Я убью тебя, любимая - Николай Леонов

– А обратиться в полицию?

– А что я бы вам сказала? Что меня беспокоит мания преследования. Тогда я еще раньше сюда попала бы. Да и наслышана, что те, кто занимается таким бизнесом, имеют хороший «прихват», «крышу», как говорят у вас. Только заикнись в полиции – еще быстрее исчезнешь.

– Вот он, вред от современного кино и современной низкопробной литературы. Все считают, что криминал всегда связан с полицией, которая коррумпирована снизу доверху.

– А что, разве не так? – с вызовом спросила Рукатова.

– Не так, – улыбнулся Гуров. – Очень сильно не так. В высшей степени не так. Это все единичные случаи, которые вскрываются, проходят громкие процессы, сажают на большие сроки тех работников органов внутренних дел, кто запачкал руки и погоны криминалом. Я, к вашему сведению, работаю в центральном аппарате МВД, часто езжу в командировки и вижу всю работу на местах, от областных центров до самых глухих районов. И скажу вам, что честных у нас большинство. Иначе ни полиции не было бы, ни государства. Так что тебя толкнуло на то, чтобы попросить помощи у неизвестного человека, виртуального знакомого?

– Не такой уж Володя Макаров неизвестный. Я с ним давно переписываюсь и успела убедиться, что он немного романтик, в нем есть умение ухаживать за женщиной, ради нее идти на поступок. Поступок с большой буквы, настоящий. Это был единственный вариант, если разобраться. А толчком послужило… Наверное, случай, когда меня уже пытались похитить, только полиция помешала, проезжающая мимо, да люди, откуда-то удачно появившиеся. Мне удалось убежать, и я сразу связалась с Макаровым, попросила помочь. Думала отсидеться у него, а потом обратиться к отцу. Он бы помог, у него хорошие связи.

– Я знаю, что с Николаем Ивановичем у тебя отношения не очень сложились.

– Он всегда был занудой, а я всегда была вольной птицей или кошкой, которая гуляет сама по себе. У меня это от матери. Независимый характер. Только она гибче, а я правду-матку режу в глаза. Оно бы все ничего, если бы на мое восемнадцатилетие мои родители не додумались брякнуть, что мой папаша мне не родной, что биологический отец у меня другой. Я тогда с папашей сильно повздорила. Наверное, на этой почве и развилась острая неприязнь. Знаете, как бывает, всегда кажется, что родной больше любить будет, просто его нет рядом. А какой он там, никто не знает. Мать тоже, типа, не знала, где родной и что с ним.

– Зря они это сделали, – вздохнул Гуров.

– Конечно, зря! Они, видите ли, считают, что демократичнее выбор предоставить мне, повзрослевшей, а я сама приму решение, кто мне настоящий отец. Жила бы и не мучилась, и никто бы не мучился. Выпорол бы меня нынешний папаша пару раз, я бы и зла не держала, потому что родной и единственный. А теперь чуть голос повысит, и сразу первая мысль в моей детской тупой башке – потому и орет на меня, что я не родная. Психология детская, понимать же надо!

– Ты знала, что у матери есть любовник?

– Вы и это знаете? – уставилась на Гурова Ирина. – Неплохо ваша «контора» работает.

– Конечно. Это просто злопыхатели всякого рода на нас клевещут. А мы многое умеем, мы очень сложные преступления умеем раскрывать, если нам не мешать. Но не об этом мы сейчас. Значит, у тебя с матерью против отца заговор был?

– Можно сказать и так, – нехотя ответила девушка. – Сейчас вот в разговоре с вами это кажется глупостью несусветной, а раньше интрига кровь будоражила. Своя тайна с матерью! Конечно, вы правильно поняли. Я только сделала вид, что лечу с мамой, а на самом деле отец поехал домой часа за четыре до вылета, я вполне могла сама оттуда уехать. В тот момент я думала, что поступаю правильно, вроде как за счастье матери борюсь. А по сути, две дуры своей частной жизнью наслаждаются, а третий человек страдает. Как вы думаете, Лев Иванович, отец догадывается, что у мамы любовник.

– Я-то откуда знаю? – пожал Гуров плечами, стараясь уйти от этой темы.

– Ну, вы много уже раскопали в нашей жизни, наверняка с отцом разговаривали. Вы умный, разве по нему не поняли?

– Нет, не понял. Ирина, а скажи мне, ты своего родного отца вообще никогда не видела?

– Почему не видела, видела, – неожиданно ответила девушка.

– Да? И как он тебе? Не возникло желания вернуться к нему, если тебе нынешний не по вкусу? Или не звал родной отец, или мать была против?

– Как вам сказать, – задумалась Ирина. – Сложный вы вопрос задали. Я уже взрослая была, меня с ним мама познакомила пару лет назад, к тому же самостоятельная, ведь большую часть времени живу отдельно, за границей. Тут вопрос как-то и не стоял, с кем жить. Окончу учебу и скорее всего останусь в Лондоне. Есть там кое-какие наметки. Поэтому… «смотрины» прошли, посидели, мороженое поели в кафе и разошлись. И галочку поставили, что мероприятие проведено.

– Ясно, родной отец тебе не понравился, – понимающе сказал Гуров.

– Вы сейчас скажете, что я капризная и взбалмошная девчонка. И все отцы меня не устраивают, придираюсь я ко всем.

– Я такого не говорил, – возразил сыщик.

– Но подумали, подумали, – не очень весело усмехнулась Ирина. – Выглядит действительно так. Только на самом деле все иначе.

– В действительности все иначе, чем на самом деле, – процитировал Гуров задумчиво. – Антуан де Сент-Экзюпери.

– Я всегда считала, что это сказал Станислав Ежи Лец. В жизни всё не так, как на самом деле.

– Ну, может быть, – пожал плечами Гуров. – Странно другое: полковник полиции знает цитаты из писателя-романтика, а ты, современная молодая девушка, и вдруг до такой степени реалист, прагматик и скептик, что знаешь высказывания журналиста и сатирика. По-моему, показательно. Нет?

– Не знаю. Наверное, современная жизнь больше делает нас прагматиками.

– Ладно, не будем валить все на современные времена. Так чем вам не понравился ваш биологический отец?

– Да всем. Сначала мне показалось, что он ведет себя как-то странно. Приблатненный какой-то. Словечки эти, манеры. Он вообще вел себя как уголовный авторитет. Все с кем-то порывался порешать, наехать, что-то предъявить. Это мать мне потом сказала, что он, оказывается, судимый и… – Девушка вдруг замолчала и замерла в той самой позе, в которой пыталась поправить подушку и удобнее разместить ее под локтем.

Гурову не понравилась и сама заминка в повествовании, и мысль о том, что родной отец этой девушки пару лет назад, оказывается, появился в поле притяжения, так сказать, семьи Рукатовых.

– Ты чего, Ириша? – настороженно спросил он. – Вспомнила что-то нехорошее?

– Да… – как-то неуверенно махнула рукой девушка.

– Давай, давай! – подбодрил ее Гуров. – Рассказывай, вместе и разберемся. Нам ведь во многом еще предстоит разбираться. Дело-то вон как повернулось.

– Понимаете, я вдруг после ваших слов вспомнила. Мой отец, ну тот, настоящий, он ведь потом встречался со мной еще раз. Правда, это была не совсем встреча. Мы не договаривались ни о чем, просто столкнулись с ним на улице. А теперь вот думаю, что он специально поджидал меня в машине, потому что она стояла, двигатель был не заведен, а он из нее вышел, и ко мне. Веселый такой, предлагал подвезти. А когда я отказалась, стал шутить, я даже не поняла, что это его разобрало. То ли пьяный, то ли обколотый или обкуренный. Он шутил, шутил, а потом как-то незаметно повернул разговор и предложил разыграть моего отца, ну, Николая Ивановича, чтобы на деньги его развести. Разыграть похищение, а выкуп пополам разделить. Говорил, и тебе в Лондонах твоих не помешают, и мне на что выпить останется.

– А ты?

– А я покрутила у виска пальцем и пошла своей дорогой.

– И больше не видела его?

– Нет. И не видела, и не слышала. И с мамой больше о нем не говорили. Да я тогда почти сразу улетела в Лондон. А летом на будущий год в Москве почти не была, мы уезжали компанией отдыхать.

– А как его зовут, твоего биологического отца?

– Проверять будете? – серьезно спросила Ирина. – Думаете, это он устроил? Ну… со мной, с мамой? Романом его зовут. Вам полностью надо? Злобин Роман… Алексеевич, кажется.

– Наколки какие-нибудь на руках у него видела, что-то необычное, запоминающееся?

– Были, конечно, только я точно не помню. Сейчас тату в моде, и цветные тоже, поэтому я не особенно и смотрела. На пальцах, кажется, изображение перстней было наколото. Я еще подумала тогда, как примитивно сделано. Что-то еще на кистях. Не помню, честно. Скажите, а кто те, кто меня похитил?

– Не знаю пока, – покачал головой Гуров. – Один местный, но он просто исполнитель, его наняли, потому что он город хорошо знает, связи какие-то в уголовном мире имеет. Но он пешка. А вот второй, кто за рулем сидел, он не местный. Именно он наверняка или организатор, или связан с организаторами напрямую. Но он, Ириша, к сожалению, погиб во время той аварии, когда вы на скрепер наскочили. Он судимый, через свою картотеку по отпечаткам пальцев его личность установим, но причин твоего похищения мы пока не знаем.