Ломая рассвет - Стефани Майер

— Фильм, шмильм, — бормотала я, в то время как его губы опускались ниже к моей шее, запустив пальцы в его бронзовые волосы.

И тут я услышала вздох, и Эдвард резко поставил меня на место. Каура, застыв, стояла в коридоре, в её темных волосах торчали перья, в руках она сжимала мешок в котором тоже были перья, а на её лице застыло выражение полнейшего ужаса. Она уставилась на меня с осуждением, из-за чего я покраснела и упустила взгляд в пол. Но тут она опомнилась и что-то промямлила, что даже на незнакомом языке звучало как слова извинения. Эдвард улыбнулся и ответил ей весьма тепло. Она отвела свои темные глаза и направилась в холл.

— Она знает, что я знаю о чем она знает? — пробормотала я.

Эдвард рассмеялся над моей замысловатой формулировкой, и сказал:

— Да.

— Вот это, — сказала я, не глядя протянув руку и схватив первый попавшийся диск. — Открой и мы решим, будем ли это смотреть.

Это оказалось старым мюзиклом с улыбающимися лицами и пышными нарядами на обложке.

— Весьма подходит для медового месяца, — одобрил Эдвард.

В то время как актеры на экране танцевали и пели вступительную песню, я сидела, развалившись на диване, к крепких объятиях Эдварда.

— Теперь мы вернемся в белую комнату? — праздно поинтересовалась я.

— Не знаю… я уже прикончил спинку кровати в одной комнате, которая возможно теперь и ремонту не подлежит. Может, если мы ограничимся разрушениями в одной комнате, Эсме пригласит нас сюда ещё когда-нибудь.

Я широко улыбнулась.

— Так значит, разрушений будет больше?

Он рассмеялся над выражением моего лица.

— Думаю, было бы безопасней, если обдумать это заранее, а не тогда когда ты нападешь на меня снова.

— Это было бы вопросом времени, — небрежно подтвердила я, но пульс уже успел участиться.

— Какие-то проблемы с твоим сердцем?

— Нет. Я здорова как лошадь, — на секунду я замолчала. — А сейчас ты бы не хотел отправиться в зону разрушений?

— Возможно, было бы более вежливо пождать, пока мы не останемся одни. Может тебя и не волнует то, что я крушу мебель, но это вероятно испугало бы их.

По правде говоря, я уже и забыла про людей в другой комнате.

— Ты прав, черт возьми.

Густаво и Кауре, спокойно ходили по дому, в то время как я с нетерпением ожидала когда же они, наконец, закончат и стараясь обратить внимание на счастливый конец мюзикла. Я уже начала засыпать, несмотря на то, что, по словам Эдварда, я проспала полдня, когда грубый голос меня пробудил. Эдвард поднялся, продолжая качать меня на своих руках, и ответил Густаво на плавном португальском языке. Густаво кивнул и спокойно направился к входной двери.

— Они закончили, — сказал мне Эдвард.

— И это значит, что теперь мы одни?

— Для начала, как насчет ланча? — предложил он.

Я прикусила губу, задумавшись над дилеммой. Я действительно хотела есть.

С улыбкой, он взял меня за руку и повел на кухню. Он так хорошо знал все выражения моего лица, что тот факт, что он не может читать мои мысли не имел никакого значения.

— Это уже вышло из-под контроля, — пожаловалась я когда, наконец, почувствовала, что объелась.

— Хочешь поплавать с дельфинами? — спросил он. — Это помогло бы сжечь калории.

— Может быть потом. У меня есть другой вариант для сжигания калорий.

— И что же это?

— Ну, у нас ещё осталось от спинки кровати слева…

Но я не закончила. Он схватил меня своими руками и его губы заставили меня молчать, пока он с сумасшедшей скоростью тащил меня в синюю комнату.

Глава 7

Неожиданность

Стройные ряды черных воинов двигались на меня сквозь подобный защитному покрову туман. Я видела, как рубиновые глаза вспыхивают жаждой, желанием убийства. Губы обнажают острые влажные зубы — кто-то из них рычит, кто-то улыбается.

Я услышала, как позади меня заплакал ребенок, но я не могла повернуться, чтобы посмотреть на него, хотя отчаянно хотела убедиться, что он в безопасности. Я не могла позволить себе ошибки в концентрации.

Они приблизились, их черные одежды вздымались при каждом движении. Я видела их руки с кривыми белыми когтями. Они начали разделяться, чтобы подойти к нам со всех сторон. Мы были окружены. Мы приготовились умереть.

И вдруг, как всполох света при вспышке, вся сцена изменилась. Кое-что осталось прежним — Волтури все еще преследовали нас, пытаясь убить. Но что действительно изменилось, так это то, как эта картина выглядела для меня. Внезапно, я почувствовала, что желаю этого. Я хотела, чтобы они исполнили свой приговор. Когда я наклонилась вперед, паника сменилась жаждой крови, на моем лице появилась улыбка, и сквозь мои оскаленный зубы вырвалось рычание.

Меня, пораженную этим сном, затрясло как в лихорадке.

В комнате было темно. И было ужасно жарко. От пота слиплись волосы и он стекал вниз по шее.

Я протянула руку, ощупала теплые простыни и убедилась, что они пусты.

— Эдвард?

Именно тогда, мои пальцы наткнулись на что-то гладкое, плоское и жесткое. Лист бумаги, сложенный пополам.

Я взяла записку и отправилась к выключателю.

Записка была адресована Миссис Каллен.

«Я надеюсь, ты не проснешься и не заметишь моего отсутствия, но, если вдруг ты проснулась, я вернусь очень скоро. Я просто отправился на материк на охоту. Возвращайся в постель, и я буду уже рядом, когда ты проснешься в следующий раз. Я люблю тебя».

Я вздохнула. Мы были здесь почти две недели, и я должна была ожидать, что ему придется уйти, но я совсем не задумывалась о времени. Казалось, мы существовали вне времени, живя в каком-то прекрасной стране.

Я вытерла пот со лба. Я чувствовала себя абсолютно проснувшейся, хотя часы показывали чуть больше часа ночи. Я знала, что не смогу заснуть в таком разгоряченном и липком состоянии, в каком я находилась сейчас. И это не упоминая тот факт, что я была уверена, что как только я выключу свет и закрою глаза, то вновь увижу те черные фигуры.

Я встала и бесцельно прошла через весь темный дом, по дороге включая свет. Было так пусто в этом огромном доме без Эдварда. Всё было по-другому.

Я оказалась на кухне и решила, что возможно еда это именно то, что мне сможет сейчас помочь.

Я порылась в холодильнике, пока не нашла все ингредиенты для приготовления жареного цыпленка. Шипение и потрескивание в кастрюле были приятными, столь домашними звуками; пока эти звуки заполняли тишину, моя нервозность отступала. Запах был таким аппетитным, что я начала есть прямо из кастрюли, обжигая себе язык.

После пятого или шестого кусочка, я всё-таки смогла распробовать вкус. Я стала жевать медленнее. Было что-то отталкивающее в аромате? Я проверила мясо и убедилась, что в разрезе оно было белым, но я подумала, было ли оно таким же полностью. Я откусила маленький кусочек в качестве пробы; прожевала дважды. Фу — определенно плохое. Я подпрыгнула и выплюнула все это в раковину. Внезапно запах жареного цыпленка стал мне противен. Я взяла полную тарелку и выкинула ее в мусорное ведро, затем открыла окно, пытаясь проветрить помещение. Холодный бриз ворвался в комнату. Было приятно чувствовать его на своей коже.