ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА - Элизабет Джордж

Линли подумал, что лучше дождаться более подходящего случая, когда каждый из них начнет самостоятельно проверять разные версии этого дела. И тогда у него появится масса возможностей для осмотра мест убийства Николь Мейден и того парня.

— Вы со своими ребятами там отлично поработали, насколько я понял, — сказал Линли. — Не будем попусту тратить наше время, осматривая то, что вы уже сделали.

Ханкен вновь устремил на него задумчивый испытующий взгляд, энергично пережевывая жвачку.

— Мудрое решение, — кивнув, сказал он и включил зажигание.

Они лихо помчались в северном направлении вдоль восточного края пустошей. Проехав известный своими базарами городок Тайдсуэлл, они вскоре свернули на восток, постепенно оставляя позади ковры вереска, черничника и папоротника. Промелькнувшие за окнами отлогие склоны широкой долины только-только начали пестреть пожелтевшей листвой деревьев, напоминая о приближении осени, и вот уже машина опять повернула на север, достигнув перекрестка с впечатляющим указателем «Плейг-виллидж».[15]

Меньше чем через четверть часа они прибыли к Мейден-холлу, стоящему среди раскидистых лип и каштанов на склоне холма поблизости от ущелья Пэдли. Дорога шла по зеленой лесистой местности, прорезанной ручьем, который, выбравшись из леса, продолжал прокладывать свой извилистый путь между склонами известняковых холмов, поросших папоротником и луговыми травами. Внезапно на очередном лесистом участке они заметили боковую дорогу, резко поднимающуюся к Мейден-холлу. Извиваясь вверх по склону холма, она быстро сменилась посыпанной гравием подъездной аллеей, которая подходила прямо к островерхому каменному особнячку Викторианской эпохи и завершалась позади него на автомобильной стоянке.

Главный вход в этот отель теперь находился с задней стороны здания. Скромный указатель в виде стрелки с надписью «Регистрация» привел их к входу в бывший охотничий домик. В приемной находилась стойка администратора. В глубине виднелись двери комнаты отдыха, очевидно служившей в этом отеле гостиной. Комнату заново отделали дубовыми стенными панелями, отлично сочетавшимися с обоями в приглушенных кремово-коричневых тонах, и обставили мягкой мебелью, а под бар приспособили исходный главный вход в здание. Поскольку до традиционного аперитива оставалось еще много времени, то постояльцы пока не начали собираться в гостиной. Но Линли и Ханкену не пришлось скучать в одиночестве: не прошло и минуты, как из соседнего помещения, оказавшегося столовой, появилась пышнотелая особа с покрасневшими от рыданий глазами и носом и приветствовала их с немалым достоинством.

Она тихо сообщила им, что в отеле нет свободных номеров. А в связи с неожиданной смертью в семье владельцев столовая сегодня тоже не будет работать. Но она с удовольствием порекомендует джентльменам несколько ближайших ресторанов, где они найдут все, что им нужно.

Ханкен предъявил женщине полицейское удостоверение и представил Линли. Тогда женщина сказала:

— Вам, наверное, надо поговорить с Мейденами. Я схожу за ними.

Проскользнув мимо полицейских, она быстро миновала приемную и начала подниматься на второй этаж.

Линли, пройдясь по гостиной, подошел к одному из двух эркерных окон, через свинцовые рамы которых просачивался мягкий предвечерний свет. Из окон открывался вид на подъездную аллею, проходившую перед фасадом дома. За ней раскинулась лужайка, превратившаяся за прошедшие жаркие месяцы в свалявшуюся подстилку из пожухлой травы. Линли слышал, как нервно расхаживает за его спиной инспектор Ханкен, кружа по комнате. Шаги затихли, прошелестели какие-то журналы и вновь аккуратно легли на поверхность стола. Линли улыбнулся этим звукам. Его напарник, несомненно, занялся любимым делом — наводил порядок.

В охотничьем домике стояла полная тишина. Из открытых окон доносился птичий щебет it отдаленный гул самолетов. Но внутри было так же тихо, как в пустой церкви. Хлопнула наружная дверь, и кто-то с хрустом прошел по гравию. Спустя мгновение темноволосый человек в джинсах и трикотажной серой рубашке без рукавов проехал мимо окон на десятискоростном велосипеде. Он исчез за деревьями, там, где подъездная дорога начинала спускаться с холма.

Тогда к ним вышли Мейдены, Линли отвернулся от окна, услышав их приближение и официальное приветствие Ханкена:

— Мистер и миссис Мейден, пожалуйста, примите наши соболезнования.

Линли отметил, что годы отставки благоприятно отразились на внешности Энди Мейдена. Бывшему офицеру Особого отдела и его жене недавно перевалило за шестьдесят, но выглядели оба по крайней мере лет на десять моложе. Энди, на добрую голову возвышавшийся над своей женой, приобрел цветущий вид живущего на лоне природы человека: здоровый загар, плоский живот, мускулистая грудь — все это отлично согласовывалось с личностью, прославившейся в свое время хамелеонским умением сливаться с любой окружающей средой. В плане физического состояния жена от него не отставала. Она также была загорелой и подтянутой, словно много времени отдавала спортивным занятиям. Но сейчас оба они выглядели как люди, проведшие несколько бессонных ночей. Лицо Энди Мейдена покрывала трехдневная щетина, а его одежда измялась. Нэн осунулась, мешки под глазами приобрели багрянистый оттенок.

Мейдену удалось выдавить мучительную полуулыбку.

— Томми, спасибо, что ты приехал.

— Мне очень жаль, что это связано с такими обстоятельствами, — сказал Линли и, представившись жене Мейдена, добавил: — Энди, все ваши знакомые в Ярде просили передать искренние соболезнования

— Вы из Скотленд-Ярда? — озадаченно спросила Нэн Мейден.

Ее муж сказал:

— Погоди немного, милая.

Он жестом пригласил всех пройти в нишу за спиной Линли, где напротив друг друга стояли два диванчика, разделенные кофейным столиком с разложенными на нем номерами журнала «Кантри лайф». Энди с женой заняли один диванчик, а Линли сел напротив них. Ханкен, подвинув крутящееся кресло, устроился в горце стола, между Мейденами и Линли, слегка сдвинувшись от середины. Это действие намекало, что он будет неким связующим звеном всей компании. Но Линли заметил, что инспектор предусмотрительно сместил свое кресло в сторону нынешнего, а не бывшего представителя Скотленд-Ярда.

Если Энди Мейден и раскусил маневр Ханкена, то виду не подал. Выдвинувшись на край дивана, он пошире расставил ноги и, устало опустив руки, начал попеременно массировать их.

Жена обратила внимание на его занятие. Вытащив из кармана красный мячик, она передала его мужу и тихо спросила:

Еще не отошли? Может быть, вызвать врача? — Вы больны? — спросил Линли. Мейден сжал мячик правой рукой, поглядывая на разведенные пальцы левой.

— Кровообращение, — бросил он. — Ничего страшного.

— Пожалуйста, Энди, давай позвоним доктору, — попросила жена.

— Сейчас не это важно.

— Как ты можешь так говорить… — Глаза Нэн Мейден вдруг заблестели, — О боже. Как же я могла забыть?

Она опустила голову на плечо мужа и заплакала. Мейден грубовато обнял ее за плечи.

Линли бросил на Ханкена выразительный взгляд, молчаливо спрашивая: «Кто начнет, вы или я?» Кто бы ни начал, разговор все равно предстоял тяжелый.

В ответ Ханкен энергично кивнул головой. «Это ваша партия», — сообщил его кивок.

— Конечно, сейчас совсем неподходящее время терзать вас вопросами, напоминая о смерти дочери, — деликатно начал Линли. — Но в расследовании убийства — и вы, Энди, конечно, понимаете это — очень важно пройти по горячим следам.

При этих словах Нэн подняла голову. Она попыталась что-то сказать, не смогла и начала снова:

— Расследование убийства? О чем вы говорите?

Линли перевел взгляд с мужа на жену. Ханкен сделал то же самое. Потом они переглянулись, и Линли спросил Энди:

— Вы ведь видели тело? Вам рассказали, что произошло?

— Да, — признал Энди Мейден. — Мне рассказали. Ноя…

— Убийство? — в ужасе крикнула его жена. — О боже, Энди. Ты не говорил мне, что Николь убили!

Вторую половину дня Барбара Хейверс провела в Гринфорде, решив использовать остаток своего «отпуска по болезни» для визита к матери в Хоторн-лодж[16] — лечебницу с неудачным названием, где миссис Хейверс постоянно проживала последние десять месяцев. Подобно многим людям, которые, оказавшись в трудном положении, пытаются найти поддержку у других, Барбара сочла, что поездка к матери станет достойным возмещением за успешную вербовку сторонников среди друзей и близких инспектора Линли. К тому же сегодня она уже достаточно настрадалась, и ей хотелось как-то отвлечься.

Миссис Хейверс была великим мастером по изобретению спасительных уходов от реальной жизни, поскольку сама не часто возвращалась в нее. Барбара нашла мать в садике за домом, где она увлеченно складывала пазл. Крышка от коробки с игрой опиралась на банку из-под майонеза, заполненную разноцветным песком, красиво разделенным по цвету на пять перетекающих друг в друга уровней. Картинка на этой крышке изображала елейного мультяшного принца, прекрасно сложенного и демонстрирующего степень обожания, приличествующую ситуации: он надевал хрустальную туфельку с высоким каблучком на тонкую и почему-то лишенную пальчиков ножку Золушки, а две ее сводные сестры, толстые как коровы и надутые от злости, завистливо поглядывали на нее, получив вполне заслуженную отповедь.