Дорога в никуда (СИ) - Эдриан Лина

В следующем танце нужно было станцевать дуэтом. Мы с Кэт заговорщически переглянулись. В конце, добавив перчинку в танец, мы даже начали целоваться. Зал просто взорвался.

В следующем танце нужно было вытащить на барную стойку кого-то из мужчин и станцевать с ним. Я подмигнула парню, у которого до этого забрала бокал и поманила пальцем. Он усмехнулся и подтянувшись на мускулистых руках, легко взобрался на барную стойку. Он был прилично подкачен, широкие плечи, мощное тело. Симпатичный, но слишком хищной, жесткой красотой. Я крутилась, извивалась вокруг него. В какой момент прогнулась и почувствовала, как он резко прижал мою попу к своему возбужденному члену. Волна желания прокатилась по телу, и я закусила губу.

Нет, меня возбудил не сам парень, хотя он был достаточно симпатичен. Сама атмосфера, мое собственное настроение и ощущение обжигающего взгляда на теле — все это уже до предела накалило ощущения внутри.

Господи, что я творю? Меня как будто охватило безумие.

— Последний танец! Задача — снять с себя что-то из одежды, а что — решаете сами.

На барной стойке осталось пять девушек. Я с Кэт в том числе. Мы переглянулись. Я прикрыла глаза, заглушая стыд и страх. И отдалась последнему танцу. Я снимала с себя джинсы.

Я не боялась оказаться в переполненном клубе на барной стойке в одном нижнем белье. За время отношений с Майком я как-то сексуально раскрепостилась, и теперь не стеснялась своего тела, не чувствовала себя зажатой. В конце концов, на пляже мы тоже ходим в купальнике. Но повторять текущий опыт я бы навряд ли захотела, это было слишком остро, слишком волнительно и чересчур безумно.

Победила девушка, которая за последний танец успела снять с себя и низ, и лифчик, в итоге оставшись только в трусах и шпильках.

— Барабанная дробь! Встречайте новую королеву барной стойки! — Девушка довольно улыбалась.

Я оглянулась в поисках своей рубашки, но даже не помнила, куда её кинула. Джинсы я предусмотрительно не отправила далеко. Меня кто-то резко дернул за руку, и я свалилась с барной стойки, вскрикнув, прямо в руки парня, с которым недавно танцевала на барной стойки.

— Познакомимся?

— Может быть, позже. — Я постаралась от него отодвинуться. — Мне нужно немного передохнуть.

Знакомиться я с ним не собиралась, но такая тактика мне показалось более безопасной, потому что парень выглядел уж очень… опасным.

— Возьми мою рубашку, — он расстегнул свою черную рубашку и стянул, протягивая мне.

— Спасибо, — я правда была благодарна, потому что перспектива разгуливать в лифчике не вдохновляла.

Обойдя парня и на ходу надевая сначала рубашку, а потом и джинсы, я пыталась увидеть Кэт в толпе. Но подруги нигде не было видно. В итоге я решила пока сходить в туалет, умыться и привести себя в порядок. Было очень жарко и мне хотелось почувствовать на горящем лице ледяную воду.

Я повернула за угол, где располагались туалеты. Было достаточно темно, видимо, специально создавалась атмосфера некой уединенности. Здесь были отдельные дамские комнаты. Вдоль стены тянулось около двадцати дверей. Я дернула несколько, они не поддались, прошла дальше, и когда ручка поддалась, дверь открылась, я почувствовала, как кто-то толкает меня в спину, вталкивая в помещение.

Всё внутри сжалось от напряжения. Я резко обернулась и увидела, как Тим щелкает замком, запирая дверь. Помещение было достаточно просторным. Приглушенный, синий цвет. Сам туалет был где-то дальше, за дверью. Мы сейчас стояли в длинном коридорчике, вдоль которого тянулось зеркало и раковина. Здесь была слышна музыка, но приглушенно. Да и в целом в помещении было достаточно темно и атмосферно. По бокам от раковины стояли большие зеленые растения.

Тим смотрел на меня и молчал. Моя грудь сильно вздымалась и опускалась, я учащенно и громко дышала. От волнения, от недавних танцев, от возбуждения. Рубашка на мне всё еще не была застегнута, я успела её просто накинуть на плечи. Взгляд Тима опустился к моей груди в лифчике.

— Пыталась привлечь моё внимание?

От его голоса я вздрогнула, а когда смысл сказанного дошел до меня, нахмурилась и разозлись.

— Какое у тебя больше самомнение, — процедила в ответ.

— Правда? И ты меня не преследуешь? — вкрадчиво уточнил он, делая шаг ко мне. Я отступила.

— С чего бы мне тебя преследовать?

Он сделал несколько широких шагов, и я уперлась в стену. Отступать дальше было некуда. Подняла голову, смотря ему в глаза. Тим поставил руки вокруг моей головы, ловя в ловушку.

— Потому что… — его дыхание скользнула по шее, он легко коснулся мочки уха, потом губы медленно прошли вдоль щеки, едва касаясь, — тебе очень хочется повторения.

Я фыркнула.

— Нет, — ровно и уверенно заявила ему.

Секунда и его рука ложится на мой затылок, зарывается в волосы. Резко дергает мою голову так, чтобы ему было удобно. Удобно поцеловать. Жадно, горячо, поглощая. Со стоном я поддалась на встречу, желая больше его рук, губ, везде, сейчас. Я тонула в нем. Влюблялась в него. В человека, которого совершенно не знала, не понимала. Человека, который навряд ли сделает меня счастливой. Влюблялась без памяти, готовая отдавать себя без остатка. Готовая быть разрушенной, истоптанной ради одного, хотя бы одного жалкого момента рядом с ним. В его руках. Я пылала, горела, молила, стонала. Его руки отодвигают чашку бюстгальтера, сжимают и прокручивают сосок. Все его движения не мягкие, не ласковые. Грубые, жадные, жесткие, но до невозможности возбуждающие.

Где-то на задворках мелькает мысль, что мы в туалете. Боже, мы в туалете! Это же невероятно низко — трахаться в туалете клуба. Невероятно грязно, тупо, аморально.

Но его рука в этот момент уже расстегнула джинсы, отодвинула полоску трусов и тронула клитор. И я откинула голову, застонала так громко, что сама чуть не оглохла от этого звука.

Ка-ка-я на-фиг раз-ни-ца!

Я не готова остановиться, не сейчас.

Он развернул меня к зеркалу, я уперлась руками в раковину, рассматривая нас в зеркале. Мы выглядели… безумно. Он стянул с меня джинсы вместе с трусами, они повисли где-то на щиколотках. Нажал на спину, чтобы я сильнее оттопырила попу и вошел. Быстро, мощно, до основания. Мои глаза закатились, и я закусила губу, сдерживая крик.

Он вдалбливался в меня без остановки, без сожаления, без промедления. Я открыла глаза и натолкнулась в зеркале на его взгляд. Он смотрел на меня, не отрываясь, прожигая, гипнотизируя. Его рука гладила грудь, лифчик съехал и уже толком ничего не прикрывал. Вторая рука выкручила клитор в такт движениям его тела. Я смотрела и не могла оторваться. Смотрела на его руки на своем теле, на его ритмичные движения, на его сосредоточенное лицо. Боже, он казался мне сейчас таким красивым. И всё происходящее казалось таким правильным. Я стонала, кричала, извивалась, пытаясь еще сильнее насадиться на него. Как рыба, выброшенная на берег, я дышала рвано и прерывисто ртом, хрипя, моля… Моля не останавливаться.

— Сильнее… сильнее… ещё… — хрипело мое пересохшее горло.

Я безумна. Он сделал меня такой. Потерявшей стыд и чувство собственного достоинства. Ничего не важно. Кроме него. Кроме ритмично бьющихся тел, нашего прерывистого, шумного дыхания. И оргазма. Яркого, сносящего крышу, опустошающего оргазма.

Романтика момента, конечно же, быстро закончилась. Да и не было в происходящем ничего романтичного или уж тем более правильного.

Тим отстранился, подтянул штаны, застегнул, не глядя на меня. Я стояла на месте, не двигаясь, со спущенными джинсами и невидящим взглядом смотрела в зеркало, наблюдая, как Тим приводит себя в порядок. Он закончил и посмотрел на меня. Я всё также не сдвинулась с места.

Наши взгляды встретились в зеркале. Что говорить? Наши отношения… были такими странными. Да и были ли у нас отношения?

В прошлом, если бы меня спросили, можно ли считать подобное отношениями, я бы сказала — да, конечно. Секс — это уже явно какие-то отношения. Может быть, это что-то несерьезное, недолговечное, но это больше, чем ничего. Но сейчас я не могла так сказать. Потому что чувствовала, что он так не считает. Потому что знала, что он воспринимает наш секс просто как необходимую потребность организма. Без чувств, без лишних подтекстов. И как бы я не пыталась, не могла на него злиться. Он такой, какой есть. И он не пытается притворяться кем-то другим.