Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми» - Юрий Корчевский

– Надо вынести тело, – ни к кому не обращаясь, сказал командир батальона.

Все офицеры дружно повернули головы в сторону Павла. Вроде как сам виноват – сам и рискуй, вытаскивая тело убитого офицера.

Павел вздохнул. Получить пулю от русского снайпера ему вовсе не хотелось.

Пригнувшись, он метнулся к оберсту, ухватил его за обе руки и потащил. Когда Павел благополучно выбрался в безопасное, непростреливаемое место, сразу подскочили добровольные помощники и, взявшись за ноги оберста, помогли Павлу вынести его. Уложив его на землю, офицеры осмотрели голову.

– Да, тут поработал снайпер. Хорошо стреляет этот русский.

– Черт с ним, со снайпером! Что мы в штаб докладывать будем?

Павел не стал слушать дальнейшие разговоры. Вот удобный случай, и надо им воспользоваться.

– Я раздавлю этого снайпера, раскатаю его по земле, превращу в кровавое месиво! – закричал он и кинулся через открытый участок.

Павел рассчитывал, что на быстром бегу снайпер попасть в него не сможет. И если сейчас рвануть на танке через передовую на «нейтралку», офицеры батальона примут его бесшабашный поступок за аффект, за желание отомстить за погибшего оберста и хоть как-то загладить свою вину.

Павел подбежал к «Тигру». Экипаж возился в капонире.

– Все от машины! – скомандовал Павел. Сам же нырнул в люк и захлопнул его. запустил двигатель, взглянул на приборы. Давление масла было в порядке.

Дав задний ход, Павел выехал из капонира, объехал укрытие и направился к переднему краю. Смотровую шторку поднял до отказа вверх. Так виднее, а ему надо попасть в «коридор» на минном поле, свободный от противотанковых мин. Он видел, как немецкие пехотинцы шарахались в траншеях в разные стороны. Танк мягко качнулся, переваливая через траншею, и сбил колья с колючей проволокой.

И вот он уже на «нейтралке». Павел выжал газ до упора. Однако инструкцией не положено на грунте развивать скорость выше 20 километров. Но чего жалеть вражескую машину?

Немцы не стреляли. По-видимому, они полагали, что Павел взбешен гибелью оберста и поехал на «нейтралку» раздавить снайпера.

Русские просто не поймут, что происходит. Ведь перед атакой всегда следует артиллерийский налет, а уж потом идут пехотинцы и танки. А сейчас по полю прет одинокий танк – не иначе танкист сошел с ума.

Никто не стрелял с обеих сторон, все выжидали. А Павел давил на педаль газа и молил судьбу, чтобы не попасть теперь уже на русские мины.

Вот уже видны передовые траншеи русских. Мотор ревел на больших оборотах, «Тигр» шел почти на максимальной скорости – свыше тридцати километров в час. Какой-то пулеметчик дал в его сторону очередь, пули застучали по корпусу танка.

Павел опустил бронешторку. Получить пулю в лицо, когда свои уже близко, было бы обидно.

Наматывая на гусеницы колючую проволоку перед русскими траншеями, танк прошел рядом с окопом дозора, и Павел успел заметить испуганные лица бойцов.

«Тигр» перевалил через передовую траншею. Танк не вел пушечную и пулеметную стрельбу, и это удивляло советскую сторону.

Справа раздался пушечный выстрел. Снаряд ударил в корпус, не причинив вреда.

Промелькнула вторая траншея, а Павел продолжал давить на газ.

Перед смотровой щелью показалась позиция минометчиков. Бойцы дружно кинулись от минометов в разные стороны. Сделать что-либо с танком они не могли.

Павел объехал батарею минометов, выключил передачу, встал и заглушил двигатель. Наступила тишина. Он не торопился покидать танк: если сразу выбраться, его сгоряча снимут очередью.

Через несколько минут кто-то из самых смелых постучал прикладом по броне.

– Немчура, вылазь!

Павел откинул люк и высунул из проема обе руки, показывая, что он безоружен. Вслед за руками он просунул голову и поднялся в люке до пояса.

– Вылазь, стрелять не будем!

У танка стояли несколько минометчиков с автоматами в руках. Один сжимал в руке противотанковую гранату.

– заблудился, немчура?

– Специально приехал, – ответил Павел.

– Ты гляди, сержант! Немец, а по-нашему говорит лучше нас с тобой!

Павел спрыгнул с танка. Все, он у своих. Если сразу, в горячке, в азарте не застрелили, то в СМЕРШ он должен попасть живым.

– Ты что, пьян?

– К своим приехал. Мне бы командира.

Вокруг танка собрались бойцы, поглядеть на «Тигра» вблизи было интересно всем. Издалека, на поле боя видели изредка, а чтобы вблизи, да пощупать – нет.

– Робяты, глянь, какой огромный!

Возник сначала старшина, следом – старший лейтенант. Он посмотрел на танк и, хмыкнув, спросил:

– Что происходит?

– Вот, танк к вам пригнал. К оперу из СМЕРШа мне надо, – объяснил Павел.

Старлей, услышав чистейший русский язык, удивился:

– Власовец, что ли?

– Почему власовец? Я разведчик, из ведомства Утехина, – немного приукрасил Павел.

Бойцы вокруг восхитились.

– А мы думаем – немчура! А он – наш! Эй, разведка, за танк, небось, орден дадут!

Вокруг засмеялись, напряжение спало.

– Чего на тебе форма немецкая? – поинтересовался старшина.

– Я что, в глубокий тыл к немцам в советском обмундировании ходить должен? И с ППШ на груди?

Старшина сконфузился. И в самом деле, брякнул, не подумавши.

– закурить не хочешь? – подступили к Павлу бойцы. И тут же засыпали его вопросами:

– А управлять такой махиной тяжело? А то мы испугались поперва. Прет на нас танк и не стреляет – никак, живьем раздавить хочет.

– Разговорчики! – пресек сержант. – Пошли, разведка!

Павел направился за офицером, услышав сзади:

– Вот повезло парню – танк у немцев угнал. Небось, в звании повысят или орден дадут.

– Ты сам попробуй в тыл немецкий сходить и танк угнать. Тебе точно орден дадут – если вернешься, конечно.

Бойцы засмеялись.

Шли долго, около километра. На Павла косились – уж слишком непривычно было видеть старлея-артиллериста и рядом с ним – немецкого танкиста в полной униформе. Руки у Павла не были связаны, и пистолет при нем оставили, и оттого все выглядело еще более странным.

Едва они дошли до ближних тылов, как в небе послышался гул моторов. Вскоре показались две черные точки, превратившись в пикировщики Ю-87, прозванные солдатами «лаптежниками» за обтекатели на неубирающихся шасси. Они зашли в пикировании и сбросили бомбы.

– Принесло тебя на нашу голову, – с досадой сказал старлей. – Ведь они твой танк бомбят, а минометная батарея рядом.

Что мог сказать в свое оправдание Павел? Он только пожал плечами.

В той стороне, где стоял танк, раздалось несколько взрывов. Старлей, сплюнув, сказал:

– Да мы уже пришли.

Они зашли в избу, и старлей постучал в дверь. Из-за двери крикнули:

– Открыто.

За небольшим столом сидел капитан, курил «Беломор». Дым в комнате стоял коромыслом.

– А, Гладковский, привет. Это кто с тобой? Пленного, что ли, взяли?

– Да нет, сам к нам на танке приехал. Белым днем, через наше минное поле – и не подорвался. Повезло.

– На каком танке? – не понял опер.

– На «Тигре».

– А где он его взял?

– У него у самого спросите. Проехал через траншеи и встал около моей батареи.

– Разберемся. Можете идти.

Старлей козырнул и ушел. Капитан чертыхнулся, пробормотав: «Свалился ты на мою голову – теперь переводчика искать…»

– зачем переводчика? – удивился Павел. – Я русский.

Едва услышав русскую речь, «смершевец» схватился за пистолет.

– Сука, власовец!

– Да что вы все с власовцем! Сначала старший лейтенант, теперь вы! Свяжитесь со СМЕРШем, ведомство Утехина, майор Гурков.

– Так ты из зафронтовой разведки? Так бы сразу и сказал, – успокоился капитан. Он положил пистолет на стол и покачал головой. –   Сдай оружие и документы.

Павел достал из кобуры «вальтер» и положил его на стол. Из нагрудного кармана достал офицерское удостоверение. Капитан развернул его, сверил фото. Медленно прочитал по слогам немецкий текст.

– Так ты лейтенант?

– Так точно, командир взвода «Тигров», что стоят напротив нашей передовой.

Капитан выглянул в окно, как будто мог увидеть там танки.

– Подожди, я не понял. Ты немца убил и взял его форму?

– Да нет. Я окончил немецкую танковую офицерскую школу, мне присвоили звание. Служу в пятьсот седьмом танковом тяжелом батальоне.

– замысловато что-то.

Капитан постучал в стену. Вошел сержант.

– Присмотри пока за ним, мне позвонить надо.

Павел вышел с сержантом и уселся в углу комнаты на снарядный ящик.

– И чего с немчурой возиться, – пробубнил сержант. – Пулю в затылок – и все дела.

– С чего ты взял, что я немец? – ответил Павел. – Я русский, свой, из разведки.

– О как! Тогда прости, формой твоей обманулся. Это что же, эсэсовская?