Истинная для Ледяного Дракона. Княгиня Южного предела. - Светлана Томская

Глава 13. Пленница Изумрудных покоев.

В сопровождении пяти охранников я поднимаюсь на этаж выше. Лестницы здесь крутые, а у меня всё ещё дыхание не восстановилось после общения с князем. Поэтому на очередной площадке останавливаюсь перевести дух. Мои сопровождающие молча ждут, не торопят и волоком не тащат. Вот только ни о чём это мне теперь не говорит. Никто никакой безопасности не гарантирует.

Внутри несколько сильных эмоций. Злость – куда же без неё. Тоже мне, хозяин нашёлся. Хороша заявочка. А ещё – обида. До слёз жалко себя: впервые со мной вот так, как с дешёвой побрякушкой. Часто-часто моргаю ресницами, сдерживая солёную водичку.

Отдышавшись, продолжаю подниматься по ступеням.

А, может, и хорошо, что князь именно это слово сказал до того, как попытался меня поцеловать.

О-па, а точно ли он именно это пытался сделать? Эта мысль вгоняет меня в краску. Что, если это всего лишь его манера так общаться, рыча в лицо и запугивая жертв. Я ведь сама почти подалась навстречу, словно меня околдовали. Смешно бы получилось… Боже, стыд-то какой. Что бы он подумал, если б я набросилась на него с поцелуями?

Очень вовремя он прочертил границу этим словом «хозяин». Вот уж спасибо, князь. Теперь начеку буду.

– Мы пришли, госпожа, – говорит невысокий мужчина. – Проходите.

Он явно старший над всеми, хотя остальные четверо на голову его выше и смотрятся очень устрашающе. Мундиры на них сидят словно влитые, мышцы бугрятся под плотной тканью. Один из воинов распахивает передо мной створку высокой украшенной резьбой двери. И пока старший что-то объясняет тем, что остались в коридоре, до моих ушей долетает его тихий шёпот:

– Слышь красотка, когда князь с тобой наиграется, приходи. Приласкаю.

Изумлённо поднимаю глаза и вижу похотливый взгляд. А ещё, мужчина подмигивает.

– Да как ты…

– Ой-ёй, – так же тихо говорит он. – Не спеши отказываться, девка. У князя долго ещё никто не задерживался. А защита тебе понадобится, если в дом забав не захочешь переехать.

– Мерден, – рявкает из коридора старший, да так грозно, что я сама чуть по стойке смирно не вытянулась. – Кто разрешил тебе рот открывать? На пост.

Дверь закрывается. А с моих губ срывается ругательство:

– Merde!*

Какое говорящее имя – Мерден.

Я и сама чувствую себя так, словно в грязи извалялась, если не в чём-нибудь похуже. Очень хочется помыться, соскрести с себя этот жуткий день.

Прямо передо мной огромное зеркало в резной зелёной раме. И в нём моё потрёпанное отражение. Где-то на периферии сознания мелькает мысль, что деньги за платье Рите я так и не отдала. И все мои подозрения насчёт того, кто подлил мне алкоголь, вторичны по сравнению с тем, что я не привыкла быть должной. Глупо вообще сейчас об этом думать.

Продолжаю изучать себя в зеркале.

После всего, что со мной произошло, платье цвета фуксии выглядит как тряпка. Пятна на подоле, и разорвано в одном месте почти до середины бедра. Горько усмехаюсь. Не случайно этот гвардеец мне такое предлагал. Видок у меня, словно где-то с кем-то кувыркалась. Сама на себя смотрю с отвращением. Тяжёлый вздох.

С тоской оглядываю свою тюрьму. Роскошная комната в изумрудных тонах. Круглый светлый ковер в центре. Кровать-аэродром утопает головной частью в алькове, украшенном по периметру резьбой.

Пожалуй, спальня не хуже, чем у леди Альвы. Окажись я в таких покоях, да хотя бы даже на экскурсии, рот бы раскрыла от изумления. Вот только предназначена эта комната для очередной игрушки князя. И роскошь сейчас кажется платой за сговорчивость.

А я ещё боялась, что меня в подвал отведут. Бояться стоило другого. Хотя, кто сказал, что после второй оплеухи мне таки не светит этот самый подвал. Вон как у Его Сиятельства взыграло, разозлился: «Как ты посмела?».

И ещё посмею, если посмеет… тьфу, запуталась.

Обхватываю себя руками за плечи и морщусь от боли, когда пальцы касаются синяков, оставленных ручищами князя.

А ведь я хорохорюсь. Пытаюсь делать вид, что от меня что-то зависит. Игры окончены, и надо признать, что я в чужом мире в собственности у жестокого человеконенавистника.

И радует меня сейчас только одно, что некому меня искать, и некому оплакивать. И я впервые думаю об этом с облегчением. Если бы мама была жива, я бы с ума сходила, представляя, сколько горя она испытала бы из-за моего исчезновения. А так, я отвечаю только за себя.

Дверь открылась очень тихо, я скорее почувствовала, чем услышала.

В зеркальном отражении вижу двух девушек и женщину постарше.

– Разрешите, госпожа?

Поворачиваюсь молча, взгляд падает на поднос в руках одной из вошедших.

Еда. Только сейчас понимаю, насколько проголодалась. Шикарный новогодний стол корпорации «SEVEN», кажется, был целую вечность назад. Сейчас я и от чёрствой корочки хлеба не отказалась бы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍