губ, что бы он почувствовал – тёпло, соль, влажность, податливость…

- Нет, - спокойно ответил Александр, и как ни в чём не бывало вернулся к своему чаю. – Птичка в клетке.

Дима сполз по стулу и закусил кончик вилки.

- Очень уж у тебя правдоподобно получается играть в эти экстремальные игры, я всегда верю. Большой опыт?

- Эмоциональный, доверчивый мальчик, - улыбнулся Александр, протягивая руку и накрывая Димину ладонь, провёл большим пальцем по запястью. – Не многим нравится играть. Обычно люди предпочитают следовать знакомым привычным схемам.

Дима сжал пальцы Александра, словно хотел удержаться от падения.

- Мне тоже больше нравится, когда ты ласковый, - прошептал он, уткнувшись взглядом в стол, потом притянул к себе руку Александра и поцеловал раскрытую ладонь. – Но если ты всегда будешь ласковым, то я никогда не повзрослею.

- Повзрослеешь, - Александр погладил Диму по щеке, скользнул большим пальцем по нижней губе, размазывая масло. – Просто перестанешь мне доверять. Чрезмерная забота отравляет.

- Ты мой личный пугальщик, - улыбнулся Дима и попытался укусить палец Александра, но тот успел вовремя убрать руку. – Смотрел «Корпорацию монстров»? Прикольный мультик.

- А ты маленькая смешная девочка с двумя хвостиками? – засмеялся Александр.

Дима вспыхнул до корней волос и возмущённо замотал головой.

- Я тот одноглазый зелёный инопланетянин, киса!

- Ты не такой вредный.

Дима засмеялся в голос, решив, что ему определённо понравилось называть Александра «кисой». Эдакая саблезубая киса.

- Ты попал, Александр Владимирович! - сквозь смех проговорил Дима. - Будешь теперь кисой! Ты меня называешь птицей, я буду тебя - кисой. Будем как в мире животных, блин!

- Ещё есть кролики, - Александр лукаво прищурился и встал из-за стола. – Истинная натура, периодически просыпающаяся во всех нас.

Дима просмеялся и доел остатки картошки с тарелки.

В квартире было холодно, через выбитые окна врывался промозглый осенний ветер и гулял по пустым чёрным комнатам. Всю сгоревшую мебель уже вывезли, оставив лишь голые стены. Дима стоял возле окна и смотрел вниз, в синеву промозглого вечера. И в голове промелькнуло, как та звезда, что он видел, когда сидел на капоте машины рядом с Александром и смотрел на небо. Теперь действительно всё.

Дима прошёл по комнате, которая раньше была спальней – теперь просто четыре мёртвые стены. Шаги гулко раздавались в квартире, как музыка… Рука проскользила по холодной поверхности, собирая гарь и копоть сгоревших обоев. Красивые обои были, в клеточку. Дима хлопнул в ладоши, ритм... была такая песня.

Солнце, я становлюсь твоим лучом.

Я режу кожу и оголяю нервы непритворно,

Соли не будет мало тем, кто станет первым,

Слово утонет в голосе минутной боли.

Больше не осталось ничего.

Больше не осталось ничего - теперь мне путь свободен.

Александр отпустил рабочих, установивших новую входную дверь. Прошёл по коридору, остановился в проёме, держа в руках винчестер. Дима улыбнулся и провёл всей ладонью по стене. Потом посмотрел на оставшийся след.

Запах ночных костров заведомо приятен.