Провал «миссии бин», или Запись-ком капитана Вальтера - Владимир Иванович Партолин

ананаса! Ах ты, ублюдок, возмутился я про себя и тут же обеспокоился подозрением: ананасы я любил, объедался в детстве и юности, до Хрона ещё. Немногие из моего окружения об этом знали. Балаян, Брумель и Лебедько не знали. Марго знала!

— Так хотите? — протянул мне миску чуть ли не к носу.

Я молчал, парни невозмутимо ждали.

Нарезанные колечки ананаса в миску положили, видимо, только что: сока не пустили, и сахар-песок не весь растаял. А пахло!

Все же чувство предосторожности взяло верх. Съем — стану козлёнком. И я поблагодарил, проглотив слюну:

— Нет, спасибо. Натощак я фруктов не ем.

— Как хотите. — Андроид, взял колечко, отправил в рот и предложил товарищу: — Будешь?

Тот подцепил два колечка, стряхнул с них сахар. Я изошёл слюной, сглотнул три раза.

— Зовите меня Альбертом, — представился патлатый.

— А меня — Алексом. С вашего позволения шлем и свёрток я понесу. Пожалуйста, проследуйте на выход.

Андроиды как есть, утвердился я в своём предположении: имена на «А» начинаются. Не с Марса, Немо, козла, выкормыши. Марго рук дело.

За спинами парней беззвучно разошлись по сторонам створки овальной по форме двери. Что за ней, различить было невозможно, но зато я расслышал отдалённое мерное гудение.

Подводная лодка, предположил я. Если так, то чья.

— Хорошо, — согласился я, — возьмите шлем. Мне, я полагаю, представляться нет необходимости. Как следовать — впереди или за вами?

— Следуйте, пожалуйста, за мной — вы дороги не знаете, — предложил Альберт и вышел в коридор. Алекс предупредительно посторонился, пригнув под сводом потолка голову. Оба были одного со мной роста.

Скажите, пожалуйста, какие мы вежливые, съехидничал я, расценивая поведение моих — я в этом не сомневался — конвоиров.

В проёме люка я обернулся. Алекс, оставив миску с ананасами на сене, подхватив свёрток из моей одежды, свободной рукой поднял за раму ФРКУ — будто соломинку какую, легко оторвал от пола и уложил себе на плечо. Шлем взмыл вверх по широкой дуге и отскочил, ударившись об свод потолка, отчего салазка в раме парню в плечо прямо-таки впечаталась. Тот, не поморщившись даже, в замешательстве от своей неловкости, улыбнулся мне.

— Поосторожнее, молодой человек, — попросил я, про себя подумал: — «Вот так, сзади даст по черепу».

— Господин Курт, — позвал Альберт, — пожалуйста, поторопитесь…

Двинулся я за Альбертом просто ошеломлённым: «Назвал меня Куртом! И знает, что ананасы люблю. — Остановился с догадкой: — Марго меня сдала, на подлодку упекла».

— Я освещу вам путь, — поторапливал Альберт.

«Ты осветишь… Ты и прибьёшь, когда Марго прикажет, — подумал я. — Она и Немо заправляет, этим козлом Степаном». И ступая в высокий проём второй двери, я опустил подбородок на грудь и заложил руки за спину — как это проделывал курсантом училища «морской» ещё пехоты, выходя из камеры гауптвахты.

В коридоре поднял голову и в слабом, отражённом от стен свете фонаря различил изображение на спине Альберта: астероид, летит на фоне звёзд, в «носу» строение с египетской пирамидой схожее.

Куда мы направлялись и куда пришли, не знаю — меня оглушили.

* * *

Очнулся я лицом в гладкую белую стену. С кольцами на руках и ногах, то были не браслеты трико-ком — зажимы в подлокотниках и поножах массивного металлического кресла. Осмотреться мне не давал вмонтированный в подголовник спинки обруч, больно стягивающий мне голову.

За спиной вспыхнул яркий свет и на стене появились чёрные отчётливые тени двух фигур. Женщина: полусидела на спинке мягкого кресла, в руке держала длинный тонкий мундштук с сигаретой. Другая фигура: я присмотрелся… козы. Торчали веером «тычки» — соски вымени. Коза возлежала на тахте, подпирая копытом голову чрезмерно патлатую, с удивительно длинными рогами.

Через отверстия в стене на меня взирали глаза, настоящие, живые! Нечеловеческие. Животного, у козла Степана такие. Это было бы занятным, если бы не жутким.

— Кто ты?! — вырвалось у меня.

— Зови меня Козлом.

Глаза моргнули. А прозвучало сзади.

Козёл говорил человеческим голосом!

— Шутка. — Я не спросил, а как бы констатировал факт — этим попытался не подать вида, что ошеломлён, и показать, что со мной подобные номера не проходят.

— Не желаешь звать Козлом, зови Капитаном бин Немо.

Я закрыл глаза. Отвечали мне голосом, похоже смоделированным, значит, не факт, что действительно козёл говорил. И ни какой он ни Капитан бин Немо. Ведь Степан — Немо. Степан — самец, здесь же, явно самка.

Перейдя на игривый тон, я попытался пошутить:

— Реинкарнация. Величайший террорист всех времён и народов Капитан бин Немо после своей кончины от рака не стал раком, а воплотился в козла.

Меня остановили:

— Прекрати отнимать у нас время, Франц… Ты поверишь. С тобой действительно говорит Капитан бин Немо. Только он не величайший террорист всех времён и народов, а Спаситель Земли и человечества. Я Марго.

— Ну, конечно. Ха-ха. Спасителя я никогда не видел, но то, что он козёл, подозревал. Но вот в то, что за спиной сидит Марго… возможно, поверю, когда меня в этом кресле начнут поджаривать.

— А сейчас поверишь?

Стена превратилась в зеркало, глаза в отверстиях — в черные провалы. Моя тень преобразилась в моё отражение. Тень слева — в козла на тахте, тень справа в… — я присмотрелся…

Я сплю!!!.

Ущипнуть себя не удалось: рука осталась на подлокотнике в зажиме.

Женщина села в кресло и закинула ногу за ногу. Красное вечернее платье, диадема с крупным рубином в ослепительно белокурых волосах, красные выше локтя перчатки, сигарета в длиннющем, набранном их рубинов мундштуке. На лице вуалька до подбородка, красного же цвета, но я узнал Мальвину. Младшая сестра Марго и подруга моей сестры Катьки. Она была любимицей городка, где мы жили. С эстрады школьного актового зала прекрасно читала стихи Цветаевой, а на дискотеках заводила мальчишек потрясающим степом. После школы уехала жить и работать моделью в Париж, Катька поддерживала с ней связь через Интернет. Редкой красоты фигура, Мальвину в нарядах самых знаменитых кутюрье сестра мне показывала на самых престижных