Сезон удачи - Анатолий Галкин

В ходе всех этих бесед Варя пыталась создать уютную для откровений атмосферу. Намекала, что, мол, трудно сейчас Сергею Павленко. Врагов у него много и любое неосторожное слово или действие может порушить все и для него, и для нее.

Екатерина соглашалась, но старалась эту тему не развивать.

Сегодня, на пятый день Варя решилась на прямой разговор. Повод дала сама Екатерина. Она вдруг начала рассуждать о мужских именах, о их влиянии на характер владельца, но его судьбу и прочее.

– Я уже давно советовала мужу сменить имя. Поверь, Варя, не станет от политиком, если не будет меня слушать… Что такое Сергей? Серое, блеклое имя. Здесь нужно что-нибудь звучное, красивое.

– Ты, Катя не права. Знаю я очень много отличных ребят с простыми именами. А был у меня знакомый по имени Иннокентий – прохвост и жулик.

Екатерина вскочила с кресла, засуетилась и подошла к окну.

– Я тоже знаю одного Иннокентия. Только он еще и подлец. Я очень надеюсь, Варя, забыть о нем, никогда его больше не видеть… Ой, так вот же он! Он за мной приехал…

Под окном у входа в пансионат стоял джип не первой свежести, а рядом с ним только что приехавший молодой человек в костюме цвета беж…

Варвара сориентировалась очень быстро. Она принялась было собирать сумки, но потом схватилась за телефон:

– Дежурная? Сауна свободна? Мы занимаем ее… Нет, не на час. На весь день… Нам так надо. Мы хотим очень чисто вымыться.

Потом они, похватав самое необходимое, скатились вниз по лестнице еще до того, как бежевый Иннокентий вошел в холл пансионата.

Возле сауны находился бар и Варя на ходу закупила суточный запас продовольствия в виде шоколада, орехов, печенья.

Они заскочили в сауну и заперлись изнутри… Первое помещение выглядело как нечто среднее между раздевалкой и маленьким банкетным залом. Был здесь и холодильник, и сервант с посудой, и самовар, и телефон.

Дальше зальчик с бассейном в пятнадцать квадратных метров, а за ним собственно сауна, душевые и прочие удобства.

Отдышавшись, Варвара подошла к телефону и набрала номер Савенкова.

– Игорь Михайлович, у нас сложности. Нашли они нас. Инок в пансионате… Что? Олег прилетает? Замечательно… Понятно. Из аэропорта прямо к нам… Нет, за два часа ничего не случится. Мы заперлись… Нет, здесь нет окон. Мы в сауне заперлись. Встретим вас в самом чистом виде.

Положив трубку, Варя повернулась и с удивлением увидела, что Екатерина совсем успокоилась и почти с беззаботным видом раздевается.

– Погоди, дорогая моя жена кандидата в депутаты. Мы что, купаться сюда пришли? Мы здесь скрываемся от твоего врага. Через два часа Савенков с Олегом приедут тебя спасать… Я, Катя, знаю намного больше, чем ты думаешь. Предлагаю бартерную сделку – ты мне все об Иннокентии, на чем он тебя подловил и что ты успела ему сказать, а я о том, кто его подослал и что с тобой хотели сделать. Идет? Будет разговор?

– Будет… Я, Варя, машинально раздеваться стала. От нервов… Я давно тебе все хотела рассказать. Я столько глупостей наделала… С чего начинать?

– С начала… И давай без нытья. Без слез, тем более. Четко, как на докладе у генерала. Когда в первый раз появился Иннокентий?

– До него еще один был. Фотограф.

– Тогда начинай с фотографа.

Самолет немного опоздал и условный стук Савенкова в дверь сауны раздался лишь через три часа. К этому времени женщины успели обо всем поговорить, поплакать, поплавать и попариться.

Начальник «Совы» был озабочен и действовал решительно.

– Инок один приехал?

– Один.

– Вы в пятнадцатом номере?

– Да.

– Уходя, дверь заперли?

– Да. Точно помню.

– Сейчас она приоткрыта. Возможно, он там… Будем брать. Все наверх!

Дверь в номер действительно была приоткрыта. Чуть-чуть.

Савенков подергал за ручку и откуда-то из глубины комнаты послышался спокойный приветливый голос.

– Это вы, Екатерина Матвеевна? Заходите. Очень давно вас жду.

Савенков взглянул на Павленко и та кивнула: «Он!»

Олег отстранил шефа, глубоко вдохнул и, открывая собой дверь, влетел в номер. За ним вбежал Савенков. Потом Варвара и Настя.

Екатерина Павленко немного задержалась у двери и вошла последней, когда человек с красивым именем Иннокентий сидел привязанный к стулу поясками от платьев и ремешками сумок.

Его разместили в центре комнаты, лицом к окну, группа захвата села напротив.

Дружескую беседу начал Олег:

– Вам привет, Кеша, от вашего приятеля Валета. Последний привет в его жизни.

– Он умер?

– Да. Господин Аркадий Вальтович приказал вам, Кеша, долго жить.

– Его убили?

– Причина смерти уточняется. Пока скажем так: он практически погиб… Кстати, Кеша, у меня еще есть к вам поклон от Графа. Ждет он вас в Одессе с нетерпением. Хотите в город акаций и знойных морячек?

– Не хочу.

– Зря. У меня и телефончик Графа есть. Большой он теперь человек, Наум Борисович Корсак… Могу позвонить ему и еще до полуночи головорезы Графа будут здесь. Я премию получу, а вы бесплатную поездку. Сначала через Белоруссию, партизанскими тропами. Потом к морю, через всю самостийную… Я думаю, суток двое. И все время в багажнике. Хотите, Кеша?

– Не надо.

– Не надо, так не надо… Позвоню тогда самому Баскину. Пусть Илья Максимович узнает, сколько ты информации передал, как славно ты поработал на «Сову».

– Так не работал же я на «Сову»!

– Поэтому и позвоню… Если бы работал на нас, я бы и звонить не стал… Пять секунд тебе на размышление, Кеша. Будешь на нас работать?

– … Буду.

Олег вскочил с дивана, хлопнул в ладоши и подошел к Варваре. Они пошептались и вскоре перед Иннокентием была установлена видеокамера. Ее долго настраивали. Объект в кадре не должен быть связан по рукам и ногам – только лицо и плечи.

Перед тем, как нажать на «запись» Олег обратился к Иннокентию с пламенной речью:

– Наш новый друг! Мы торжественно принимаем тебя в наши ряды. Но очень боимся, что ты и «Сову» предашь. Натура у тебя такая… Знаешь, Кеша, почему ты так часто хозяев менял? Они слабо закрепляли твою вербовку. Поэтому давай под камеру и со всеми подробностями: имена, приметы, адреса, явки.

– С чего начинать?

– Давай все за последний год. Даже меньше. Начнем с твоих одесских гастролей…

Началась запись… Иннокентий говорил вначале очень осторожно, пытаясь обходить острые, опасные для себя моменты. Но когда понял, что выложил слишком много и нет пути назад – вошел во вкус, начал говорить живо, ярко и даже весело. Закончил он событиями последнего часа: «… Вспомнил молодость, поработал отмычками и, как белый человек, развалился на диване и жду милую Катю Павленко. Так нет – вдруг залетает «Сова», больно бьет по зубам и вяжет меня к стулу… Я без обиды, Олег, но от вашего кулака у меня на челюсти синяк».

Иннокентий завершил свой отчет, но все молчали, переваривая свалившуюся на них массу новой информации.

Только через минуту Савенков задал несколько вопросов:

– Простите, Кеша. Вы никогда не слышали фамилии Горелов. Немолодой, сутулый… Да у меня его фотография есть.

– Нет. Этого типа никогда не видел. Но я так понимаю, что скоро он очень крупно погорит, раз «Сова» за него взялась.

– Горелов уже погорел… А вы не видели, Кеша, есть ли в кабинете у Баскина сейф, где он хранит красные папки?

– В кабинете сейфа нет, а в дальней комнатке есть. Точно! Он как-то оттуда личное дело Павленко принес. И оно было… в красной папке. Я сбоку сидел, все видел – там у него пирамида этих папок. И сейф мощный. Зверь, а не сейф… Если вы ко мне по поводу «вскрыть его», то я не берусь.

Больше вопросов Савенков задавать не стал. Ему, старому конспиратору и так не очень нравилось все происходящее. Его коробило, что секретные по существу разговоры ведутся в присутствии жены Павленко и тем более этой миловидной журналистки. Правда, еще в машине по дороге из аэропорта начальник «Совы» обрабатывал Настю. И в довольно резких выражениях. Действительно, ее статья, где упоминался Зверев, что-то знающий о Карасеве, и стала поводом для посылки Валета в Крым. Он-то свое получил заслуженно. Но прапорщик почему погиб? И она сама была в опасности, и Зверев, и Олег под пулю лез.

Настя поклялась ничего не печатать без разрешения Савенкова, но кто им, журналистам, поверит? У них все время и руки чешутся, и язык. Они всегда себя врагами спецслужб чувствовали.

Сыщики и журналисты по-разному устроены. Внутри. Менталитет у них не одинаковый. Одним подавай секретность, жесткость и законность. Другим – гласность, свободу и либерализм.

Савенков не очень поверил, что Настя Курасова сдержится и не опубликует статью до нужного срока. Но выбора уже не было. Тем более сейчас, когда она присутствовала практически на перевербовке Кеши Теряева… Придется еще раз провести с ней беседу. Вдолбить, что если она напишет завтра о сегодняшних откровениях Иннокентия, то послезавтра его утопят, Олега пристрелят, Аслан Умаров улизнет в Чечню, а Илья Баскин на Лазурный берег Франции. Гласность будет полная, а результат нулевой. Даже отрицательный и не в нашу пользу…