Мечты сбываются! (СИ) - Скай Рин

Певец так же внимательно рассматривал меня

- Ты кто? – наконец задал он вопрос. – Я откуда-то тебя знаю. Точно.

Глава 41

- Кейт Сноу. – произнесла я. – А видел ты меня, скорее всего на плакатах, развешенных по всему городу.

- А я – Раян. Ладенсон. – зачем-то добавил он. – Ну, наверняка, ты меня узнала, – произнес он, искренне улыбаясь.

- Вообще-то я думала, что Маргарет Ладен – это твое настоящее имя.

- Да ладно, - хмыкнул Раян, - все знают, что это - мой псевдоним. – Что у тебя случилось?

Едва вернувшееся хорошее настроение испарилось без следа. На глаза навернулись слезы.

- Прости, - пробормотал Ладенсон, - идём, ляжешь в моей комнате, а я тут переночую.

Он и впрямь ловко застелил чистую простынь и надел новую наволочку, пожелал спокойной ночи и быстро удалился из комнаты.

***

На улицах города всё оставалось таким же, равнодушные прохожие спешили по делам, машины сновали по дорогам, дети бежали в школы, птицы перелетали с веток на скамейки, и всё это, освещало утреннее солнце. Миру дела не было до драмы, разыгравшейся прошлой ночью.

Некоторые внимательные коллеги по съёмочной площадке заметили едва различимые перемены в моей внешности. С моего лица навсегда исчезла мягкость, наивность двухнедельного щенка, уступая место холодной, насмешливой жестокости. Я не улыбалась больше, не задирала голову в небо, не любовалась дождем и радугой. Начала грубить всем вокруг. В двадцать один год я полностью разочаровалась в этой жизни.

- Какая муха тебя укусила? – не понимали меня знакомые.

- Зазвездилась, наверное, - недовольно бурчал обслуживающий персонал.

- Лишний форинт заработала и теперь человеком быть перестала? – орала на меня мать.

Я пробовала пить и курить, чтобы хоть как-то заглушить мысли о Дэвиде, постригла волосы по короче, перекрасила их в черный цвет, стала делать яркий макияж. Мое нутро никак не могло принять и понять факт «особенности» Дэвида. Ведь так не бывает. Так не могло произойти именно со мной! И тем не менее, это случилось.

Раян начал частенько захаживать ко мне. Он времени явно не терял.

Первый раз он явился на съёмочную площадку под предлогом принесенного платья, оставленного у него дома. Потом находил иные предлоги, а после, начал заходить без видимого повода. Ради интереса я иногда смотрела фанатские видео из выступлений рок певца. На сцене, мой новый знакомый, и впрямь выглядел, словно посланник ада. На самом деле, без устрашающего грима и сатанинской атрибутики, Ладенсон был премилым человеком, разводящим зимний сад филодендронов на террасе и с удовольствием, готовящим десерты из желе и фруктов для друзей.

Ходить с ним в рестораны, и появляться на публике было совершенно не трудно: без грима его никто не узнавал, на меня, так же мало обращали внимание. Дважды разведенный, он платил неплохое содержание бывшим женам и дочерям, обеспечивал отличную жизнь своей престарелой, но эксцентричной маме, и был, по его словам, абсолютно свободным человеком.

Теперь мое утро начиналось с банального сообщения о «Добром Утре», а вечер заканчивался пожеланиями «Спокойной Ночи».  В течение дня он так же забрасывал меня посланиями.

Я не могла не почувствовать, что он испытывает ко мне интерес и влечение, а возможно и нечто большее. Мне, несомненно, это льстило, поднимало самооценку, уроненную другим «роковым» брюнетом, но и одновременно и взращивало чувство вины к этому доброму человеку – я ведь никогда не смогу ответить ему взаимностью.

Глава 42

Новый проект – фильм по мотивам книги «Нигде» требовал моей поездки на Родину – ведь основное действие происходило в Копейских горах, а так же в декорациях Тирополя.

- Я поеду с тобой! – безапелляционным тоном заявил Раян.

Ну вот, только этого не хватало. Мало того, что мне было волнительно вернуться «домой» после более чем трехлетней отлучки, боязно встретиться с одноклассниками и подругами, которым я даже ни разу не позвонила и не ответила на их электронные письма. Так еще и с ним. Отдать бы все на свете, чтобы только поменять этих мужчин местами. Эти слова нужно было произнести Дэвиду. Это он должен был непременно посетить маленькую квартирку на окраине Тирополя и почувствовать, как буквально все там пропитано огромной любовью к нему… Какая несправедливость… ведь ему меньше всего нужна была эта самая любовь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Съёмочная группа летела практически полным составом чартерным рейсом без пересадок. Ладенсон, забросив все дела, сидел на соседнем со мной кресле и не сводил с меня взгляда.

- Давно со мной такого уже не было. – признался он тихим голосом. - Ради тебя я оказался готовым на всё: даже смог отменить выступления и поволочиться в далекую страну третьего мира, лишь бы быть рядом с тобою.

Я, зажмурившись, растворилась в музыке версилонского исполнителя, лившейся из наушников. Возращение домой. Такое странное радостное и грустное чувство одновременно. Приоткрыв глаза, я вглядывалась в горы и леса, обрамляющие их. «Нигде», - подумалось мне, - «вот оно, мое нигде»! Оставалось добавить, «Никто» и «Никогда». Вот и допишу трилогию на досуге.

Объявили посадку. Из самолета на нас дохнуло жаркое, словно из гриля, дуновение Тирославского ветра.

- И это Март? – Недовольно, но восхищенно ахнул Раян.

- Мда… Глобальное потепление, - тихо проговорила девушка.

Быстро пройдя все формальные процедуры, несколько автобусов отвезли команду по отелям, я же, накануне отлета, взяв ключ от своей квартирки у мамы, намеревалась переночевать там.

Раян, пожелав посмотреть на мое «родовое гнездо», с любопытством разглядывал столицу маленького государства. Он трижды побывал в Версилонии во время гастролей, но в провинциальные города никогда не заезжал – времени не хватало, так же как и интереса. А уж Тирополь был для него такой Тьмутараканью, что и словами не описать.

Я, во все глаза глядела на знакомые улочки, ничуть не изменившиеся со времен аварии, на скверики, парки, кварталы… Непередаваемое чувство. Грудь сдавило чем-то родным, непонятным…

Потянулся мой родной район, оформленный типовыми обшарпанными многоэтажками. Вот мой дом и подъезд. Отпустив такси, я застыла в нерешительности, а рок певец принялся озираться по сторонам. Во дворе бегали мальчишки, пожилая женщина развешивала белье прямо в огороде, перед окнами первого этажа. Разгуливала крупная дворняга, сосед с шестого этажа медленно курил на балконе, не спеша рассматривая вновь прибывших.

Едва живая от нахлынувших эмоций я, поддерживаемая Раяном, зашла в бетонный, пахнувший кошками подъезд. Защемило в сердце от вида жалкой поцарапанной двери. Руки тряслись, и я никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Тогда Ладенсон нежно выхватил этот самый ключ и уверенно открыл дверь.

До боли родная прихожая, длинный коридор и двери в три комнаты, ванную, туалет и кухню. Моя рука автоматически потянулась к выключателю. Надо же, тело на подсознательном уровне помнит, как девочкой, делало это тысячи раз. Под потолком вспыхнула одинокая тусклая лампочка, осветившая зеленую, местами протертую дорожку. На вешалках и полках для обуви скопился приличный слой пыли. Повсюду была паутина и спертый, годами не проветриваемый воздух. Глаза мои, опухшие от слез, приковались к ковру, висевшему над моей бывшей кроватью. Там, пришпиленная жалкой кнопкой, висела вырезанная из журнала фотография Дэвида. На секретере, под стеклом красовался собственноручный, кое-как, нарисованный, черно-белый портрет моего кумира.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я, не в силах больше стоять на ногах тяжело опустилась на кровать, где провела столько бессонных ночей в мечтах о нем. Раян понял все без слов.

- Значит, все-таки, он… Да что вы все в нем находите-то?! – задал музыкант риторический вопрос.

- Уж не ожидал ли ты увидеть здесь свои фотографии? – хмыкнула я.

- Точно не здесь. Иначе, ты бы стала играть рок. Вернемся в отель?