Не ножик не Сережи не Довлатова - Михаил Веллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
стр. 47
«Он пах духами…» и т. д.
– Из рассказа «Гуру», которым открывался сборник «Разбиватель сердец».
стр. 47
Арьев
– О славном человеке Андрее Арьеве, завкритикой журнала «Звезда», мне нечего добавить к сказанному в тексте.
стр. 47
К тому времени господин Мольер имел возможность… …
…на всех углах.
– М. Булгаков, «Жизнь господина де Мольера». Его две жены, его беседы со Сталиным, его жизнь внутри бомонда и горе отлучения… А врачем работать уже не хотел!
стр. 49
«Уловка-22»
– Джозефу Хеллеру, давно почти классику американской литературы, не повезло с этим блестящим романом насчет российских изданий: первое, еще конца семидесятых, воениздатское, было в отличном переводе, но чудовищно усечено редактуро-цензурой; последующие переводы новых времен были полными, но худшими.
А вообще разлагает армию.
стр. 49
…лейтенанта Шайскопфа…
– В переводе фамилия означает «дерьмовая голова». Кто хочет – может вскрывать аналогии о оттенки контекста.
стр. 49
…истории одной лошади.
– «История одной лошади» – название одного из рассказов «Конармии» Бабеля, каковой рассказ уже упоминался семью страницами выше в связи с «Где я был и что я видел».
стр. 49
…обсуждал с художником…
– Георгий Малахов был очень хороший график; он умер рано. Гравюра, пошедшая на обложку первого издания «Легенд» мне и сейчас представляется замечательной.
стр. 50
Вышеупомянутой чекой.
– Цитата из армейского анекдота: – Рядовой Иванов! – Я! – Ответьте, какой чекой крепятся станины гаубицы в походном положении. – Вот этой, товарищ сержант. – Неправильно! – Ну… железной. – Неправильно. – Ну… длинной этой. – Никак нет. – Окрашенной! – Неправильно. – Ну вот… с загибом на конце? – Плохо знаете матчасть, товарищ Иванов. Сказано же в наставлении: «Вышеупомянутой чекой»! Дивная модель культурных дискуссий.
стр. 50
О покойниках – правду или ничего.
– От латинской пословицы «О мертвом – хорошо или ничего». Отлично стыкуется с пословицей «молчание – золото».
стр. 51
У меня был когда-то рассказ, где покойник на похоронах последнее слово оставляет за собой.
– «Положение во гроб», впервые опубликован в «Огоньке» весной 90 г., переиздавался в ряде сборников. Никто не понял: писатель не умирает.
стр. 51
Дар
– Очень часто я напоминаю себе растерянного Чапаева из одноименного кинофильма с его бессмертным вопросом: «Кто такой?.. Почему не знаю?..»
стр. 51
…игру в испорченный телефон.
– А ведь на самом деле была когда-то такая игра – в ту же эпоху, что «бутылочка», «фанты» и приватные викторины на раздевание. Играющие по очереди повторяли каждый последующему игроку одну и ту же фразу, опуская в ней одно (первое, второе, третье и так далее) слово, которое тот должен был восстановить по смыслу и передать фразу дальше по цепочке, опустив уже следующее после восстановленного им слово: в результате, вернувшись по кругу к первому игравшему, который и запустил первоначальную фразу, конечная фраза не имела с ней ничего общего.
стр. 52
…новый поворот, мотор не ревет…
– Парафраз из очень-очень знаменитой на рубеже восьмидесятых песни «Поворот» молодого и любимого молодежью страны Андрея Макаревича с его «Машиной времени»: «Вот – новый поворот – и мотор ревет – что он нам несет – пропасть или взлет – ты не разберешь – пока не повернешь – за па-а-ава-а-рот!» Все дискотеки вопили это без устали.
стр. 52
…еле лапками колышет: сдох.
– Из детско-абсурдистких стихов, ставших фольклором: «А комар уже не дышит, еле лапками колышет – сдох».
стр. 52
Свет погасшей звезды.
– Кроме очевидного физического смысла и очевидной же следующей из него метафоры есть и еще значение: так назывался роман Александра Чаковского, еще не главного редактора «Литгазеты», еще не одиозной и многовластной в литературе сволочи. Роман, может, одиозный, сентиментальный, примитивно романтичный с советско-коммунистическим оттенком, а все-таки неплохой был роман, с искренней душевностью, с нитями военной романтики и той самой катарсической нотой оптимистической трагедии. Вышел он в самом начале шестидесятых, и фильм по нему был, и одно время его широко читали. А кто сейчас помянет добрым словом старую суку Чаковского, чиновного лакея Кремля? А ведь был и он человеком, и сердце имел, и над вымыслом слезами обливался. И талант имел когда-то. И редактором «Литературки» «Старый Чак» был крутым и крепким, толковый был редактор. Безоговорочно лучшим еженедельником страны была при нем газета, все за ней гонялись.
стр. 52
Клевещешь, Перси,
на него: клевещешь!
– Шекспир, «Генрих IV». Не вдаваясь даже в содержание трагедии-хроники, оставляя даже в стороне сам жанр, – отметим, что фраза имеется эпиграфом к главе XIII (именно тринадцатой) «Хроники времен Карла IX» Проспера Мериме – книги, также упоминаемой выше и точно в той же связи; в самой же главе капитан Жорж отстаивает перед всесильным адмиралом Колиньи честность происшедшей дуэли и подвергается оскорблениям адмирала (завтрашнего покойника) – будучи его сторонником…
стр. 53
…мы с вами одной крови – вы и я.
– Киплинг, «Книга джунглей».
стр. 55
И Ганапольскому в «Эхе Москвы»…
– Я надеюсь, что «Эхо Москвы» будет еще долго-долго лучшей и самой популярной российской радиостанцией, а вот как ловко выдавили с первого канала телевидения «Бомонд» блестящего Матвея Ганапольского, бывшего номером раз (и хронологически, и по качеству) среди наших телеинтервьюров-собеседников звезд – это поучительно и печально. Если человек человеку волк, то на телевидении – человек человеку скорпион, тля.
стр. 55
Брэдбери, Рей
(р. 1920)
– Знаменитый американский классик фантастики, был в шестидесятые – семидесятые в Союзе одним из вообще знаменитейших и самых издаваемых мировых писателей, его читали просто все приличные люди. Новым поколениям в новых условиях уже не представить себе тот уровень известности, славы Брэдбери.
стр. 55
Прогрессивное Останкино сочло, что он играет на руку красно-коричневым.
Народ так хотел развалить и свергнуть доставшую его власть и империю, что не желал понимать даже очевидных завтрашних последствий. Что русским в оккупированной Прибалтике не приходится ждать ничего хорошего от завтрашней освободившейся Прибалтики – было ясно всем там живущим. Но коли демократы были за освобождение угнетенной Прибалтики – о ней полагалось говорить «хорошо или ничего». Сначала ТВ вопило «за нашу и вашу свободу», потом дружно перестроилось и стало так же огульно вопить про «угнетение русскоязычного меньшинства»: объективность и нюансы не входят в сферу интересов политиков и журналистов. Но если Бог чего не хочет, так он принимает меры: в день и час, когда я приехал с кассетами в Останкино, там кипел затяжной митинг-пикет чернорубашечников – а я приехал в черных брюках и черной рубашке, ну как специально: с соответствующим выражением на меня смотрели и пикетчики, и охрана, и журналисты. Ну не судьба была!
стр. 56
Ультима регис…
– Сокращение. Ультима рацио (лат.) – последний (решительный) довод; ультима рацио регис – соответственно «последний довод королей» – эта надпись порой отливалась в старину на стволах пушек.
стр. 56
«Так делают в Париже!»
– Флобер, «Мадам Бовари». Последний аргумент, которым клерк Леон, приобщенный отблеска столичной жизни, склоняет провинциалку Эмму предаться страсти здесь и сейчас, сев в фиакр.
стр. 56
География – наука психологическая.
– Отсыл к классическому «география – наука для извозчиков»: фон Визин, «Недоросль» (также упоминавшийся выше семью страницами).
стр. 56
…место возле параши…
– определяется в камере «народом» для тюремных париев. Вообще в девяностые тюремно-уголовный жаргон занял место французского языка для русской аристократии первой половины XIX века. Вторая сигнальная система отражает первую, будьте спокойны Социально-престижная функция языка.
стр. 57
Америка
– это такая страна.
стр. 57
Середняком в Риме, чем патрицием в деревне.
– Парафраз цезаревского «Я предпочел бы быть первым здесь (в этой деревне), чем вторым в Риме», – в ответ на философски-насмешливое замечание собеседника (в бытность Цезаря наместником в Галлии), что и вот в этой деревушке кипят страсти между теми, кто мечтает стать первым в этой ничтожной и безвестной дыре. Откуда: «Лучше первым в деревне, чем вторым в Риме».
стр. 57
…ощутил себя гражданином великой державы…
– Редьярд Киплинг, «Посвящение» к книге баллад «Семь морей»: «Действительно и по чести – в лишениях и опасностях под далекими чужими небесами отрадно сознание и слова: – Я принадлежу великой державе!»
