Кусты для Рояля - Виталий Башун

— Если бы вы, милочка, потрудились больше уделять времени делам, а не шашням с этим убогим, то уже получили бы пакет документов на свою почту и убедились в полной законности сделки. Пакет был сброшен вам полчаса назад. Задерживаться из-за вашей нерасторопности я не намерена. Если у вас будут претензии, мы готовы решить вопросы путем переговоров или в судебном порядке. В данный момент раб уже пятнадцать минут находится в состоянии субаренды. Очень удачно, милочка, что вы его помыли.

— Что вы собираетесь с ним делать?! — это я уже от отчаяния. Мне тут же напомнили о том, что я сую нос не в свое дело.

— А вот это, милочка, вас не касается. Могу успокоить — у него не смылится и не сотрется.

Она прищурилась, словно кошка на полу придушенную мышь, безуспешно пытающуюся спастись, и нехорошо улыбнулась, сделав знак своим сопровождающим. Те встали по бокам Мартина и увели. Мой любимый не сопротивлялся и, похоже, не осознавал, что происходит.

Я бросилась, забыв обо всем к алхимику:

— Что происходит? Почему вы продали Мартина? — признаю, немного агрессивно налетела я на него.

— Не продал, а сдал в аренду на сутки. А что такого? — рассеяно спросил маг, не обратив внимания на мое поведение. — На сегодня у меня опыты не запланированы, уборку делают роботы под управлением команды корабля, почему бы и не заработать немного на бездельнике слуге?

— Как так можно? Живого человека отдавать в лапы этим ведьмам.

Василий вдруг посмотрел мне в глаза и властно приказал.

— Сядь!

Взгляд у него был в этот момент не привычно рассеянным, а твердым и пронизывающим.

— Я мог бы тебе напомнить кто я и кто ты. Но не стану. В данный момент это бесполезно. Не стану напоминать и о том, что я ваш хозяин и имею право распоряжаться своим имуществом так, как мне вздумается. Я прекрасно понимаю твои чувства, девушка, но если они будут мешать работе, то нам придется расстаться… например, с Мартином.

Его слова сначала будто кипятком ошпарили, а потом стужей заморозили.

— Ты, думаешь, Линда, что старый пердун, кроме своих формул и зелий ничего не видит и не понимает? — продолжил старик. — Я все вижу. И знаю, что между вами с Мартином происходит. Пока это не мешало делу и оставалось в рамках приличия, я не препятствовал. Но! — он воздел указательный палец в потолок. — Первый же тест показал, что моя экономка склонна руководствоваться в делах не логикой, но эмоциями. А это прямой путь к разорению. Я не крохобор, однако финансово зависеть от чувств и переживаний своей экономки совершенно ненамерен. Имущество должно эффективно эксплуатироваться. Если у меня попросят в аренду робота-садовника, что вы будете делать? — внезапно спросил он.

Чисто машинально я начала отвечать:

— Если на указанный срок нужды в роботе нет, то посчитала бы амортизацию, выяснила средние цены аренды на оборудование подобного класса…

— Стоп! Дальше не надо. То есть не стала бы копаться в своих чувствах: любишь этого конкретного робота или нет, нравится заказчик или противен до дрожи, а холодно просчитала бы возможные прибыли и убытки, нашла бы пути оптимизации рисков… то есть занялась бы тем делом, ради которого я тебя и купил. И если ведьмы снова захотят арендовать Мартина ты… — алхимик остановился, внимательно глядя на меня и ожидая ответа.

Признаюсь, у меня внутри все закипело. Хотелось и плакать от собственного бессилия и придушить хозяина и бежать спасать любимого, но я сдержалась. В голове стучала набатом мысль — не сдержусь, вредный старик тут же продаст Мартина, чтобы приучить меня к смирению. А буду брыкаться и меня накажет. Как — не знаю. Но плохо будет всем.

С трудом сдержав слезы, я немного хрипло ответила:

— Я… я уточню не потребуется ли Мартин вам самому. Потом… потом посчитаю… амортизацию… — тут в памяти всплыли слова ведьмы: "… не смылится и не сотрется", — сдерживаться стало еще труднее, но я, превозмогая страшную душевную боль, все же продолжила: — Потом постараюсь определить минимальную цену, увеличу ее на коэффициент…

— Достаточно, — старик удовлетворенно кивнул. — Ты прошла второй тест. Но учти. Я буду следить за тобой. От твоего поведения зависит будете ли вы вместе с твоим молодым человеком и дальше работать у меня или распроданы в разные концы галактики без возможности увидеться когда-либо вновь. Ты меня поняла? — я кивнула. — Хорошо поняла? — я кивнула вновь, уже более уверено.

А что тут скажешь? Алхимик кругом прав. Я могу засунуть свою баронскую гордость в… да-да, именно туда. И не вынимать пока не стану по крайней мере свободной. И не выкуплю Мартина. А до тех пор, следует приложить все силы на то, чтобы оставаться рядом с любимым и для этого придется ужом изворачиваться и вешалкой прикидываться.

И я буду и изворачиваться и прикидываться! Старичок-егерь мне постоянно внушал: "Нет ни малейшего смысла в героической и бессмысленной гибели, что бы там ни писали писаки и не болтали болтуны. Рассказать о своих подвигах могут только выжившие. И плодами победы насладится могут тоже только они". Я тогда не понимала его и образ героя, не отступившего и павшего, хранился в самом сердце, как образец для подражания. И вот сейчас я оказалась на месте этого героя. Могу не отступить и пасть, а могу смирится — на время — выжить и победить.

Какой же путь выбрать?

Старик мне не мешал. Сидел в кресле, молчал, задумчиво теребил бороду и разглядывал потолок.

Я постаралась успокоиться и, как ни кричала и плакала моя душа, выбрала путь подчинения и выжидания.

Алхимик, видимо, тонко почувствовал момент завершения выбора. Он шевельнулся в кресле, кашлянул и сказал:

— Похоже, девочка, ты сделал правильный выбор. И… я рад за тебя. Искренне рад. Тебе еще не раз придется делать выбор между гордостью и смирением. Не всегда смирение будет правильным выбором, а ошибки всегда стоят очень дорого, — в его голосе послышалась неожиданная теплота, словно я была его внучкой, а не рабыней. Старик хихикнул. — Ну не надо так уж меня идеализировать. Может, я просто забочусь о том, чтобы моя рабыня работала на меня с максимальной эффективностью.

Заметив изумление на моем лице, снисходительно добавил:

— Мыслей я не читаю, но опыт жизненный у меня богатый. У тебя в глазах прочитать можно все, что ты думаешь. И магии не надо. Хотя мог бы. Мог бы.

— А можно вопрос? — решилась я после некоторого обдумывания — правильно ли будет в соответствии с моим выбором задавать вопросы или нет.

— Задавай. Хотя я уже догадываюсь о чем ты хочешь спросить. Зачем ведьмам Мартин? Я угадал? Угадал. А все дело в том, что Патриция, майор СБ сектора ведьм, в качестве начальника охраны и управляющей делами сопровождает в полете юную принцессу, дочь Верховной ведьмы с Кларисы-6. Ей, как и тебе семнадцать лет. Она закончила обучение по техно-физической программе элитного колледжа сектора Империи и теперь летит домой для поступления в академию Ведовства и Знахарства. Наступил срок, когда по традиции ведьма должна познать мужчину. Проще говоря, естественным путем пройти дефлорацию. Для этой процедуры юным ведьмам обычно подбирают такого партнера, который не причинит девушке особой боли, не оскорбит своим видом, но и не вызовет никаких чувств, особенно влюбленности. Во избежание, так сказать, душевных травм и мук. На роль первого мужчины при таких условиях, как ты понимаешь, никак не годится нежный умница красавчик. Первое соитие запоминается на всю жизнь и от него очень многое зависит. Некоторые женщины до самой старости не могут преодолеть последствия неудачного первого опыта. Поэтому выбор первого партнера не доверяют кому попало и, в первую очередь, самой девушке. Мартин показался Патриции идеальным выбором. Хе-хе. Ох, как она ошибается! — довольно заключил старик.