Дело о секрете падчерицы - Эрл Гарднер

– Как ваше имя? – спросил окружной прокурор.

– Стилсон Келси.

– Чем вы занимаетесь?

– Я отказываюсь отвечать.

– На каком основании?

– На том основании, что мой ответ может мне повредить.

– Вы знакомы – или, вернее, вы были знакомы с покойным Уилмером Джилли, когда он был жив?

– Был.

– Вы были связаны с ним какими-нибудь деловыми отношениями?

– Да.

– Были ли эти отношения как-то связаны с той сделкой, которая должна была достигнуть своей кульминации вечером десятого числа?

– Да, сэр. У нас были такие отношения.

– Чем вы занимались десятого числа этого месяца, мистер Келси? Мой вопрос касается только этого конкретного дня.

– Никаких постоянных занятий у меня не было.

– Чем вы зарабатывали себе на жизнь?

Келси глубоко вздохнул и сказал:

– Я получал денежные пожертвования от различных людей.

– Ну-ну, смелее, – поторопил его Хастингс. – Какова была природа ваших занятий? Чем были вызваны эти пожертвования?

Келси поерзал на месте, скрестил ноги и ответил:

– Шантаж.

– У вас были какие-нибудь договоренности с Уилмером Джилли по поводу шантажа, направленного против одного из членов семьи Бэнкрофт?

– Протестую: вопрос неправомочен, несуществен и не имеет отношения к делу, – заявил Мейсон.

– Я пытаюсь выстроить логическую связь и хочу поднять вопрос о мотивах преступления, – возразил Хастингс. – Эти свидетельские показания являются ключом ко всему делу. Я докажу, что упомянутая сделка имеет к нему прямое отношение. Я настаиваю на том, что показания этого свидетеля чрезвычайно важны и чрезвычайно существенны для расследования всего дела. Поэтому я намерен не выдвигать против свидетеля обвинения в шантаже с тем условием, что он поможет нам в расследовании этого убийства.

– Протест отклоняется, – решил судья Хобарт. – Суд должен выяснить все до конца. Продолжайте.

– Отвечайте на вопрос, – напомнил Хастингс.

Келси сказал:

– Джилли сообщил мне кое-какую информацию.

– Какую именно?

– Протестую на том же основании, – возразил Мейсон.

– Я докажу, что это напрямую связано с фактом преступления, – сказал Хастингс.

Судья Хобарт нахмурился:

– Эта информация как-то связана с вашими деловыми отношениями с Джилли?

– Да, ваша честь.

– Свидетель может продолжать, – разрешил судья Хобарт. – Возможно, впоследствии мы вычеркнем его слова из протокола, но сейчас я хочу услышать о мотивах преступления.

Келси продолжил:

– Джилли свел дружбу с одним из жильцов того дома, где жил сам.

– О каком доме идет речь?

– Дом в Аякс-Делси.

– Хорошо, продолжайте.

– Джилли сказал, что он подружился с одним человеком по имени Ирвин Виктор Фордайс. У Фордайса в прошлом была какая-то история, и в конце концов он рассказал ее Джилли. Джилли – единственный, кому он ее поведал, потому что Фордайс считал его своим другом и думал, что может ему доверять.

– В связи с этим вы решили предпринять некоторые действия?

– Совершенно верно.

– Эти действия были прямо связаны с теми деловыми отношениями, которые установились между вами и Джилли?

– Да.

– Расскажите вкратце, в чем состояла информация, которую сообщил вам Джилли.

– Протестую, – сказал Мейсон, – на том же основании. Вопрос неправомочен, несуществен и не имеет отношения к делу.

– Отклоняется, – заявил судья Хобарт. – Я хочу услышать о мотивах преступления.

– Джилли сказал, – продолжал Келси, – что Фордайс жил под вымышленным именем, за которым на самом деле скрывался человек, связанный с высшими кругами общества. Если бы кто-нибудь узнал о настоящем имени Фордайса и его уголовном прошлом, то предполагаемый брак между Розиной Эндрюс, членом семьи Бэнкрофт, и Джетсоном Блэром, членом уважаемой семьи Блэр, никогда бы не состоялся.

– И что вы предприняли в связи с этим?

– Ничего не сказав Фордайсу, который не имел никакого понятия о том, как мы собираемся распорядиться этой информацией, Джилли и я решили использовать эти сведения для собственной выгоды и превратить их в деньги.

– Что вы стали делать, приняв это решение?

– Я постарался побольше разузнать об обеих семьях и выяснил, что у Бэнкрофтов полно денег, тогда как Блэры известны скорей своим положением в обществе, чем богатством. Я подумал, что будет легче выбить деньги из Бэнкрофтов.

– На какую сумму вы рассчитывали?

– Полторы тысячи долларов с одного лица и тысячу с другого.

– Это все, что вы хотели получить?

– Разумеется, нет. Для начала мы хотели просто проверить информацию, которая у нас была. Мы прикинули, что полторы штуки баксов с одного и штука с другого – деньги немаленькие, но в то же время не такие уж большие, чтобы слишком напугать Розину Эндрюс. Мы хотели посмотреть, подходящая ли у нас наживка. Если бы она согласилась заплатить полторы тысячи долларов, а ее мать – еще тысячу, тогда мы подождали бы неделю и потребовали бы еще больше денег, и так стали бы брать снова и снова, пока не достали бы до дна. По крайней мере, так мы запланировали с Джилли.

– Что случилось дальше?

– Мы написали письмо и положили его на переднее сиденье в машине Розины Эндрюс. Мы не хотели отправлять его по почте. У Джилли была пишущая машинка, и он хорошо на ней печатал. Сам я печатать не умею. Поэтому Джилли написал письмо. Потом он показал мне его, и я одобрил.

– Каковы были ваши условия?

– Розина должна была передать нам полторы тысячи долларов согласно инструкциям, которые мы дадим ей по телефону. Мы предупредили, что иначе информация будет предана огласке и навлечет позор на ее семью.

– Значит, это был только пробный шар? – спросил Хастингс.

– Разумеется. Потом Джилли встретился с обвиняемой и сказал ей то же самое, и она без звука отстегнула тысячу. Никто из них не знал, что такие же требования были предъявлены и другой.

– Продолжайте. Что было дальше?

– Мы подождали и убедились, что Розина получила наше письмо. Она села в автомобиль и, увидев на переднем сиденье записку, взяла ее, рассмотрела, прочитала два раза и уехала.

– Что было потом?

– Потом, – с кислым видом сказал Келси, – Джилли, ничего мне не сказав, похоже, решил изменить текст записки. Уже после того, как я ее прочел, он забил в письме полторы тысячи и напечатал вместо этого три.

– Ничего вам не сказав?

– Ничего мне не сказав.

– Зачем он это сделал? – спросил Хастингс.

– Он хотел взять себе эти дополнительные полторы тысячи. Дело в том, что мы придумали особый способ, как получить деньги, и для этого наняли на станции лодку – Бэнкрофты тогда жили в своем летнем доме на берегу озера, – а Джилли умел плавать под водой в водолазном костюме, то есть, я хочу сказать, с аквалангом… Моя идея состояла в том, что мы возьмем лодку, как два обычных рыбака, и Джилли прихватит с собой акваланг. Мы отчалим от берега, и я начну удить. В определенное время и в определенном месте он нырнет под воду, там, где, в соответствии с инструкциями, Розина должна была бросить в воду деньги, запечатанные в банку из-под кофе. Джилли должен поднырнуть под банку, схватить ее снизу и сразу плыть к берегу, где его никто не заметит, а потом я тоже направлю лодку к берегу, как будто собираясь там поудить. Джилли вынырнет из воды, переоденется в лодке и спрячет акваланг в большую корзину, которую мы прихватили с собой. Потом мы вернемся обратно, сдадим лодку на станции и уедем. Таким образом, если бы даже за нами наблюдала полиция, никто не смог бы нас поймать.

– Что было дальше? – спросил Хастингс.

– По-моему, все уже знают, что было дальше, – ответил Келси. – Мы сказали ей, чтобы она положила деньги в красную банку из-под кофе, но дело повернулось так, что в воде оказалось две одинаковые красные кофейные банки. Одна из них была просто пустая жестянка, которую, наверно, кто-то выкинул за борт, использовав как емкость для наживки, а во второй лежали деньги. Получилось так, что лыжница нашла банку с деньгами и отдала ее полиции, а Джилли схватил пустую банку, в которой кто-то хранил наживку.

– Вы обсуждали с ним эту ситуацию?

– После того как мы прочитали в газетах, как все произошло, я с ним поговорил насчет его жульничества.

– Что вы подразумеваете под жульничеством?

– То, что он собирался получить три тысячи вместо пятнадцати сотен, а лишнюю половину положить себе в карман.

– Что он вам ответил?

– Он поклялся, что ничего не менял в письме и что кто-то обманул его самого, а потом обвинил меня в том, что это я хотел его одурачить и получить пятнадцать сотен сверху.

– Хорошо, что было дальше?

– После того как мы обнаружили, что взяли не ту банку, Джилли позвонил Розине и сказал ей, что она не выполнила наши инструкции, но она обвинила его в том, что он газетчик, вынюхивающий сплетни, и повесила трубку. Тогда он позвонил ее матери, и она договорилась с ним, что они встретятся на причале возле яхт-клуба «Синее небо», оттуда она отвезет его на яхту и заплатит деньги, а потом доставит обратно на берег, и, таким образом, они оба будут уверены, что никто их не видел вместе. Она сказала, будто ей кажется, что теперь в деле замешано частное детективное агентство, а огласка ей нужна меньше, чем кому-либо другому.