Аркад - Александр Феоктистов

И предупреждения Альберта оказались действительно верными. Не успели они выйти из помещения лаборатории, как услышали сирены полицейских машин. Улица, на которой располагалась частная маленькая лаборатория Альберта, была достаточно протяженной. Словно змея, она извивалась вдоль городских зданий, высоких и низких, заканчиваясь несколькими ответвлениями в короткие улочки, переулки и тупики. Оценив расстояние от их здания до машин по звуку сирен, Альберт вновь вернулся в лабораторию, быстро закрыл дверь на засов "- Это немного их сдержит, хотя и не надолго", – подумал он. Молча, быстрым шагом он пересек помещение наискосок. На стене, противоположной входной двери, на уровне плеча человека среднего роста, торчал кусочек обоев. Кое-где из-под обнаженных участков стены сыпалась штукатурка; ее горки видны были на полу у плинтусов. И только более пристальный взгляд выделил бы именно этот завиток обоев от остальных, похожих на него. Он представлял собой подделку из какого-то жесткого материала. Под ним была замаскирована еле заметная кнопка, смахивавшая, скорее, на какое-нибудь домашнее насекомое, чем на посторонний для этой стены предмет. К ней и устремился Альберт. Быстрым движением он повернул завиток по часовой стрелке, освободив кнопку, несколько раз надавил на нее в определенной последовательности, и нижняя часть стены сместилась в простенок, образовав лаз в четверть человеческого роста.

– Быстро, быстро! Может быть, мы еще успеем. Пока они будут возиться с дверью, мы сможем оторваться подальше от этого квартала. Может, нам еще повезет.

Альберт затолкал каждого в этот лаз, сам залез последним, еще раз снизу осмотрел комнату, как бы прощаясь с ней навсегда, и поставил задвижку лаза на прежнее место с обратной стороны.

Ход представлял собой узкий вытянутый коридор с низкими потолками, похожий на переход между разными блоками старой тюрьмы, такой же мрачный, с темными заплесневелыми углами, в которых шуршали мыши. В отличие от тюрьмы, здесь вообще не было никаких проемов, дверей или отверстий, только голые железобетонные стены. Ход извивался. Казалось, они пробирались в каком-то запутанном лабиринте. Но в то же время наблюдалась определенная закономерность в его изгибах: коридор изгибался только в одну сторону, словно окантовывая собой некий огромный периметр.

У Бренана был небольшой фонарик, луч которого он иногда направлял на безмолвные стены, а затем вновь устремлял футов на пять впереди себя, освещая дорогу. Альберт замыкал их шествие, изредка резко бросая: "Быстрее!".

Спустя минут двадцать, а может, и все два часа – в этом темном запутанном лабиринте время изменило свой бег, – группа остановилась. Бренан чуть не наскочил на стену, вставшую на их пути. Тупик. Раздвигая стоящих впереди локтями, Альберт пробрался вперед.

– Подождите, я открою. Потуши фонарь, Бренан. Надо осмотреться. Неизвестно, насколько эта сука вынюхала наши маленькие тайны. Если Томи знает об этом ходе – нам крышка.

Он чуть не вплотную подошел к стене, правой рукой осторожно стал шарить по ней на уровне головы. Нащупав невидимую в темноте выпуклость, еле касаясь пальцами поверхности, Альберт слегка надавил на нее. В стене образовалась трещина; в темноту, окружавшую их, проник свет с улицы. Осторожно, будто прикасаясь к заряду, Альберт понемногу стал расширять световое пространство. Когда выделенная светом дверь из их лаза приоткрылась на фут, Альберт высунул голову наружу.

Напротив образовавшейся двери через улочку не более десяти футов шириной, чуть наискосок находилась стандартная дверь, которые обычно бывают в маленьких булочных или забегаловках на пять-шесть человек. Внимательно осмотрев оба конца улочки, кинув взгляд на окна второго этажа здания напротив, Альберт повернулся к своим спутникам.

– У нас есть от силы пять минут, чтобы выйти на Банк-Стрит. Там стоит крытый драйлер. Конечно, скорость у него не та, что на современных, но мы должны успеть. Никаких задержек и вопросов, потом все объясню. И пусть нам выпадет удача! Иначе все мы покойники. Быстро, по одному, за мной!

Не дожидаясь реакции и не оборачиваясь, Альберт быстро пересек улочку, приоткрыл дверь соседнего здания и скрылся за ней. Не медля, все устремились за ним.

Комната, куда они попали, представляла собой заброшенное помещение какого-то офиса, в котором последний раз были люди, наверное, не менее месяца назад, да и то, видимо, бродяги, искавшие временное укрытие от дождя. Мебели не было никакой. На полу по углам скопились кучки мусора, везде валялись обрывки бумаги, газет и какого-то тряпья. На тонком слое пыли не было видно никаких следов. Окна помещения выходили по другую сторону здания; на некоторых еще сохранились стекла.

Не приближаясь к окну, Альберт стал внимательно всматриваться в довольно широкое пространство, открывавшееся за ним. Посмотрев туда же, все вдруг заметили своих преследователей. Но у группы было преимущество.

Как оказалось, лабиринт вывел их по круговой. И сейчас они могли наблюдать, как группа из двадцати хорошо экипированных спецназовцев расположилась перед дверью недавно покинутого ими помещения. На головы оперативников были надеты шлемы с окулярами инфравидения, хотя было еще достаточно светло. Каждый из них, за исключением главного, державшего в руках маленькую коробочку, посредством которой он отдавал приказы, видимо, непосредственно в шлемофоны своей боевой группы, сжимал в руках современный вариант стекера. При попадании его лучевой точки на любую часть человеческого тела человек превращался в обездвиженное мычащее животное. Не было сомнений, что стрелки, без раздумий, подстрелят любого, выходящего из помещения.

У группы Альберта оставалось небольшое преимущество. Спецназовцы не знали этой части города, а для Альберта каждый закуток являлся частью его мира. В той жизни, которую он вел последние двадцать лет, важнейшим фактором выживания было доскональное знание каждого кирпича в окружающих старый район города зданиях, каждой двери и щели, в которую можно было бы втиснуться при участившихся в последние годы проверках и облавах полиции на экстрасенсов и всякого рода оппозиционные элементы.

Альберт к ним уже привык. В этой постоянной игре в кошки-мышки с полицией он находил даже нечто забавное. Иногда он попадал в их сети. В таких случаях в отделениях полиции, куда его забирали вместе с остальными задержанными при облаве, он изображал ершистого одиночку ученого, бунтаря против всего мира, в душе посмеиваясь при этом над снисходительностью к нему очередного дежурного сержанта. Но чаще он уходил от них по своим, во множестве устроенным им же ходам за пределы старого города. Но сегодня происходило нечто иное. Эта давняя игра приобрела смертельный оттенок – в нее играла уже не обычная полиция, а спецназ. А это пахло стерилизацией личности на операционном столе.

Тело покрылось испариной. С минуту он наблюдал картину профессионального расположения стрелков против двери его последнего пристанища. В душе появилась искорка страха, которую он тут же погасил, вспомнив о своей цели, о способностях Аркада и на миг представив возможные последствия его захвата. Ужас накатил горячей волной откуда-то из середины груди вверх по его лицу. Он ни капли не сомневался, в отличие от самого носителя необычных способностей, в том, что энергетика, которую носит в себе Аркад, при определенных обстоятельствах управляемая и направляемая, может стать источником огромной разрушительной силы. Окружающие, как, впрочем, и сам Аркад, об этом и не подозревают. Он бросил быстрый взгляд на Аркада.

"Может быть, именно сейчас чрезвычайная ситуация", – промелькнула мысль. Но нет, он не вправе распоряжаться чужими жизнями. Это противоречило всем его жизненным установкам, всему его человеческому существу. Даже если их сейчас схватят и раскрытые способности Аркада будут использованы во вред человечеству, у него

никогда в жизни, если он останется жить, не найдется для себя самого никакого оправдания за убийство своего молодого друга, – а ведь он подумал именно об этом. Никогда ранее мысли о лишении другого разумного существа жизни не возникали настолько осязаемо. Иногда Альберт задумывался над подобной тематикой, но только абстрактно. А чтобы вот так, как сейчас, практически лишить жизни человека; и кого – своего ученика и друга – так вопрос никогда не стоял. Ему стало одновременно и стыдно, и страшно. Впрочем, эти мгновения душевной муки никак не отразились на его физической реакции. Он быстро пересек комнату, увлекая всех за собой.

В левой стороне комнаты имелась еще одна обычная дверь, которая вела в примыкавший к опасному пространству переулок, выводивший к городским коммуникациям. За углом стоял на вид старенький стайдер, однако передняя его часть несколько отличалась от стандартных моделей некоторой тяжеловатостью. Двери были там же, что и у обычного стайдера, но, вот, окна отсутствовали. Он походил на грузовой вариант с небольшими модификациями для обеспечения большей подъемности. На самом деле он мог при случае заменить аерстрим даже на больших высотах, а в скорости не уступал полицейским арровам. Обычные арровы могли преследовать жертву в городских джунглях несколько часов без дозаправки со скоростью 400 миль в час. Ими была оснащена только полиция, некоторые гражданские правительственные службы и, естественно, спецподразделения. Любой внешний признак, говоривший о превышении гражданским арровом скорости свыше 200 миль, указывал на нарушение, и по специальному акту властей арров подлежал изъятию полицией без всяких объяснений. Правительство жестко следило за своими прерогативами.