Тайна двух императоров - Ксения Холодова

– Я бы с радостью! Никогда не препятствовала ему в этом. Напротив, мой супруг, его старший брат, уже давно предлагает ему вступить в гусарский полк, где служит сам.

– Но… Я не понимаю. Пётр сказал, что…

– Пётр хочет, чтобы всё внимание мира было приковано к нему одному, – отвечала Мари, заметив сомнение на лице гостьи. – Умирая, его мать наказала зачислить его в гусарский полк лейб-гвардии. В этом полку служили все мужчины по линии Милановых. Увы, Петра не привлекает образ жизни нынешних гусар, и видит он себя лишь полковником от инфантерии. Но для этого нужно делать успехи в службе, начиная с низших чинов, не говоря уже о приличных затратах на обучение. Я дала ему выбор. Он может пойти на службу туда, куда ему вздумается, но при этом лишиться ежемесячного пособия с моей стороны. Многие корнеты живут исключительно на воинское жалованье, и ничего, умудряются находить деньги на все необходимое.

– Но Петра это условие не устраивает? – завершила её мысль Клэр, и лицо её изобразило разочарование.

– Именно. Оттого у нас вечные споры, и каждый раз он думает, что сможет меня переубедить.

Клэр крайне поразилась тому факту, что Пётр солгал ей в первую же встречу. Хотел ли он тем самым вызвать к себе жалость?

* * *

До обеда Клэр прогуливалась по уже хорошо знакомому ей саду, размышляя о том, как всё-таки удивительна людская натура. Во все времена в человеке уживаются вместе и злоба, и подлость, и сомнения, и жадность. В какой момент все эти качества зарождаются в нём и почему от них не так легко избавиться? Петру необходимо было обидеть Клэр, высказав резкий упрёк, только для того, чтобы чувствовать себя менее униженным? Его ревность очевидна, но отчего вместо трезвого разговора и признания он выбрал именно этот путь? В силу юности или потому, что играть чувствами других и видеть своё превосходство куда легче? Порой, заставляя человека чувствовать обиду или стыд, мы испытываем внутреннее удовлетворение, оправдывая своё моральное уродство. Понимание того, что есть кто-то более несовершенный, чем ты сам, позволяет смириться с этим внутренним несовершенством, вместо того чтобы попытаться его исправить.

Клэр всегда считала, что в это время жили исключительно благороднейшие люди, не имеющие пороков, которые присущи современному человеку и которые она видела в своём мире каждый день. Каково же было её разочарование, когда она поняла, что это была глупая детская иллюзия.

– Я ждал вас, – стыдливо прошептал знакомый голос за спиной. Клэр неохотно оглянулась.

– Мне нечего вам добавить, кроме того, что вы наговорили за завтраком, – процедила она, и вмиг исчезло то дружеское тепло, что было между ними прежде.

– Клэр Данииловна, послушайте! Мной двигали чувства, над которыми я не властен…

Она никак не реагировала на его исповедь, продолжая идти вперёд по каменной тропинке, задрав нос. На пути встречались крестьяне. Они упорно делали вид, что заняты каждый своим делом, но Клэр замечала, как они исподлобья наблюдают за ней и молодым барином, как перешёптываются.

– Мисс Клэр, вы должны выслушать меня!

– Разве? Я ничего не должна вам, Пётр Николаевич. Своим спасением и заботой, которая мне была оказана, я обязана исключительно Мари и Михаилу Александровичу. Не вам! – Клэр злилась. Чувство досады от упрёков Петра возрастало с каждым его неловким словом.

– Я вспылил. Был не прав и признаю это! Мной действительно движут искренние чувства к вам, от которых я уже третий день не могу есть и спать. Я стыжусь своих слов, равно как и своего поведения.

Это показалось искренним. Клэр остановилась, проникшись его признанием. Её сердце вмиг смягчилось, и, немного остыв, она решила дать ему шанс на прощение.

– Я знаю вас совсем немного, но… вы успели поразить меня и своим умом, и своей красотой. Увидев вас, Клэр, мой разум совершенно перестал контролировать порывы моего молодого сердца. Прошу простить мне мою дерзость. Я уверяю, что более подобного не повторится.

– Хорошо… я прощаю вас, – театрально подняв брови, ответила Клэр. Эта лесть была по душе.

Безусловно, Пётр нравился ей, но, скорее, как друг или младший брат. Она не могла не заметить его симпатию к себе, но всё же ей проще было увильнуть от этого разговора, перейдя на другую тему, чем объяснять молодому, вспыльчивому юноше, что это чувство не взаимно. Клэр всегда пользовалась этим проверенным на практике методом, зная, что придёт время – и он поймёт, что она к нему безразлична. Всячески игнорировать его чувства, без малейшего поощрения, – мысль, которая теперь не выходила из её головы.

– Как я могу загладить свою вину перед вами?

– Помнится, вы говорили, что увлекаетесь поэзией. Я бы с удовольствием послушала ваши стихи, – выдержав небольшую паузу, сказала она, продолжая идти уже подле Петра.

– Дайте мне пару дней, и я сочиню стихотворение исключительно для вас!

– Ладно. – Клэр это польстило, и улыбка растеклась по её нежному лицу.

Клэр и представить не могла, что способна так быстро прощать обиды. Может быть, её огорчили не слова Петра, а то, с какими эмоциями он их говорил. В любом случае сейчас ей было очень легко прогуливаться с ним за дружеской беседой вместо осознания задетой гордости, которое никому из них не принесло бы счастья.

* * *

Два увлечённых разговором человека расположились под сенью высокой ивы. Рыжий плед слегка впитал в себя влажность травы. Стал сырым. Запах от нависших веток заполнял пространство вокруг. Клэр и Пётр были счастливы, и никто не мог нарушить их идиллию. Лишь раз к ним подошёл пожилой слуга, чтобы вручить графу письма.

– Все дела потом. Можешь идти, – грубо гаркнул Пётр, на мгновение заострив своё внимание на жёлтом конверте, который поднёс ему дворовой.

– Что-то срочное? – поинтересовалась Клэр, не всматриваясь в надпись на бумаге.

– Отнюдь, пускай подождёт.

Не испытывая к Петру никаких любовных чувств, Клэр не жеманничала, не стеснялась, а была сама собой, открытой, как книга. Но её прямолинейность и откровенность безумно привлекали юного графа и вместе с тем давали надежду на определённую взаимность.

– Простите, если это не моё дело, но… Клэр, как так случилось, что вы наткнулись на разбойников?

Клэр сморщилась, но всё же почти сразу ответила.

– Как вы знаете, мне стало плохо во время танца, и я на миг потеряла сознание. – Клэр неожиданно вспомнила, что именно Пётр был тем самым человеком, который подхватил её, не дав упасть. – О-о-о! – воскликнула она, прикрывая рот руками. – Я ведь совершенно забыла, что вчера вы мне очень помогли, не позволив упасть. Спасибо!

– Пустое. Мне