Сумерки Зверя - Александр Ермаков

Уперся лорд кулаками о парапет. Смотрел в заречную даль, словно не в Гильдгарде, а в родовом замке стоял. Словно видел пережитое. Тяжко вздохнул.

– Ведь и нам в Хорстемптоне туговато пришлось. Так удержались, ведь. Сдюжили. Вот что обидно. Могли, могли же не пустить храмовников на берега Нодда. Ну, понято, на войне всяко случается. Где-то и удалось бы схизматам переправиться, так сколько бы дней прошло, сколько крови пришлось бы пролить. Саган успел бы полки собрать, всей силищей к границе двинуться. Вышибли бы басурман прочь за реку, накостыляли по первое число, чтоб впредь не повадно было зариться на чужое. А без храмовничьих легионов, ни орды байские, ни дружины варяжские уже не опасны. Про дикие кланы и говорить не стоит, грязной метлой вымели бы за болота.

Ясен-красен. – Побагровел щеками полковник Приходько. – Одно дело – тактические пятачки, другая ситуация – захват стратегического плацдарма, выход на оперативный простор, овладение стратегической инициативой, со всеми, проистекающими отсюда последствиями.

– Двадцать второе июня. – Скривился Сигмонд.

– Вот, оно-то. – Кивнул чугунным лбом Приходько. – Фактор неожиданности, помноженный на всеобщее рас…, э-э-э, разгильдяйство.

Лорд Хейгар во многомудрые, заоблачные блудословия не вникал, лишний раз убедившись: что Ангел Небесный, что витязь Небесного Кролика – несомненно земляками друг дружке приходятся. Коли можно так выразиться. Коли потусветье землей называется. Впрочем, эта немирская сущность соратников, вселяла уверенность. По солдатской сноровке смекал: став ратью на демона, полезно в союзниках иметь ангелов-воителей. Продолжил рассказ.

– Могли отбиться, так соседушки, олухи царя небесного, все проворонили. Предупреждал я, гонцов посылал, грамоты писал. Все без толку. У кого на уме одни пьянки-гулянки, зенки залить да с девками непотребными блудить. У кого дела важные, неотложные – с лягавыми суками козу в поле загнать. Иначе, без той козы, охляет бедняга с голодухи, того гляди, ноги протянет. Иного хвори донимают, другой на авось уповает, мол де, кривая вывезет. А то, размечтался!

Зло в бездну плюнул. Кулаками сжатым вздрогнул.

– Не крепости пограничные, чисто курятники развели. Право слово – ровно петухи. Пока на дворе солнышко сияет, хвост распушить, пройтись гоголем, хохлушку потоптать, в дерьме поколупаться, дурным голосом с плетня повопить. А только завечереет, на насест взгромоздиться, под себя нагадить и дрыхнуть без задних ног. А там, хоть трава не расти. Хорек, лисица ли, все то без разницы. Жри кого ни попадя, кочан из-под крыла высунуть не соизволит. Пока не отгрызут. Дозорные, тоже хороши – пьянь да ротозеи. Ворон считали, галок ловили. В одном же замке, мало, что ворота не заперли, вовсе распахнутыми на ночь забыли. Вот и кумекай: дурость это или зловредная измена.

– Заходи кто хочет, забирай что хочешь. – Скривился Приходько.

– Вот, вот. – Подтвердил Хейгар. – Зашли тамплиеры в гости, словно в дом родной. Радушного хозяина отблагодарили по царски – ножом по горлу. Словно козлищу закадычили. Дочек прямо на коврах разложили, супружницу, в чем мать родила, по двору гоняли, закололи вместе со свиньями.

Иначе было в Хорстемптоне. Помнили кланщики, как пристыдил их Сигмонд, среди белого дня, войдя в замок, никем незамеченный. Потому не только удвоили стражу на стенах, но по ночам переправлялись охотники на шурваловальский берег, приглядывали за храмовниками. Возвращались поутру с известиями тревожными. Собирались в прибрежных лесах тамплиерские отряды, в глухие заводи стягивали струги.

Со дня на день следовало ожидать нападения.

Ожидали не в безделье. Владельцы Хорстемптона миролюбию тамплиеров не верили, не верили и их клятвам. Потому замок укрепляли основательно. Старое чинили, новое возводили. Ратному мастерству учились сами и детей воинами растили. И вот час пробил. Возблагодарил сэр Хейгар своих предков за все ими сделанное, но на том не сблагодушничал, наоборот рьяно зачал возводить полевые оборонительные линии. По мирному времени нужды в них не было, скорее вред, от того без них обходились. Но впрок было многое заготовлено, хранилось бережно. Вот и пошло в дело. В речное дно вколотили острые колья. На сухопутье из толстых дубовых бревен выстроили тын. Пологие берега обкопали (эскарпировали – уточнил полковник Приходько), обрывистые закрепили обрубами. На подходах к замку вкопали ежи и рогатки, вырыли волчьи ямы, скрыто разместили снаряженные самострелы. У дорог засеки нарубили, расставили дозоры, к границам выслали конные разъезды. Словом, на славу приготовились встретить незваных гостей.

Но это на сухопутье. И переправу перекрыли надежно. В лоб, хоть весь бы орден попер, не проломить.

А как на реке быть? Своих лодок мало, и те больше рыбацкие челны – дубки да дощаники, не боевые лодьи. Лорд высокороден, да чужд гордыне. Позвал на совет тех искусников – плотника, кузнеца, что с Сигмондом нетопыря смастерили.

Сидели, кумекали, скумекали таки. Исхитрились умельцы. Борта щитами нарастили, дабы прикрыть гребцов и воинов. На днище сколотили помосты, там разместились лучники. Помимо обычного кормового, на носу укрепили второе рулевое весло. Теперь не стало нужды долгими утруждениями поворачивать судно. Одной команды давлеет, можно двигать лодью что вниз реки, так и вспять течению. Испробовали судно, все остались довольны.

– В экстренном порядке модернизировали наличествующие плавсредства. – Единогласно продолжили Сигмонд с Ангелом. А витязь, под полковничий хохоток добавил – «Тяни-Толкай».

Все делали тайно, в старичном рукаве, от глаз тамплиерских высмотрщиков укрытом. Старались не зря, пришла пора – сгодились суденышки.

Рано по утру, только небо светлеть начало, большой конный отряд храмовников на рысях из лесу вышел, двинулись бродом на ноддовскую землю. Скакали, уверенные, наглые. Позади торопились не отставать пешие туркополы, сопели, сквозь зубы хаяли стылость речную и скользкость дна. Порой падали, окунаясь с головой, порой кого-то сносило на стремнину, но перли гады. Чаяли нахрапом овладеть спящим замком, рассветную зябкость мечами разогнать, на пожарище обсохнуть, с бабами оторгеться.

А фигушки-хренушки!

Нарвались конские груди на подводные колья. Храпели, валились на спину, кровавую пену понесло течением.

А за речным туманом, у самой кромки воды уже выстроились ратники хорстемптонские. Уже щиты в песок воткнули, уже луки изготовили. Ка-а-ак вшкварили!

Дрогнули тамплиеры, обернули тылы, да и подались в отступ.

Не раз и не два – три дня и три ночи пытались храмовничьи легионы перебраться на землю Нодд («форсировать водную преграду» – басил Приходько). Порой, даже, удавалось ступить на берег, только встречали хорстемптонцы незваных гостей не хлебом-солью – копьями да мечами вдоволь потчевали.