Ты дивно устроил внутренности мои - Пол Брэнд

Если бы ткань моей кожи была более твердой, я мог бы раздавить хрустальный бокал и даже не заметить этого. Если бы ткань была более мягкой — рука не смогла бы удержать бокал. Когда моя рука обхватывает какой–то предмет — спелый помидор[17], лыжную палку, котенка, другую руку, — жир и коллаген сразу же перераспределяются таким образом, что их форма соответствует форме обхватываемого предмета. Это распространяется на всю зону соприкосновения. Благодаря этому свойству, предотвращается скопление точек повышенного давления, перераспределяется нагрузка, обеспечивается надежная поддержка.

В классе на уроках биологии часто можно увидеть скелеты частей человеческого тела. Попробуйте взять побрякивающий скелет руки и обернуть его пальцы вокруг молотка. Ручка молотка будет соприкасаться с такой жесткой поверхностью, как кость, всего лишь в четырех точках, которым и предстоит нести основную нагрузку. Без податливой кожи и окружающей ее ткани эти четыре точки, испытывающие очень сильную нагрузку, начнут воспаляться и покрываться язвами после того, как я ударю молотком всего несколько раз. Но благодаря податливости кожи, целиком покрывающей мою руку, кость выдержит огромное количество ударов.

Податливость — слово, имеющее специфическое значение для инженеров и очень емкое значение для биологов. Но оно имеет еще и особый духовный смысл. Мне нужен жесткий скелет, чтобы держаться ровно, чтобы сохранять независимость от воздействий окружающего мира. Но, когда я беру что–то в руки, мои кости не должны соприкасаться с этим предметом. Податливые ткани, в которые обернуты мои кости, принимают форму предмета — будь она изогнутой или ровной. Я не требую, чтобы предмет принял форму моей руки, — мои руки адаптируются к предмету, перераспределяя нагрузку соответствующим образом.

Жить по–христиански — это настоящее искусство. И, я думаю, концепция «податливости» помогает нам лучше усвоить его. Каждый день мое тело вступает в контакт с множеством других объектов. И как реагирует на это моя кожа? Что происходит со мной? Я беру квадратный предмет — моя кисть повторяет его форму. Я беру круглый предмет — происходит то же самое. Происходит ли это же с моим естеством? Апостол Павел проводит ту же параллель для нас в 1 Кор. 9:19–22: «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобресть: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобресть Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобресть подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобресть чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобресть немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых».

17.

Прикосновение

В период правления в Уганде Иди Амина, установившего кровавый режим, группа американских миссионеров послала туда письмо на имя епископа. В письме спрашивалось: «Чем мы можем помочь вашему народу? Что вам прислать?» Вскоре пришел ответ: «Не надо присылать нам еду, не надо присылать лекарства. Пришлите 250 пасторских воротничков». Далее шло объяснение: «Возможно, наша просьба покажется вам странной. Вы — люди Запада, и ваши взгляды сильно отличаются от наших. Но постарайтесь понять: когда наших людей сгоняют в толпы и расстреливают, они должны иметь возможность выделить в этой толпе своих священников».

Доктор Гарри Ф. Харлоу обожал стоять у клеток с животными в своей лаборатории в Висконсинском университете. Он подолгу наблюдал за детенышами обезьян. От его взгляда не ускользнуло, что малышам очень нравятся разложенные на полу тряпичные подстилки. Обезьянки обращались с ними с какой–то особенной нежностью: брали на руки, обнимали, укачивали на руках, как дети укачивают плюшевого медвежонка. В результате наблюдений было установлено: те обезьянки, которые росли в клетках с мягкими подстилками, становились более крепкими и здоровыми, чем те, которые росли на голом сетчатом полу. Неужели основополагающим фактором было наличие ткани — нежной и приятной на ощупь?

Доктор Харлоу смастерил из махровой ткани оригинальную искусственную маму. Сзади приделал к ней лампу подогрева, чтобы она была теплой. Спереди к «маме» прикрепили резиновые трубки с сосками, откуда детеныши могли сосать молочко. Новорожденные обезьянки приняли ее с большой радостью. А почему бы и нет? Она всегда была рядом с малышами: кормила, согревала и в то же время, в отличие от настоящей мамы, никогда не сердилась на них, не шлепала и всегда была под рукой.

Убедившись, что можно вырастить детей с помощью неживой суррогатной матери, доктор Харлоу стал исследовать степень важности осязательных или тактильных характеристик, присущих матери. Он проделал такой эксперимент: поместил в большую клетку мягкую махровую куклу–маму и еще одну искусственную «маму», сделанную из грубой проволочной сетки. Потом принес и положил туда восемь обезьяньих детишек. Когда пришло время кормления, ассистенты доктора распределили детей между двумя мамами — четырех одной и четырех другой. Каждый детеныш мог получить молочко только у той мамы, к которой был распределен.

Результат не заставил себя ждать: все восемь малышей проводили все свое время бодрствования (шестнадцать — восемнадцать часов в день) около махровой куклы. Они прижимались к ней, обнимали и поглаживали ее, лазили по ней. Те детеныши, которым было положено питаться у проволочной куклы, ходили туда только за едой. А потом быстро возвращались к махровой «маме», которая была такой приятной и нежной на ощупь. Когда малыши пугались чего–то, они сразу же крепко прижимались к махровой кукле или залезали на нее, ища успокоения, — все восемь детенышей.

Доктор Харлоу пришел к выводу: «Мы не удивились, обнаружив, что приятное осязательное ощущение составляет основу привязанности и любви. Но мы не ожидали, что это ощущение имеет такое большое значение для детенышей — большее, чем кормление. Это несоответствие настолько велико, что мы считаем возможным предположить: основная функция ухода за новорожденными — обеспечение как можно более частого непосредственного осязательного контакта между малышом и матерью. Другими словами, для нормального развития грудному ребенку недостаточно одного молока»[18].

Антрополог Эшли Монтэгю описывает подобные и многие другие эксперименты в своей оригинальной, увлекательной книге «Прикосновение». Он делает вывод: близкий физический контакт матери и детеныша просто необходим для нормального развития животного.

В отличие от человека, все остальные млекопитающие посвящают огромное количество времени тому, что вылизывают своих малышей. Часто те новорожденные, которых не вылизывают родители, умирают. Причина этого заключается в том, что сами они не могут удалять собственные отходы. Но это лишь одна из причин. Доктор Монтэгю пришел к выводу: вылизывание детенышей одинаково важно как для поддержания чистоты, так и для тактильной стимуляции.

Те, у кого есть домашние животные, знают: и маленькие, и взрослые животные любят, когда их гладят. Любят они и сами себя гладить. Кот выгибается, выворачивает голову и нежно, старательно вылизывает себе бока и спинку. Собака ложится на ковер и поднимает лапки кверху: она ждет, чтобы ей погладили животик. Обезьяна тщательнейшим образом очищает и вычесывает шерсть своих сородичей.

Монтэгю считает, что даже человеческие зародыши, находящиеся в утробе матери, нуждаются в большом количестве тактильных стимуляций, чтобы стать физически крепче. Это необходимо для облегчения прохождения через родовые пути, которое у человека является самым длительным и самым напряженным. Эти четырнадцать часов родовой деятельности, кстати, так хорошо описанной матерями и никак не описанной новорожденными, — очень важный стимул для окончательного созревания некоторых органов и систем организма ребенка. Может быть, этим и объясняется тот факт, что дети, появившиеся на свет с помощью кесарева сечения, имеют более высокий уровень смертности и больший процент заболеваемости?[19]

Хотя роль тактильной стимуляции во время родов остается спорной, необходимость осязательного контакта после рождения ребенка была ярко продемонстрирована драматическим, даже трагическим способом. В конце двадцатых годов уровень смертности новорожденных в некоторых приютах для подкидышей в Америке достиг 100 %. В те годы доктор Фриц Тэлбот из Бостона оказался в Германии и познакомился там с концепцией «о нежном и заботливом уходе», которая, казалось бы, не имела никакого отношения к науке. При посещении детской больницы в Дюссельдорфе он обратил внимание на то, что одна пожилая женщина постоянно ходит по коридорам больницы с больным, слабеньким ребенком на руках. Сопровождающий врач сказал: «Это бабушка Анна. Когда мы сделаем больному ребенку все что положено с медицинской точки зрения, а он все равно не выздоравливает, — мы зовем бабушку Анну, и она выхаживает малыша».