Чёрные узы и Белая ложь - Кэт Синглтон

за мной. На ее щеках идеальный румянец. Ее глубокие вдохи и выдохи подтверждают, что она чувствует то же, что и я.

— Перестань так на меня смотреть, — рявкаю я, оглядываясь на молнию. Я снова тяну его, но он не поддается. Как бы то ни было, ей удалось зацепить ткань, вытащить ее будет сложнее, чем я ожидал. Если бы она не надела что-то, что было бы так идеально подогнано под ее тело, мы бы легко смогли надеть это ей на голову и снять таким образом.

— Как я на тебя смотрю? — Она делает крошечный шаг назад, еще сильнее прижимаясь ко мне, хотя в этом нет необходимости.

— Ты смотришь на меня так, будто хочешь, чтобы тебя поцеловали, — заявляю я. Рука, не держащая молнию, слегка скользит вниз по ее талии, сжимая ткань на бедре.

— А если я правда так смотрю?

Мои пальцы впиваются в ее бедро, прижимая ее тело к моему. — Не говори того, чего не имеешь в виду, — предупреждаю я, наклоняясь так, что мои губы трепещут на нежной коже ее шеи.

— Я бы никогда так не посмела. — Ее маленькие бедра прижимаются ко мне, разрушая всю мою решимость.

17

Марго

Бек с силой хватает меня за бедра, поворачивая лицом к себе прежде, чем я успеваю сделать это сама. Внезапное движение не оставляет мне другого выбора, кроме как схватиться за его предплечья, чтобы устоять на ногах. Он ведет наши тела через маленькую комнату, прижимая мое тело к зеркалу. Холод против обнаженной плоти, но для меня это не имеет значения. Я бы стояла в самом холодном месте, чтобы Бек смотрел на меня так, словно хочет поглотить каждый мой дюйм.

Его руки перемещаются от моей талии к моей шее. Он не нежен, когда притягивает мое лицо ближе к себе. У меня легкая боль в челюсти, когда он сжимает меня так крепко, как будто боится, что, если отпустит, момент закончится.

Мой рот приоткрывается прикосновением большого пальца к губам. Он пробегает ею снова и снова, отчего у меня подгибаются колени в предвкушении поцелуя с ним. — Фиалка, — хрипит он, глядя на большой палец.

— Почему ты меня так называешь? Это не мое имя.

Он тянет мою нижнюю губу. — Для меня — да.

— Почему? — Я хватаюсь за его свитер, пытаясь притянуть его ближе, чтобы он уже просто поцеловал меня.

Его проницательный взгляд цвета индиго наконец-то отрывается от моих губ. Он ненадолго смотрит мне в глаза, прежде чем схватить прядь моих волос.

— Твои волосы, — объясняет он, удерживая их между нами. — Тем летом на тебе были фиолетовые полосы. Они были идеального оттенка фиолетового. Это первое, о чем я подумал, когда мой брат привел тебя домой.

— Что было вторым?

— Что я чертовски ненавидел то, как мой брат знал, какой у тебя вкус, а я не знал.

— Может, пора тебе узнать. — Дыхание прерывистое, сердце грозит выскочить из груди.

— Черт возьми, пора.

Какой бы ответ я ни могла дать, его губы прижимаются к моим. Я бы предпочла этот ответ в любом случае. Бек обхватывает мое лицо ладонями, его большие пальцы прижимаются к моим щекам, когда он искусно целует меня.

Первые поцелуи обычно неуклюжи и беспорядочны. В случае с Беком это не так. Есть волнение от первого поцелуя, но также и знакомство с темпом. Наши тела точно знают, как целоваться, даже если никогда раньше не делали этого друг с другом.

Его язык борется со швом моих губ, решив проникнуть внутрь. Я охотно открываюсь, смакуя каждую секунду поцелуя. Это дико, видеть, как Бек сходит с ума вот так, чувствовать, как он теряется, целуя меня. Это гораздо больше, чем поцелуй, он словно метит меня. Его тело прижимается к моему, заставляя меня еще глубже прижаться к зеркалу. Стекло холодное, тело теплое. Мягкие изгибы моего тела упираются в твердые наклоны и плоскости его. Если бы я не сжала его свитер так крепко, то растаяла бы в луже у его ног. Даже если бы я не держала ткань так, как будто от этого зависела моя жизнь, крепкой хватки, когда он обхватил мое лицо руками, могло быть достаточно, чтобы удержать меня на ногах.

— Марго, — бормочет он напряженным голосом, прикусывая мою нижнюю губу зубами. — Черт, — стонет он, прижимая свои губы к моим, проводя языком по ним. — Если у твоих губ такой восхитительный вкус, я могу только представить, насколько феноменальный вкус у других частей твоего тела.

Мои бедра сжимаются от его слов. Я бы сделала все, чтобы он попробовал меня везде, где бы он ни пожелал. — Если твой язык так хорош в моем рту, я могу только представить, насколько он хорош в других вещах.

Я чувствую его рычание на своих губах, когда он снова захватывает мой рот своим. Его ладони падают с моего лица, вместо этого медленно касаясь голой кожи моих бедер. Я ненавижу то, что тратила время на поцелуи с кем-то еще. Никто из них не умел целоваться так, как он. Он делает это с поспешностью, но с таким мастерством, что я могла бы заблудиться в этом навсегда.

Его пальцы играют с краем опасно маленького мини-платья. Он просовывает их под ткань, дотрагиваясь до моей задницы. Ткань теперь жмется на моей талии. Если бы молния не застряла, мы бы легко смогли ее расстегнуть, и я чувствовала бы, как его рот прижимается к другим частям моего тела.

— Фиалка, — говорит он, прерывая поцелуй, его пальцы все еще массируют мою задницу.

— Хм? — Я отвечаю, мое тело в трансе от его поцелуя. Позже я остановлюсь на прозвище, зациклившись на том факте, что он дал мне его в первую очередь. Я никогда не любила прозвище так сильно, как то, которое он для меня описал. Кроме того, смысл, стоящий за этим, застрянет у меня в голове на несколько недель вперед.

— Нет ни единого шанса, что ты когда-нибудь наденешь это на публике. — У меня по коже пробегают мурашки от тепла его взгляда, пробегающего по моему телу.

Я открываю рот, чтобы ответить, когда стук из-за двери заставляет нас обоих подпрыгивать.

— Я вернулась с несколькими предметами для вашего тестирования. Мне нужно подняться на другой этаж, чтобы найти более простые варианты, — говорит Куинси, совершенно не подозревая, в каком состоянии она застала Бека и меня.

Бек ухмыляется, наклоняясь и целуя меня в шею. Он лижет, а затем нежно кусает, а я делаю