Мой любимый Драконыч - Августа Андреева

себя, целуя мои губы. Навис надо мной своим мощным телом, пахнув свежесть. Полотенце соскользнуло от его резкого движения ко мне. Сейчас все будет…

Раздался стук. Прямо в комнате. И мужской бас проговорил непонятные слова.

— Югр, ек хоор дат жу бесиг и. Маар дар и ни тюд ние. Жу и баи нодиг.

(1) Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно. Детская загадка из журнала Мурзилка, времен перестройки.

Ксения. Вредный Купидон и Нарния в гардеробной

Мы с Игорем замерли. Да что же это такое! Кто-то над нами издевается. Какой-нибудь Купидон с луком. Сидит на облачке и с ехидным хихиканьем проверяет нас на прочность.

Игорь, продолжая сжимать меня в объятиях громко ответил.

— Нэлий, жу и ни бетюд ние. Ком оор'н паар ююг.

Тот же бас резко проорал, — Виир ворд вермоор. Он хет ни тюд ом те вас ние.

— Ааа!!!!

Игорь умудрился прорычать это свое ааа. Одновременно отпуская меня и вставая с постели. Я села, повернув голову по направлению баса. Увидела, как слегка приоткрывается дверь, но кто там ее открывает не видно. И вообще не понятно. Это дверь на улицу прямо из спальни?

Игорь уже натянул трусы и стоял с джинсами в руках.

— Ксюша, я отойду ненадолго. И вернусь. Не обижайся. Я и сам не рад. Но это очень важно.

Я молча кивнула, прикрывшись шелковой простыней. Не от Игоря. От обладателя баса.

Игорь уже полностью одетый вошел в дверь и прикрыл ее за собой. Интересно, кто за ним пришел и куда они сейчас пойдут. И что это за дверь с улицы прямиком в спальню. Или все это время в соседней комнате мужик жил? И что за странная речь. Интересненько. И еще раздражительно. Оставили меня тут одну в пастели, как куртизанку какую-то. Угу. Размечтались. Буду им тут лежать ножки в стороны. Сейчас мы все узнаем, сейчас мы вас поймаем! Или лучше наоборот. Сейчас мы вас поймаем, сейчас мы все про вас узнаем. Ритм сбился. Над ритмом надо будет потом поработать.

Я слетела с кровати. Оделась за минуту. Скинни натянулись как намыленные. Кроссовки надела в секунду, благо они у меня на молнии. Приоткрыла дверь, за которой скрылся Игорь и обалдела. Гардеробная. Висят его костюмы от Армани, слева полки с одеждой. Внизу полки с обувью. Дальше вдоль стены стоит красивый, добротный шкаф. Я растеряно зашла. Это просто Нарния какая-то. Куда они делись. Прохожу между вешалок с одеждой. И тут увидела. В углу перила лестницы, уходящей вниз. Я помчалась по этой винтовой лестнице. Оказалась в подвале. Узкая, длинная, темная комната. Освещается только одиноким бра возле лестницы. В комнате неожиданно прохладно, и это мягко сказано. Почти холодно. Вдоль стен пустые стеллажи. Лишь возле лестницы на одной из полок в специальных отгороженных ячейках лежит с десяток бутылок с вином. Нефигасе! У Драконыча винный погреб есть! Хиленький, правда. Но с тенденцией к развитию. Вон у него сколько тут полок. Упьется все наше отделение. И все не выпьет, даже если год без перерыва будет пить. Или на год не хватит?.. Это я обдумывала, уже несясь по подвалу. В конце него виднелась дверь. Я быстро пересекла Драконий винный погреб, открыла дверь в абсолютно темное помещение и быстро переступила через порог. За спиной раздался щелчок захлопнувшегося замка. Почему то появилось ощущение, что я вишу вниз головой, даже затошнило. Мгновение и все прошло.

Ксения. «Вопрос, который ставит меня в тупик. Сумасшедший я, или всё вокруг меня». А.Эйнштейн

Я стояла в коридорчике. Перед носом стена, отделанная какой-то декоративной штукатуркой. Напротив меня, чуть левее — арка. Направо в конце коридорчика дверь. Налево в стене, в которую упирается коридорчик, вмонтирована в стену голограмма с обалденным горным пейзажем. Скалы на фоне заката, или наоборот восхода. В центре картины величественная гора с ледником на вершине, которая сверкает как изысканный рубин всевозможными оттенками алого и бардового, подножие горы теряется в фиолетовой темноте. Захожу в арку. Большая комната и никого. Где же Игорь с «басом». У него тут дом в доме. Справа большой камин. Рядом низкая широкая тахта накрытая шкурами. На полу тоже шкуры. В центре комнаты низкий стол и пара мягких кресел. В левом углу, высотой до потолка книжные шкафы забитые книгами и письменный стол с лампой-шаром на подставке в виде бронзового усеченного конуса. За столом спинкой к шкафам солидное компьютерное кожаное кресло, которое выглядит неуместным в этом интерьере. Сумрачно. Свет идет от голограммы на стене, и от похожего на небольшой факел бра над тахтой. Возвращаюсь в коридорчик. Открываю дверь. Санузел. Я в полном обалдении. Где же они? Возвращаюсь в комнату. Обнаруживаю еще одну дверь слева от камина. Открываю. В помещении зажегся неяркий свет, как только я переступила порог. Кухня. Пустая. Возвращаюсь к двери, через которую сюда попала. Не открывается, хотя замок на ней по виду совсем обычный, с язычком. Я подергала рычажок, язычок щелкал, но дверь не открывалась. Я ее и плечом повыбивала, помня, что она открывалась наружу и на всякий случай подергать на себя попробовала. Дверь оставалась недвижимой. Только плечо у меня заболело, а дверь не шелохнулась. Попинала ее с тем же результатом. Да что же такое! Решаюсь и громко зову Игоря. В ответ тишина. Начинаю бродить по комнате. Провожу пальцами по каминной полке, по стенам, по полкам с книгами, столешнице письменного стола. Кожа ощущает то что и должна ощущать. Камень, дерево, книжные переплеты. То есть я не сплю, и не сошла с ума. Паники нет. Но есть глубокая растерянность, настолько глубокая, что вышибла из головы все мысли и не дает появиться ни одной версии происходящего. И еще, с каждой минутой проведенной здесь, мне становится почему-то все хуже и хуже. Кружится голова, сердце бьется в неровном ритме, начинает мутить. Признаки какой-то интоксикации. Как будто здесь ядовитая атмосфера или радиация. Я уже ничего не понимаю. Еще несколько раз кричу «ау», зову Игоря. Все без толку. Я тут одна. Ложусь на тахту прямо в кроссовках, заползаю под мягкую, пушистую шкуру. В голове по-прежнему ни одной мысли. Впрочем, нет. Одна мысль бултыхается. — Зачем ты поперлась за ними, дура любопытная. И тут становится так хреново, что я почти теряю сознание. Закрываю глаза и погружаюсь в темный полубред, в котором на меня обрушивалась огромная разноцветная гора чего то, из которой я тут же выныривала