Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом - Уильям Блум

Однако, как уже упоминалось ранее, по информации газеты «Гаарец» (Haaretz, часто называемой «Нью-Йорк таймс» Израиля), эта самая Ципи Ливни заявила несколькими месяцами ранее в ходе ряда закрытых совещаний, что, по ее мнению, иранское ядерное оружие не представляет угрозы для Израиля. И то же время она раскритиковала муссирование [израильским] премьер-министром Эхудом Ольмертом вопроса об иранской бомбе, обвинив его в том, что таким образом он пытается заручиться поддержкой общества, используя его самые примитивные страхи[181]. Ну что прикажете делать с такими противоречащими друг другу заявлениями, с таким двуличием высшей пробы?

А вот что говорит Фарид Закариа (Fareed Zakaria), редактор еженедельника «Ньюсуик» и ведущий авторской аналитической программы на CNN:

«Единственный раз, когда мы серьезно вели переговоры с Тегераном, — в заключительные дни войны в Афганистане [начало 1990-х]. Нашей целью было создание в стране нового политического режима. По словам представителя Джорджа Буша на конференции в Бонне Джеймса Доббинса (James Dobbins), «иранцы были очень профессиональны, прямы, надежны и полезны. Они также были ключевым фактором нашего успеха. Они уговорили Северный альянс [афганские противники «Талибана»] пойти на окончательные уступки, о которых мы просили». Доббинс сказал, что иранцы предпринимали через него попытки сближения с Соединенными Штатами и другими странами в 2001-м и в последующие годы, однако не получили ответа. Даже после речи об «оси зла» они предложили сотрудничество в Афганистане. Доббинс доложил об этом предложении на совещании руководящих лиц в Вашингтоне, однако там оно наткнулось на стену молчания. Бывший в то время министром обороны Дональд Рамсфелд «опустил взгляд и стал перебирать свои бумаги». Никакого ответа иранцам так и не было послано. Действительно, чего терять время? Они же сумасшедшие»[182].

Джеймс Доббинс пишет далее:

«Первоначальный вариант боннского соглашения… не упоминал ни про демократию, ни про войну с терроризмом. Именно иранский представитель заметил эти упущения и с успехом настоял на том, чтобы для вновь создаваемого афганского правительства было прописано обязательство уважать оба данных принципа[183].

Спустя всего несколько недель после того, как Хамид Карзай был приведен к присяге в качестве временного руководителя Афганистана, президент Буш причислил Иран к «оси зла» — странная благодарность Тегерану за помощь в Бонне. Еще через год, сразу после вторжения в Ирак, все двусторонние контакты с Тегераном были прерваны. С тех пор конфронтация по поводу ядерной программы Ирана только усилилась»[184].

Вскоре после вторжения США в Ирак в 2003 году Иран сделал еще одну попытку сближения с Вашингтоном через посла Швейцарии, который отправил факс в Государственный департамент. «Вашингтон пост» охарактеризовала его как «предложение со стороны Ирана наладить широкий диалог с Соединенными Штатами. В письме говорилось о готовности обсуждать любые вопросы, включая полное сотрудничество по ядерным программам, признание Израиля, прекращение поддержки Ираном военизированных палестинских группировок». Администрация Джорджа Буша предпочла «принизить значение данной инициативы. Вместо этого они официально выразили недовольство послу Швейцарии, пославшему данный факс». Ричард Хаасс (Richard Haass), бывший в то время руководителем Отдела политического планирования Госдепартамента, а ныне являющийся президентом Совета по международным отношениям (CFR), сказал, что иранская попытка сближения была резко отвергнута, потому что администрация в то время «склонялась к политике, направленной на смену режима»[185].

Вот так-то. Израильтяне это знают, американцы это знают — Иран не представляет никакой военной угрозы. Перед вторжением в Ирак я поставил вопрос: какой возможный мотив мог бы быть у Саддама Хусейна, чтобы напасть на Соединенные Штаты или Израиль, кроме как непреодолимое стремление к массовому национальному самоубийству? У него не было никакого мотива, как его нет и у иранцев.

Глава 6

ДЖОРДЖ УОКЕР БУШ

«Выходите из Белого дома с поднятыми руками!»

(21 мая 2006 года)

«Меня называли брат, Джон, папа, дядя, друг, — заявил на суде в штате Мэриленд Джон Аллен Мухаммад (John Allen Muhammad). — Теперь меня называют зло». Мухаммад, раннее известный как «вашингтонский снайпер», предстал перед судом по обвинению в шести убийствах, совершенных в штате Мэриленд в 2002 году. Будучи уже приговоренным к смерти в штате Вирджиния за несколько других убийств, он, вопреки имеющимся против него уликам, включая ДНК, отпечатки пальцев, результаты баллистической экспертизы найденной в его машине винтовки, продолжал настаивать на своей невиновности[186].

Поскольку я лишен реальной политической власти, мне остается только предаваться мечтам: зал суда в какой-нибудь освобожденной части мира, в не очень далеком будущем, суд, показания обвиняемого. «Меня называли брат, Джордж, сынок, папа, дядя, друг, Дабл-ю, губернатор, президент. Теперь меня называют военный преступник», — говорит он печально, настаивая на своей невиновности, несмотря на приведенные против него неопровержимые доказательства.

Неужели этот человек не может прислушаться к своему сердцу или разуму, не может понять, что иммунная система Америки пытается его отторгнуть? Скорее всего, нет. В любом случае, не в большей мере, чем его сообщник.

В 2004 году вице-президент Дик Чейни посетил бейсбольный матч на стадионе «Янки». Во время пения гимна «Боже, спаси Америку» в перерыве седьмого периода на экране электронного табло показывали лицо вице-президента. Его изображение было встречено таким мощным неодобрением, что изображение быстро убрали[187].

Тем не менее в прошлом месяце Дик Чейни появился на открытии нового стадиона бейсбольного клуба «Вашингтон Нэшионалс» и сделал первую подачу. «Вашингтон пост» сообщала: «Он притягивал к себе неодобрительные возгласы с того момента, как появился на поле, и до тех пор, пока не покинул его трусцой. Учитывая надпартийный характер этой национальной игры, насмешливые выкрики были на удивление громкими и продолжительными и смогли заглушить слабые аплодисменты, доносившиеся с верхнего яруса»[188]. Интересно, рискнет ли Дик Чейни еще когда-нибудь появиться перед большой аудиторией на мероприятии, которое не будет тщательно спланирован и где соберутся люди исключительно правых взглядов. Даже это может не помочь.

Дважды за последние несколько месяцев публичные выступления Дональда Рамсфелда прерывались выкриками присутствующих, которые называли его военным преступником и обвиняли во лжи с целью втянуть Соединенные Штаты в войну. Один из таких инцидентов имел место в конференц-зале респектабельного Национального пресс-клуба в Вашингтоне, а второй — на форуме, проходившем в не менее респектабельном Южном центре международной политики (Southern Center for International Policy) в городе Атланта.

В Чили в ноябре 2005 года в преддверии суда по обвинению в смерти тысяч людей бывший диктатор Аугусто Пиночет заявил судье: «Я скорблю по этим потерям и страдаю за них. На все воля Бога, и он простит мне, если я допустил какие-либо перегибы, чего, как я считаю, я не совершал»[189].

Даже Дабл-ю (так иронично называют Буша-младшего в Америке, по первой букве отчества W. — Прим. ред.) не смог бы сказать лучше. Остается только надеяться, что однажды мы сможем заставить его предстать перед судьей, только не перед одним из тех, которых он сам и назначил.

После суда над военными преступниками нам нужно будет провести второй процесс над теми, кто повинен в бесстыдной лжи, грубом издевательстве над здравым смыслом, банальной глупости и дурацких выходках

В своем выступлении 29 марта 2006 года в организации «Фридом Хаус» (Freedom House) в Вашингтоне Джордж Буш отметил:

«Мы являемся страной глубокого сострадания. Нам не все равно. Одно из великих качеств Америки, одна их прекрасных черт нашей страны состоит в том, что когда мы видим, как на СВУ [самодельном взрывном устройстве] подрывается невинный ребенок, — мы плачем. Нам не важно, какой религии этот ребенок или где он живет, мы просто плачем. Это нас расстраивает. Враг знает об этом, и он готов убивать с тем, чтобы поколебать нашу уверенность»[190].

Выражаясь словами Вольтера: «Те, кто может заставить вас поверить в абсурд, может заставить вас совершать злодеяния».

Если вы думаете, что тупость, ложь, двуличие, цинизм, жестокость и высокомерие никогда уже не смогут быть глубже, чем сейчас…