Девочка олигарха - Амира Ангелос

Как это возможно? Ведь это же он! Он со мной сотворил весь этот ужас!

Хочется кричать. Выть, расцарапать до крови его красивое лицо.

Но я слишком устала. Едва ли могу рукой пошевелить.

На какую-то секунду мерещится, что его губы коснулись моих волос.

Нежно…

За эти ужасные дни я забыла, что такое нежность. Абсолютно. Я существовала в мире, где нет такого понятия.

Поэтому чувствую огромный ком в горле. Глаза щиплет. Пытаюсь бороться с теплом, которое наполняет мое ледяное тело. Нельзя. Не верь, не поддавайся…

С этой мыслью отключаюсь, проваливаюсь в глубокий сон.

Наверное, я сошла с ума. Впрочем, это неудивительно. За последние дни пережито слишком много. Совершенно безумный калейдоскоп событий. Первый секс, боль, обида, отчаяние. Полиция. Тюрьма. Омерзительная Тамара, говорящая мне жуткие гадости.

Не могла поверить, что такое возможно, но как только Марию забрали из камеры, Тамара приступила к выполнению своих угроз.

Я уже мало что соображала, превратилась в дикое, запуганное животное. Стала ли я убийцей? Знаю только, что нас растащили, Тамара визжала и жутко материлась. Клялась, что мне конец. Что достанет в любом случае и теперь все будет куда хуже.

А потом полная тишина. Одиночная камера. Жуткий холод.

Разве удивительно сойти с ума от таких испытаний? Полусон, полубред. Умираю от жажды, дрожу от ледяного озноба. Приходят галлюцинации. Даже в них меня продолжает преследовать Огнев. Мой злейший враг несет меня на руках. От него вкусно пахнет. Дорогой парфюм, смешанный с запахом сильного самца. Как бы сильно не ненавидела его, мне нравится этот запах, и особенно — исходящее от него тепло. Хочется прижаться ближе. Хочется, чтобы сон не заканчивался…

В конце концов прихожу в себя. Очень сильно хочется пить, раскалывается голова. Сглотнув вязкую слюну, чувствую резь в горле. Простудилась? Или сорвала голос? Во время стычки с Тамарой я кричала. Очень громко кричала.

Оглядываюсь по сторонам, пытаюсь понять, как очутилась в этой комнате, совсем не похожей на камеру, но голова раскалывается все сильнее. Здесь красиво, уютно. Лежу на большой мягкой кровати застеленной пушистым пледом. Какое-то время просто разглядываю этот плед, лежа на боку, свернувшись калачиком. Вожу по нему рукой, наслаждаясь ощущением. Этого не может быть. В тюрьме не бывает таких камер…

Мне удается сесть и как следует оглядеться. Как было бы хорошо, если бы я оказалась дома. И все произошедшее было просто жутким кошмаром. Но это не моя квартира. И не родительская. Я неизвестно где.

Вскакиваю с кровати и тут же едва не падаю, ноги подкашиваются от слабости. Все вокруг плывет, меня тошнит.

Что со мной? Где я?

В комнату входит пожилой незнакомый мужчина и я медленно пячусь к окну. В голове крутятся безумные мысли. О том что выпрыгну, если подойдет ко мне. Только бы успеть. Я так слаба…

— Здравствуйте. Пожалуйста, не бойтесь. Я врач. Меня попросили осмотреть вас.

Его голос приятный, успокаивающий. Он еще что-то говорит, но я ухожу в себя. Снова прокручиваю события, пытаясь понять где нахожусь.

— Вам что-нибудь нужно? Как вы себя чувствуете?

— Я очень хочу пить…

Эти слова вырываются помимо воли, нет сил терпеть жажду. Мужчина кивает, выходит из комнаты. Возвращается спустя пару минут, держа в руках стеклянную бутылку воды. Протягивает, отвинтив при мне крышку. Первый глоток делаю с опаской. Но потом мне уже все равно, впиваюсь в горлышко посудины и жадно глотаю. Руки трясутся от напряжения, часть жидкости проливается мимо, струйка течет по шее, на грудь. Наплевать, останавливаюсь только выпив все до капли.

— Мне сказали, что была драка, позвольте осмотрю вас. Вы не ранены?

Почему-то этот мужчина внушает доверие. Его мягкий голос, его возраст. С ним правда чемоданчик, в котором оказываются медицинские инструменты. Он слушает меня, меряет давление. Объясняю ему, что не ранена.

— На одежде не моя кровь…

Как жутко это звучит. Я задела Тамару. Кажется, не сильно. Но конвойные, которые меня утащили в другую камеру, бросили напоследок, что теперь я тут точно надолго. Накинут срок, и немало.

На меня накатывают волны, то смеха, то беззвучных рыданий. От того как осторожен и деликатен этот доктор. Почему? Что изменилось? Или все же я сошла с ума и мозг подбрасывает иллюзорные картинки, чтобы не было слишком страшно? Сижу на кровати, поджав ноги, и тупо смотрю на дверь. Кусаю губы, пытаясь не разрыдаться.

— Вы скажете мне, где я?

— Вы у друзей. Не нужно бояться. Здесь вам никто не причинит вреда. Вам нужно в душ… переодеться. Думаю, сейчас это организуют. А мне пора.

Мне кажется врачу было немного брезгливо касаться меня, в такой грязной одежде. Странно, я тоже всегда была чистюлей, а сейчас — абсолютно все равно. Но он прав. Если есть возможность помыться — надо воспользоваться. В тюрьме ее не было.

Но почему я не в тюрьме? Как это возможно?

А родные? Что они знают обо мне? Наверное, с ума сходят…

Думать про маму, про брата, про Лену, Женю — невыносимо больно.

Раздается стук в дверь, усилием воли заставляю себя остаться на кровати. Первый порыв — снова подбежать к окну.

В комнату заглядывает немолодая женщина в строгом платье и белом переднике. Она похожа на горничную.

— О, Катерина, добрый вечер, — кивает доктор.

— Добрый вечер, Федор Константинович, — расплывается в улыбке женщина.

— Вот вам привалило забот, — разводит руками, явно имея в виду меня.

— Да ничего, я не против. Как пожелает хозяин. Я тут, если честно, заскучала. Виолетта Геннадьевна так давно не приезжала…

— И правда. Давненько. Проводите девочку в ванную?

— Да, конечно. Хозяин распорядился, я уже приготовила все. Пойдемте.

— Не бойся, — ободряюще сжимает мою руку доктор.

Эти люди выглядят очень добрыми, но почему они возятся со мной?

* * *

Лежа в ванной, наполненной душистой пеной, я все равно дико напряжена. Сердце сжимается от предчувствия. Слишком много уже случилось со мной, чтобы можно было с легкостью поверить в чужую доброту.

— Позволите я помогу вам вымыть голову? — тихо спрашивает Катерина, которая помогла мне раздеться, залезть в огромную ванную в старинном стиле, на золотых ножках. Ушла, подобрав мою разорванную грязную одежду и вот сейчас вернулась с пушистым белым халатом в руках.

— Наверное, я смогу сама.

Женщина протягивает мне шампунь,