Коллекция грехов - Марина Серова

– Я ему не звонил. Владислав Александрович пообещал сам дать о себе знать, как только у него появятся сведения относительно того, что произошло. Но… он так и не позвонил и не появился.

«Так, стало быть, Канареечников и Митропольский встречались как раз перед тем днем, когда было совершено убийство», – подумала я.

– Елизавета, – обратилась я к девушке, – скажите, Владислав Александрович что-нибудь говорил вам о пропаже папки с документами?

– Да мы с ним больше вообще не виделись! – эмоционально воскликнула девушка. – Только по телефону разговаривали. Он спросил меня, когда я буду дома. Наверное, хотел поговорить об этом, – сказала Елизавета и добавила: – Но уже не успел…

– А как вы думаете, Елизавета, Владислав Александрович мог отвезти деньги – у него в машине находилась крупная сумма – для того, чтобы урегулировать вопрос с похищенной папкой с документами?

Елизавета Митропольская удивленно посмотрела на меня:

– Не поняла. Что вы имеете в виду?

– Возможно, Владиславу Александровичу удалось что-то выяснить насчет похищения, и он решил выкупить документы. Поэтому и вез значительную сумму денег, – пояснила я свою мысль.

– Ну, этого я не могу знать. Я же сказала, что больше мы с папой не виделись, – сказала Елизавета и смахнула слезы.

– Понятно, – кивнула я.

– Татьяна Александровна, я очень плохо себя чувствую. Если я вам больше не нужна, то я пойду, – сказала Митропольская.

– Я тебя отвезу, – тут же предложил Анатолий.

– Не нужно, я такси вызову, – отклонила предложение девушка.

Елизавета Митропольская вышла из кабинета Константина Солодовникова. Мы остались втроем.

– Константин Георгиевич, – обратилась я к предпринимателю, – вам известно, что находилось в папке, которую похитили?

– Известно. Однако об этом пусть лучше расскажет Анатолий, ведь это была его идея, хотя я это и не приветствовал, – Солодовников кивнул в сторону Канареечникова.

Тот сначала опустил голову, но потом посмотрел на отчима.

– Что ж, я готов все рассказать. Признаю, что да, я решился на это. Ну а что? Не я открыл эту «Америку», об этом разве что младенец не знает. В общем, смысл заключается в том, чтобы отпустить песок, который идет мимо накладных, – сказал Анатолий.

– Вы сейчас говорите про неучтенный товар? – уточнила я.

– Да, про него, – кивнул Канареечников. – Неучтенный песок, неучтенные наличные. Да многие так делают! Некоторые даже ухитряются проворачивать такую схему даже тогда, когда без накладных обойтись практически невозможно. Или очень трудно. Но я же не завожу песок на склад и не развожу затем по магазинам. Зачем? В карьере песка столько, что не сосчитать. И потом, не зря ведь существует поговорка: «Быть у водицы и не напиться»? Ну и вот…

«Стало быть, у Анатолия Канареечникова существовала теневая бухгалтерия, – подумала я. – А в похищенной папке находились документы, в которых прямо указывалось на то, что песок отпускался без накладных, то есть проходил мимо бухгалтерии. Ну и само собой, в документах должны были быть сведения о том, кто заплатил и сколько. Но как же Константин Солодовников допустил такое положение дел? Ведь с его опытом предпринимательской деятельности он никак не мог не учитывать то, что его пасынок может попасть в руки налоговой инспекции, что ему вполне могут вменить совершение экономического преступления. Хотя… не пойман – не вор, как говорится. А если даже и поймали, то в большинстве случаев все решается по обоюдному согласию сторон. Вопрос только в цене».

– Татьяна Александровна, – Константин Солодовников оторвал меня от моих размышлений, – хочу вам сказать, что я не предвидел такого поворота событий, который затронет и мой бизнес – я имею в виду анонимный звонок.

– Да, я помню, Константин Георгиевич, – сказала я, вставая. – Со своей стороны я могу сказать лишь то, что подозрения в причастности к умышленному убийству остаются в силе. Пока продолжается расследование.

– Если у вас появятся новые сведения, позвоните мне, Татьяна Александровна, – попросил Солодовников.

– Непременно. Надеюсь, что и от вас последует звонок в том случае, если у вас появится новая информация, – сказала я.

Я вышла из офисного здания и пошла к машине, размышляя по пути.

А что, если Владислав Митропольский каким-то образом был связан с тем анонимом, который позвонил Константину Солодовникову с целью отжать у него часть алмазного прииска? Наверное, и миллион восемьсот тысяч, которые находились в дипломате, должны были идти в качестве уплаты за акции. Хотя нет, вряд ли. Это несоразмерная цена. Акции не могут столько стоить.

Какие еще могут быть варианты? Предположим, что этими деньгами Владислав Митропольский хотел замять дело о причастности Елизаветы к похищению папки с документами. И что же тогда получается? Что Анатолий Канареечников отверг предложение Владислава Митропольского?

Опять не сходится… Больше похоже на случайное убийство. Губошлепов и Переметников сами наткнулись на Владислава Митропольского или же им дали на него наводку. Кто? Ну, те или тот, кто знал, что у Митропольского находится крупная сумма денег. Однако для предпринимателей уровня Константина Солодовникова такая сумма не является крупной. Но нельзя исключать и того, что аноним, звонивший Солодовникову, чтобы направить следствие по ложному пути, мог представить все таким образом, что владельца картинной галереи убили мелкие уголовники.

Нет, опять мимо. Ведь на месте убийства Владислава Митропольского не обнаружено ничего такого, что указывало бы на Анатолия Канареечникова или на его отчима Константина Солодовникова. Опять возвращаемся к Губошлепову и Переметникову. Они убили, угнали машину и забрали деньги.

Какие же еще могут быть варианты? Ну, картинную галерею у Владислава Митропольского никто отжимать не планировал, это ясно. В отличие от алмазного прииска Константина Солодовникова. Значит, эта версия отпадает. Что же остается?

Может быть, есть смысл вернуться к версии о причастности к убийству Владислава Митропольского его супруги Светланы? Ведь все связи Светланы Митропольской не были отработаны.

Мои размышления прервал запиликавший сотовый.

– Алло, – сказала я.

– Тань, это я, Кирьянов, – услышала я голос Владимира.

– О, Володь, рада тебя услышать! Какими новостями обрадуешь? Есть что-то новое? – спросила я.

– Пока не знаю. На данный момент дежурный сообщил, что Тимофей Переметников просится на допрос, – ответил Владимир.

– Вот как? Стало быть, ему есть что сказать? Что ты думаешь, Володь, по этому поводу? – спросила я.

– Думаю, что он хочет рассказать то, о чем до сих пор молчал. И если учесть, что его подельник Валек Губошлепов до сих пор молчит, то… может быть, хочет все повесить на Губошлепова, а для себя потребовать уменьшения срока заключения.

– Хм… ты считаешь, что он может что-то требовать, Володь? – скептически хмыкнула я.

– Ну, не знаю. Если ему удастся убедить