И лёд, и пламень... (СИ) - Евгеника Мара

Вытираю хитрюге своей рыжей слёзы, чмокаю носик и объясняю, что и у него будет телефон, только позже.

Вечером во время звонка Алекса сообщаю, что у нас все нормально, волноваться не о чем, прошу написать на мессенджер Мирона сообщение для Матвея, чтобы Мир дал Мотьке его прочитать.

- Может Матвею телефон купить, забить важные номера - твой, Мирона, няни, бабушки, дедушки, мой, если ты, конечно, позволишь. Он очень смышленый, разберётся с телефоном, - говорит Алекс, как будто они с Мотькой без меня этот вопрос уже обсудили. - Давай я куплю ему телефон и подарю на наш общий с ним день рождения. Мы же с ним оба родились 21 августа. И это уже скоро.

Слова про их общий день рождения меня просто добивают, поднимая из недр раздражение на то, что Алекс все знает, все помнит, все держит под контролем. Чувствую себя не окутанной его заботой женщиной, а бабочкой под стекляным колпаком. Меня это злит.

- Нет, для собственного телефона он ещё мал. Пусть на улице бегает, в войнушку играет, книжки читает и мультики смотрит, - наотрез отметаю предложение Алекса. - У него сейчас будет много новых и интересных дел. У Мотьки хорошо с математикой, он задачки решать любит и денежки считать. Со следующего понедельника няня два раза в неделю начнет возить его в центр развития. А то Матвей все время с садовником Марко в карты на деньги режется.

- Да, видел я, как Мотька, мастерски Эдвард обманывал. Этот юный шулер карты другие подкидывал и даже глазом не моргал. Сидел совершенно с серьёзным лицом. Эдвард, потом об этом рассказывая, хохотал в голос.

Поговорив ещё несколько минут, я ровно безо всяких нежностей прощаюсь с Алексом. Хотя сам он перед тем, как завершить наш разговор, все же пытается переобуться в романтические тапки. Понимая, что не смогу ответить ему тем же, говорю про вторую линию по работе. Саша берет паузу, хмыкает, но не комментирует мои слова.

Несмотря на недавнюю горячую близость, которая была между нами, я пока не хочу позволять нашим отношениям становиться слишком тесными. Мне нужна дистанция. Сама не понимаю почему, но не могу решиться, а может, просто не хочу, идти на сближение. Все время задаю себе вопрос о смысле этого. Меня во всем устраивает наша тихая, размеренная и комфортная жизнь. Как таковое я не чувствую необходимости присутствия в ней Алекса. Меня немного настораживает и напрягает его безапелляционная решимость от всего меня отгородить, все за меня знать, решать, ни в чем не сомневаться. Александр - стопроцентное воплощение качеств своего имени. В стремлении закрывать собою и защищать, он лишает меня самостоятельности, выбора и права на свои ошибки.

Предполагаю, что так будет и с детьми. Вот и сейчас с Мотькой, только тот заныл, ему раз и телефон на блюдечке с голубой каемочкой. Дело так не пойдёт. Так дети начнут вить из меня верёвки. Если по поводу Мирона все же ещё есть сомнения, то Матвей точно, быстро начнет жать на болевые точки! Я младшего своего хорошо знаю. Он ещё тот манипулятор!

В вопросе обозначения статуса Алекса и взаимодействия с детьми принимаю для себя единственно правильное решение: рассказать, что Александр их отец, и позволить им общаться. О продолжении наших личных отношений думать пока не вижу смысла. Все будет зависеть от ситуации с Анной.

Мое самокопание и не самые приятные для меня мысли обрывает звонок моего китайского босса господина Вейж Цяня.

- Госпожа Ольга, мы очень сильно нуждаемся в Вас и вашей светлой голове. У нас возникла идея, которая без вашего участия может остаться мертворожденной. Если Вас не затруднит, прилетайте через два дня на совещание. Я и моя жена будем Вам очень рады. О своём решении сообщите, пожалуйста, секретарю. Он закажет для Вас билеты и апартаменты.

Обещаю быть в назначенную дату. Весь следующий день после звонка занимаюсь решением организационных вопросов. Мама в связи с болезнью отца приехать, чтобы побыть с мальчиками, не сможет. Их отвезти к ним я тоже не успеваю, поэтому нанимаю круглосуточную няню в помощь нашей дневной Диане. Главной по дому, как человека надёжного, оставляю Лауру.

В Шанхай лечу как всегда с тяжёлым сердцем, потому что каждое расставание со своими детьми для меня стресс. Неделя в Китае пролетает, как миг. Работа отнимает все время. Несколько раз в день общаюсь с сыновьями, перед их сном читаю книжку или пою песенки. С Алексом случается небольшая размолвка. О моей поездке в Шанхай он узнал от Мира. Во время очередного разговора мягко, но все же высказал мне претензию.

- Оль, ты не могла мне сама сказать, что едешь в Китай. Мальчики неделю с чужими тётками. Я мог бы отложить дела и прилететь на это время. Ну или забрал бы пацанов к себе в Лондон.

- Я слышу тебя, Алекс. С мальчиками не тётки, а профессиональные няни. Обсуждать здесь нечего. У меня иной взгляд на этот вопрос. Я - мама, мне виднее.

После этой перепалки Саша пытается со мной примириться. Звонит. Разговариваем, но редко. Перешел на сообщения. Отвечаю через раз. Моя голова занята важными вопросами, и они для меня в приоритете. Сержусь на себя за нерешительность, на него за настойчивость и упертость. В итоге все же решаюсь и пишу:"Алекс, не дави на меня! Занимайся своими вопросами! Если буду готова к адекватному разговору, сообщу. Пока нам обсуждать нечего!" В ответ на моё смс тишина.

Домой в Италию возвращаюсь ближе к вечеру. Мальчишки с шумом меня встречают. Радостно разбирают привезённые мной подарки. Время до самой ночи мы проводим вместе. Сыновья рассказывают о прожитых без меня днях, своих успехах в занятиях. В нарушение всех правил позволяю им спать со мной.

Утром завтракаем. Мир и Мотька едут на повозке с садовником в деревню, что недалеко от нас. В деревенском развлекательном центре сегодня запланированы мероприятия для детворы. Мир сказал, что будет войнушка с местными пацанами. Я такие поездки поощряю, детям нужны друзья и общение.

С утра сижу в кабинете, занимаюсь новым китайским проектом. Наступает обеденное время. Мальчиков ещё нет. Думаю, заигралась моя детвора. Прошёл ещё час, парни все еще не вернулись. Уже в третий раз набираю Марко, абонент вне зоны. Это меня немного напрягает. Решаю поехать на машине за сыновьями. Только закрываю лэптоп, как в кабинет без стука врывается Лаура с ревущим Матвеем. Сын рыдает, заикается, толком ничего объяснить не может.

- Оля, нашего Мирошу увезли какие-то русские на большой чёрной машине, - кричит Лаура, - нужно срочно звонить в полицию.

От этих слов у меня останавливается сердце, ноги подкашиваются, в глазах пелена и чернота.

Глава 40

Две недели разгребаю вопросы бизнеса. Сплю по 5 часов. Решил на некоторые направления взять управляющих. Сам уже не успеваю везде. На Ника вешать дополнительный напряг тоже не хочется. У него семья и трое детей.

Все это время телефон мой верный спутник. Гаджет уже давно стал продолжением моей руки. С утра заставляю себя не думать об Ольге. Несколько дней назад, когда рыжая находилась в Китае, во время разговора с ней почувствовал какой-то дискомфорт. С того момента наше общение стало тяжеловатым.

Нет, не так, Оля начала меня отодвигать за пределы своего личного пространства. Вроде как и не гонит, но и держит на пороге. Причину понять не могу. После нашей страстной ночи в Италии я решил, что лёд тронулся. Ага, щаз тебе раз и все радости жизни. Это не про рыжую бестию. С ней прямой дороги к счастью быть не может. Другую бы уже послал куда подальше, а Котёну не могу. И не только из-за детей, а потому что она в моей душе, крови, сердце, мозгу. Думаю о ней постоянно. Хочу и готов обсудить с ней любой вопрос наших взаимоотношений, но поговорить не получается.

На звонки и сообщения отвечает через раз. Хорошо что хоть с детьми не запрещает общаться. Мир пишет о себе и Моте, шлёт их фотографии. На вопросы о маме отвечает сдержанно, односложно. Сегодня отправил ему несколько смс. Висят все без ответа. Вчера домой вернулась Оля, может поехали куда. Решил не беспокоить строптивую рыжулю свою и сына старшего. Такое странное для меня слово - сын. Долго в голове не мог уложить, что у меня два сына. Такие - разные, и такие - классные! Отца своего ещё не обрадовал известием, что у него уже два внука и скоро будут две внучки. О моих детях знают только Ник и Гарри. Последнему не хотел ничего говорить, но "графин" стал невольным свидетелем нашего разговора с Ником в ресторане.