Пьеса для двоих - Метси Хингл

Бедный! В его признании столько горечи... Она необходима ему. Знает он это или нет, но Алекс нуждается в ней, в ее любви. И она покажет ему, что любовь может быть сказочно прекрасной, без боли и страха. Дейзи уткнулась лицом в его ладонь.

Алекс вздрогнул. Его глаза на мгновение закрылись. Внезапно он притянул ее к себе и крепко обнял.

— Целых две недели я только об этом и думал, только этого и хотел.

Дейзи прильнула к нему. Он поцеловал ее, пробудив в ней бурю еще сильнее той, что бушевала вокруг них. Он впился в ее губы, как умирающий от жажды. Дождь поливал их холодными струями, но они не замечали этого. Еще мгновение назад Дейзи дрожала от холода, но сейчас ее тело пылало.

Он подхватил ее на руки и понес в беседку.

Она знала, что дождь барабанит по крыше, ветер беснуется, занося в открытое окно беседки холодные капли, но ей было все равно.

Не отрывая своего взгляда от Дейзи, Алекс сел на скамью, посадил ее себе на колени и, взяв лицо в ладони, осыпал его поцелуями. От прикосновений его мягких губ у Дейзи закружилась голова. Он добрался до ее уха и стал покусывать мочку. Дыхание ее участилось, она ощутила силу мужского возбуждения, и его страсть передалась ей. Его губы припали к чувствительной впадинке у шеи, затем медленно стали продвигаться к плечам. Когда он приостановился у кромки материи, прикрывающей грудь, Дейзи застонала.

Она запустила пальцы в его волосы.

Она слышала, как порывы ветра играли с ветками, как те хрустели и ломались. Но эта стихия не шла ни в какое сравнение с той, что бушевала внутри нее.

Алекс прервал поцелуй. В этот момент он выглядел как сдавшийся воин.

— Какая же ты красивая, — прошептал он.

Накрыв ладонью холмик ее груди, он поцеловал Дейзи в шею. У нее перехватило дыхание. Никогда еще она так не жаждала стать частичкой другого человека. Закрыв глаза, она выгнулась навстречу мужским ласкам.

Рука Алекса скользила по талии, по бедрам, все ниже... Он застонал, и Дейзи открыла глаза. В его взгляде сверкала страсть, дикая и пылкая. В нем было больше, чем просто физическое желание.

— Я хочу тебя, Дейзи. У меня нет на это права. Но все равно я безумно хочу тебя.

Дейзи показалось, что он испуган. Ну да, он боится своего признания, своей любви и того, что его чувство может быть взаимным. Бедный Алекс! Ему так не хватает нежности и заботы... Она видит это, а он пока нет.

Спустив рубашку с напряженных плеч, Дейзи с трудом освободила его запястья от тугих манжет. Покрывая поцелуями мокрую от дождя кожу, она медленно продвигалась от плеч к груди.

Мгновение Алекс сидел не дыша. Затем перехватил ее руки и положил их себе на шею. Захватив ее губы, он целовал ее так же, как и она его, — страстно и ненасытно. Затем резко подхватил ее со своих коленей и положил на скамейку. Его рука скользнула на внутреннюю часть бедра, и Алекс понял, что Дейзи желает его так же, как и он ее.

Удары грома сотрясали воздух. Или это кровь стучит у нее в висках? Дейзи нащупала застежку его брюк и расстегнула молнию.

Алекс что-то пробормотал, то ли ругательство, то ли мольбу. Дейзи не расслышала — она как раз прикоснулась к его твердой плоти. Протяжный вздох вырвался из его груди. Он снова прижался своим горячим ртом к ее губам и, не отрывая от нее глаз, овладел ею.

Всепоглощающее блаженство полностью захватило ее.

Он любит ее. Сейчас она не сомневалась в этом. Об этом ей говорили нежность его поцелуев, ласковые прикосновения теплых рук. То, что сейчас происходит между ними, — это не физическое соитие, это больше, чем просто секс. Это соединение двух душ, двух сердец в одно целое. Их тела соединились вместе, словно музыка и слова, чтобы создать новую песню.

За окнами свирепствовала гроза, порождая громкие раскаты грома и вспышки молнии. Порывы ветра стали сильнее, и теперь в беседку проникали капли дождя и запах ночного жасмина.

Холодные струйки стекали по ее разгоряченной коже, но руки и губы Алекса не давали замерзнуть.

Наступила развязка. Несказанное ощущение легкости и свободы поразило Дейзи, словно удар молнии...

Гроза закончилась более часа назад.

Комната наполнилась мягким лунным светом. Дейзи лежала в постели, глядя в потолок, чувствуя, как такой же теплый свет разливается внутри нее.

Каким-то образом они смогли перебраться из беседки в коттедж и оказались в постели Алекса. Здесь он занимался с ней любовью во второй раз. Медленно, нежно, не сводя с нее глаз, словно пытаясь запомнить каждый изгиб ее тела, каждый вздох, словно видел ее в последний раз. Глупый, подумала Дейзи. Она и не собиралась никуда исчезать.

А вдруг она ошибается?

Вдруг ничего не изменилось? Может, он до сих пор не хочет видеть ее в своей жизни?

Беспокойство овладело ею, стало тяжело дышать. Они даже ни о чем не говорили. Ни о своих чувствах друг к другу, ни о том, что будет дальше. Ничего, кроме вздохов и шепота. По правде говоря, с момента их первого поцелуя там, под грозой, не было сказано ни слова.

Дейзи повернула голову и посмотрела на Алекса. Он не спал. Его глаза внимательно следили за ней. Еще час назад их взгляд был теплым и затуманенным страстью, но теперь стал холодным и ясным. Такие глаза не могут принадлежать мужчине, который влюблен. Дейзи проглотила стоявший в торле комок.

— Ты жалеешь? — спросила она.

— Нет. — (Что же, хорошая новость, подумала Дейзи.) — А ты? Не жалеешь о том, что произошло?

— Нисколько, — сказала она, чувствуя, что напряжение понемногу спадает. — Я никогда не занималась любовью ни под дождем, ни в беседке.

Алекс провел рукой по лицу и вздохнул.

— Наверно, мне стоит извиниться.

— Извиниться? — удивленно переспросила она. — За что?

— За то... За то, как это случилось. Дьявол, я чуть не задушил тебя! Со мной никогда не случалось ничего подобного. Я словно сошел с ума. Я шел за тобой только для того, чтобы сказать о том, что Мэгги здесь. И в следующее мгновение уже целовал тебя.

— Не смей передо мной извиняться, Александр Стоун! Это было великолепно, ты был бесподобен, — счастливая, она прижалась к нему. — Может, в следующий раз попробуем озеро? Мне всегда было интересно, как это — заниматься любовью в воде.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Что-то оборвалось у нее внутри. Она готова была бороться за свою любовь даже с ним.

— Слушай меня, Александр Стоун. Я люблю! Тебя! Ты понял? Я люблю тебя!

— Ты...

Как же убедить этого человека, боявшегося поверить в любовь, в то, какой внезапной она может быть?

Все, что она могла, — это отдать ему свою любовь.

— Я люблю тебя, — мягко повторила она. — И когда-нибудь, возможно, у тебя хватит смелости позволить себе чувствовать то же самое по отношению ко мне.