Ночь оборотней - Гарри Тертлдав

— Ладно, только этот раунд засчитаем за дежурство.

Вэн кивнул и в мгновение ока бросился на него. Джерин не успел применить ни одну из своих уловок. Его схватили, подняли и со всего размаху грохнули оземь. Вэн прыгнул на него, словно голодный лев на жирную овцу.

Джерин, пригвожденный к земле, прохрипел:

— Слезь с меня, ты, кусок сала!

Вэн фыркнул и поднялся. Затем они, крепко ругаясь, промыли друг другу царапины смоченными в пиве тряпицами. Вонь стояла жуткая.

После ужина Джерин пожалел, что первый караул не за ним. Он был уверен, что тяжелые думы ни за что не дадут ему уснуть, несмотря на все тяготы этого дня. Он крутился, вертелся, стараясь устроиться так, чтобы мелкие камешки не впивались ему в спину, негодовал на громкое стрекотанье сверчков…

Вэн наблюдал, как постепенно лицо друга разглаживается — дремота брала над ним верх. Он не очень-то беспокоился по поводу его угнетенного настроения. Он не раз видывал его в этаком состоянии и знал, что оно вскоре пройдет. Это ответственность за других не дает сейчас Лису покоя. Ему было бы намного легче, если бы опасность грозила не его землям, а только ему самому.

С запада наплывали все новые и новые облака, казавшиеся очень бледными на фоне темного небосвода. Мэт, лишь накануне достигшая четверти, и почти полная Тайваз появились и сразу исчезли. За пару часов до полуночи на небо выплыл тусклый диск пребывавшей в третьей четверти Нотос. Ветер нес в себе слабый солоноватый запах Оринийского океана. Вэн соскребал засохшую кровь с доспехов и шлема в ожидании часа, когда придет пора будить разоспавшегося лежебоку.

В дежурство Лиса стал собираться дождь. Когда упали первые капли, было еще темно. Одна из них попала на щеку Элис. Девушка вздрогнула и тут же проснулась, как настоящий солдат. Улыбаясь Джерину, она сказала:

Нам боги с небесПосылают дождей своих нить,Чтоб в море печалиНадежду для нас сохранить.

Он уставился на нее во все глаза. За ночь его хандра почти улетучилась, а теперь и вовсе прошла. От изумления.

— Ты цитируешь Лекапенуса? Откуда он тебе известен? И чей это перевод? В нем ощущается превосходное знание ситонийского.

— Что касается перевода, то его сделала я. — Элис пожала плечами. — Этот отрывок всегда мне очень нравился. А как еще я могла научиться чтению, если не разбирая эпические поэмы?

И вправду. Он и сам помнил то божественное чувство, охватившее его, когда замысловатые крючочки на пергаменте вдруг начали превращаться в стихи, часть из каких позже словно сама собой вошла в его память. В задумчивости он поскреб подбородок и принялся готовиться в путь.

Джерин был рад сменить грязную дорогу, ведущую в Айкос, на южную магистраль, пока первая не превратилась в сплошную темную жижу. Через несколько мгновений он усомнился, стоило ли к этому так уж стремиться. Позади раздался топот копыт, смертельно опасный лязг бронзы о бронзу и громыхание колес целого эскадрона боевых колесниц.

Вэн отстегнул копье, а Джерин принялся натягивать тетиву. Вдруг, перекрывая шум, прозвучал зычный голос:

— Дорогу! Дорогу воинам Араджиса Лучника!

Лис с почти непристойной поспешностью съехал на обочину. Не обращая внимания на дождь, солдаты Араджиса, в красных с серебром накидках, с грохотом прокатили мимо. Кучка грязных бандитов неохотно тащилась следом.

С гордым, непроницаемым выражением на хищном лице командир отряда (возможно, сам Араджис) приветственно вскинул руку. Некоторые из солдат бросали нескромные взгляды на Элис, другие засматривались на замечательную кирасу Вэна. Бандиты бесстрастно глядели перед собой. Наверное, они чувствуют, что топор уже навис над их головами, подумал Джерин, поэтому остальное их мало интересует.

— Ого! — воскликнул Вэн, когда колесницы растворились в дожде. — Это путешествие может превратиться в приличный рассказ, хотя мне бы и не хотелось пережить его снова.

— Что, в общем-то, справедливо по отношению к любой хорошей истории, — сказал Джерин.

Вэн рассмеялся и кивнул.

Переезд от Айкоса до Кассата занял два дня. Для Джерина это стало временем откровений. Многие годы его мысли были заняты лишь урожаями, оружием и выбором места для удачной засады. Однако оказалось, что Элис прочла многие из его любимых книг. Более того, она размышляла над прочитанным, и они провели немало часов, цитируя различные отрывки, а затем споря об их значении.

Джерин уже почти позабыл, что можно вот так разговаривать. Он, в общем, подозревал, что в последние годы его разум закостенел и утратил живость. Теперь же в него ворвалось дуновение свежего ветерка.

Вэн тоже время от времени вставлял свое слово. Ему не хватало начитанности своих спутников, зато он повидал на своем веку гораздо больше, чем они, вместе взятые, и в смышленности ему также никак нельзя было отказать.

Потом на южном горизонте выросла пурпурная громада Хай Керс, словно гигантская крепостная стена. На некоторых вершинах лежали вечные снега, как бы в насмешку над царившим внизу летним зноем. Восемь перевалов. Семь из них империя за истекшие годы превратила в непроходимые, преграждая дорогу северным варварам. У подножия восьмого раскинулся город Кассат — бледное напоминание о том, что могло бы быть в этом месте.

Орен Второй собирался основать здесь великолепную столицу новой провинции, которую завоевал его отец. На огромной центральной площади привольно вознеслись храмы, триумфальные арки, суды и даже театр. Но судьба не была ко всему этому благосклонна. Под карнизами величественных зданий свили гнезда птицы, между мраморными плитами мостовой пробивалась трава. Единственной достопримечательностью Кассата стали бараки — приземистые, неказистые, деревянные, покрытые грязной штукатуркой. В них обитало несколько сотен имперских солдат, которые притворялись, будто доминируют над северными территориями Эладона. Торговцы лошадьми, оружейники, содержатели публичных домов и таверн занимали еще пару улиц, обслуживая все нужды солдат. По остальной же части пустынного города гулял только пыльный ветер.

А флаг империи с изображением черного дракона на золотом фоне развевался лишь над бараками, где заправлял Карус, сын Бео, — смотритель северных границ. В здании же суда, построенном Ореном, заседали теперь одни мыши.

Когда-то Карус имел высокую судейскую должность. Нынешний же свой пост он получил несколько лет назад, когда урфа разгромили колонну солдат, следующую под его надзором. Будучи столь незаслуженно сосланным на угрюмый север, он раздувался от важности и, как следствие, презирал и отвергал приграничных баронов.