Мадемуазель Судьба - Юлия Климова

Взяв черный карандаш, Оксана отточенным движением обозначила над губой родинку. Немного отстранившись от зеркала, не без удовольствия посмотрела на свое отражение и произнесла весомое: «Да!» Стройные ноги, полноватые бедра (ничуть не портящие фигуру), тонкая талия, пышная грудь, красивое лицо. Оксана накрасила губы, провела пальцем по бровям, точно собиралась нарисовать их заново, и покрутилась.

– Я прекрасна, – сделала она вывод и в качестве последнего штриха немного взбила волосы.

Но процесс самолюбования пришлось досрочно завершить, из прихожей донеслись грохот и резкие, раздражительные выкрики: «Черт! Черт! Черт!» Бросив на зеркало последний взгляд, Оксана поспешила на голос Федора.

– Ты что там забыл? – спросила она, удивленно глядя на шкаф с распахнутыми дверцами. Журналы кучей валялись на полу, «любимый зверь» держал в одной руке пустую коробку от обуви, а другой, недовольно морщась, стряхивал пыль с черной футболки.

– Тетрадку искал.

– Какую?

– Твоего Кепочкина. Интересно, ты поменяла фамилию? Очень в этом сомневаюсь.

– О чем ты говоришь?!

Федор не желал ничего объяснять, еще утром решив закончить свои отношения с Оксаной. Два часа назад он зашел распрощаться и заодно забрать тетрадь профессора, но визит, как всегда, затянулся… Получив в постели порцию уже привычной страсти, Федор оставил Оксану в спальне, а сам отправился пить кофе. Слова расставания пришлось отложить (эротический эпизод требовал несколько откорректировать планы). «Но тетрадь лучше забрать сегодня», – подумал Федор.

– Твой бывший приходил.

– Я знаю. Так вот в чем дело… – перебила Оксана, морщась. Настроение резко упало, и вернуть его на прежнюю ступень не представлялось возможным. Наверняка этот пухлый воробей с метеоритами вместо мозгов начирикал Федору о ней кучу гадостей! – Да, приходил, и я его не пустила. Вот эта вонючая тетрадка. – Оксана приподняла пыльную папку с белыми тесемками и достала на свет нетленные труды Иннокентия Петровича.

– Чего ж ты мужика маринуешь, нашла над кем изгаляться.

– Ты ничего о нем не знаешь, а меня упрекать взялся. Зануда и жмот – вот он кто!

Посмотрев на Оксану с нескрываемой неприязнью, Федор взял тетрадь. Бедный Кепочкин… И ведь не просто женился, а любил ее, боготворил небось. «Закругляться нужно с этими отношениями, и чем скорее, тем лучше».

– Понятно, – устало сказал Федор.

– Что он тебе наговорил? Не верь ему! – запаниковала Оксана. Присев на корточки, не поднимая глаз, она стала нервно собирать журналы в стопку. Но руки слушались плохо, и журналы разъезжались в разные стороны.

– Мы с ним о звездах разговаривали, – криво улыбнулся Федор.

Поправив покосившуюся полку, он развернулся и пошел на кухню. Сел за стол, закурил и смял пустую сигаретную пачку. В кармане лежали последние три тысячи рублей. В голове никак не выстраивались такие нужные прощальные слова. Это не тайга, просто так не уйдешь – не стоит заводить временных любовниц среди соседок.

– Дерьмо, – буркнул Федор, затягиваясь сильнее. – Оксана, собирайся, в кино пойдем! – крикнул он, давая себе время на раздумья.

Упадническое настроение мгновенно сменилось радужным. Закрыв дверцу шкафа, Оксана победно улыбнулась. Кто такой Иннокентий Петрович Кепочкин? Жалкий книжный червяк! Звезды считает! И вечно они у него падают! Хорошо, что развелась, теперь ее свобода достанется Федору. Пригласил в кино? Значит, хочет побаловать, значит, она нужна.

– Я быстренько! – крикнула счастливая Оксана, на ходу развязывая пояс махрового халата.

Среди влюбленных парочек, спешащих на премьеру мелодрамы, Федор чувствовал себя идиотом. Он уже раз двадцать пожалел об этой затее. Мало того, что билеты удалось купить только на приторный фильм для слезливых дамочек, так еще и Оксана, совсем обезумев от счастья, лезла к нему с поцелуями на каждом углу, точно хотела показать каждому прохожему, что Федор ее нареченный муж. Он отстранялся и злился. Оксана обидчиво поджимала губы и становилась паинькой на целых пять минут.

– Давай ходить в кино два раза в неделю, пусть это станет милой традицией. Ну пожалуйста, пожалуйста…

– Нет.

– Ты злой и черствый.

– Согласен.

Усаживаясь в мягкое кресло, Федор уже знал, какие прощальные слова скажет, когда они вернутся домой: «Хватит, дорогая».

В ожидании фильма, от нечего делать, он стал рассматривать собравшихся зрителей. Седая женщина в вязаной кофте, две малолетние свистушки, парочка, еще одна влюбленная парочка, красотка с огненно-рыжими волосами, пожилой мужчина с мороженым…

– Ты сегодня останешься у меня? – горячо зашептала в ухо Оксана.

Федор автоматически дернул плечом и, подавшись вперед, прищурился – взгляд остановился на пятом ряду: двое, мужчина и девушка, улыбаясь, о чем-то разговаривали. Их беседа была веселой и непринужденной, оба чувствовали себя легко и комфортно.

– Так останешься или нет? – заныла Оксана.

Федор промолчал, сейчас он неотрывно смотрел на человека, которому с удовольствием бы испортил настроение…

Глава 8

Валька вышагивала по лестнице вверх и вниз, вверх и вниз. Пальцы скользили по гладким полированным перилам, лохматые тапочки негромко шлепали по ступенькам, взгляд постоянно устремлялся на часы. Она не знала, чем себя занять, – скучно, невыносимо скучно. Казаков улетел в Санкт-Петербург, взяв с нее обещание не высовывать из дома даже носа. На Сергея свалились срочные дела, и тот поехал в офис Юрия Яковлевича, а она осталась одна-одинешенька.

Валька сходила в столовую, слопала две сдобные булочки с изюмом, немного повертелась около клетки с кенаром и вновь вернулась на лестницу. Вверх-вниз, вверх-вниз – вроде и физические упражнения, и думается лучше.

Конечно, Сергею сейчас некогда разыскивать Ольгу, а так не терпится что-нибудь узнать!

– Я бы сама сто раз уже…

Закончить фразу Валька не успела, телефон мелодично запиликал, и, спрыгнув с последней ступеньки, она бросилась на звук к маленькому круглому столику у окна.

– Это я, привет, – раздался в трубке голос Сергея.

– Привет. Мне скучно.

– Везет, – хмыкнул он. – Я бы с удовольствием поскучал. Почитай книжку или посмотри телевизор.

– Хорошо тебе советы давать, а я тут опухла от тоски, – ворчливо ответила Валька. Вчерашний вечер, проведенный с Сергеем, она вспоминала постоянно – душа то сжималась, то раздувалась в воздушный шар и еле помещалась в груди. Хотелось еще раз сходить в кино или вернуться в Москву и прогуляться по улицам. Катастрофически не хватало того, о чем обычно слагают стихи и поют песни: трепета, тепла, нежности и прочее, прочее, прочее. Около дома Казакова Сергей не торопился выйти из машины, сказал много приятных слов, слегка притянул к себе и чмокнул в щеку. Детский поцелуй, но все же… – А ты думаешь обо мне? – робко и неожиданно для себя спросила Валька.