Отпуск - Сергей Лесков

– Ну тогда, Серега, давай с тобой хоть в дурачка. А ты, Оль, можешь кроссворд поразгадывать, у меня в журнале их много. Я обратил внимание, что ты любишь кроссворды.

Оля их действительно любила разгадывать и с удовольствием взяла предложенный майором журнал и ручку. Сергей смутно чувствовал какой-то подвох, но пока ничего не понимал и решил сыграть несколько партий в дурачка, надеясь разобраться в ситуации.

Сыграли три партии, два раза выиграл Петрович. Оля самозабвенно занималась кроссвордом, что-то чиркая ручкой в журнале. Карты стали надоедать.

– Слушай, Серый, – обратился майор к Сергею, – давай хоть адресами обменяемся, вдруг судьба тебя к нам закинет или меня в ваши края. Оля, напиши там где-нибудь с краю ваш адрес, а я сейчас свой вам запишу.

Все это было сказано обыкновенным тоном, как бы между прочим, но Сергей вдруг понял, что за этой просьбой таится какой-то подвох. В это время Оля написала адрес и отдала журнал Петровичу. Он мельком взглянул на запись, вырвал из журнала листок и написал на нем свои координаты.

– Вот возьмите, нам обязательно нужно еще встретиться. Вы мне оба очень симпатичны. А я ни разу в Пскове не бывал, красивый город?

Говоря все это, он стал собираться. Журнал держал под мышкой левой руки. И вдруг до Сергея дошло: «Почерк… ему был нужен Олин почерк!!! Наверняка у Афанасьева имелась копия записи из Олиной тетради». Надо срочно что-то предпринимать. Майор уже стал уходить в сторону лагеря.

– Сереж, подожди, – Сергей подошел к майору, – мы еще побудем немного на море, дай журнальчик посмотреть, я тебе занесу.

И протянул руку за журналом. Афанасьев на какое-то время растерялся. Он не хотел отдавать журнал с полученными образцами Олиного почерка, но не отдать было бы очень подозрительно. Сергей ждал с протянутой рукой.

– Хорошо, возьми, но не оставь на берегу, я еще его тоже не читал, да и адрес там ваш.

– Не потеряю, спасибо, мы придем минут через 40, сразу же отдам.

Петрович нехотя уходил с моря. По выражению его лица можно было определить, что он сомневается в правильности своих действий. Но открываться перед Сергеем с Олей раньше времени ему не хотелось, и поэтому майор пошел в сторону лагеря.

А у Сергея отлегло от сердца. Он был уверен, а по выражению лица Афанасьева, когда тот был вынужден отдать журнал, и понял, что прав, – вся комбинация с кроссвордами и записью адреса была задумана лишь с целью получить образец почерка Оли. Да, хитер, Афанасьев, ничего не скажешь. Его ошибка лишь в том, что он поспешил. Нужно было все это проделать в отсутствие Сергея, когда бы тот, например, купался. Оля ничего даже и сейчас не заподозрила, и Сергей бы просто ничего бы и не узнал об этом. А майор через 10 минут определил бы, сравнив записи, что сделала их одна и та же рука. И круг бы замкнулся.

Как хрупок мир! В любое мгновение все может измениться. Надо что-то предпринимать. Может быть, все же рискнуть и уехать? Голова начала раскалываться. Необходимо все тщательно обдумать. Интересно, о чем говорят сейчас их соседи около своего «Пассата»?

Сергей вырвал листок с записью адреса. Хорошо, что недалеко от них загорали девушки, которые тоже ручкой что-то писали на обложках журнала. Наверное, тоже разгадывали кроссворды. Сергей попросил у них ручку и на соседнем листке написал несуществующий псковский адрес уже своей рукой. Заметит Петрович подмену или нет? Вырванный листок мелко порвал и пустил по ветру. Внимательно просмотрел Олины чириканья. В них ничего опасного не было. Во всяком случае почерк по ним не определишь.

– Пойдем-ка искупаемся, да возвращаться пора.

Когда зашли по пояс в море, Сергей разъяснил ситуацию Оле и строго настрого приказал никаких записей никому не делать. Что еще может придти в голову хитрому оперу? Он может попросить кого угодно для помощи, чтобы этот кто-нибудь попросил Олю что-то записать.

– Когда придем в лагерь, сделай вид, что порезалась, и мы тебе правую ладонь немного перебинтуем. Так мне будет спокойнее.

После этого они пошли к палаткам. Оля, кажется, снова начала бояться и бояться довольно сильно. Сергей понимал, что нужно что-то предпринимать, но пока не мог определиться. А времени оставалось все меньше и меньше. Второй бандит может начать действовать своими методами.

Где они прокололись? Почему Оля попала под подозрения у Матвея? Насколько серьезны эти подозрения? Удастся ли их развеять и мирным способом расстаться с Воронежскими соседями?

Все эти вопросы крутились у Сергея в голове. Надо отдать журнал, а самому послушать, о чем они будут после этого говорить. Через несколько минут что-то уже должно будет проясниться.

Когда подходили к лагерю, Матвея не увидели, не было и их автомобиля. Один Афанасьев сидел за столом и читал какую-то газету. Сергей подошел к нему и протянул журнал со словами:

– Возвращаю в целости и сохранности.

Петрович внимательно посмотрел на журнал, после чего перевел взгляд на Сергея. Глаза у него были какие-то застывшие.

– Журнал вроде тоньше стал, ты не потерял листки?

– Да вроде нет. Все как ты давал, так и возвращаю.

– Ну да ладно, бог с ним, с журналом. Вы когда собираетесь уезжать?

– Еще не решили, но думаем, что скоро. Может быть, завтра, а может быть, через несколько дней, пока не знаем.

В это время Оля от палатки позвала Сергея и попросила его помочь перевязать ей руку.

– Что там еще у тебя? – Сергей попытался придать голосу недовольство.

– Да порезалась. Как теперь купаться буду?

Сергей подошел к Оле и стал бинтовать ее правую ладонь. Петрович с интересом за ними наблюдал. Неужели что-то почувствовал? Если, конечно, он обратил внимание, что листок с записью адреса другой, то это ранение и перевязка ему о многом могут сказать. Остается ждать Матвея. Их разговор прояснит ситуацию. А пока надо что-то перекусить.

– А что, Матвея так и нет? – как будто не понятно, что его нет. Вопрос Сергей задал странный.

– Да скоро подъедет, пора пожрать что-нибудь.

Время приближалось к обеденному.

После обеда солнце палило нещадно. На море идти просто нельзя, иначе можно сгореть очень сильно. Сергей с Олей, как обычно, устроились в тени дерева и тента и просто лежали. Оля держала в руках свой роман, который так и не могла осилить на протяжении всего отдыха. И сейчас она делала вид, что увлечена чтением, но не могла прочесть ни странички. Ей очень хотелось скорее уехать отсюда в Новгород. Если, слава богу, все окончится хорошо, и они вернутся домой, никогда она не приедет отдыхать на Пикниковую поляну. Слишком много нервов и страхов связано в этом году с ней!

Сергей лежал рядом. Изредка он садился в «Омегу» и делал вид, что занимается каким-то мелким ремонтом в салоне автомобиля. Это на случай приезда Матвея. Тогда нужно будет срочно сесть в автомобиль для прослушивания разговоров соседей. И чтобы не было подозрительно для майора, Сергей приучал его к тому, что находится внутри машины. А Афанасьев валялся на матраце рядом со столом. Кажется, он задремал, так как журнал лежал рядом с майором, лишь легкий ветерок трепал его страницы.

В районе трех часов дня на поляну въехал «Пассат». Сергей в это время, по удачному стечению обстоятельств, находился в салоне «Омеги», все складывалось удачно. Афанасьев приподнял голову, но подниматься не стал.

Матвей заглушил двигатель и вышел из машины.

– Ну, как дела? – он обратился к майору, который уже снова лежал с закрытыми глазами.

– Да никак, все по-прежнему.

– Ты что, хочешь сказать, ничего не получилось? – Матвей казался разозленным.

– Как раз получилось. Но результат можешь посмотреть сам. Журнал и ксерокопия лежат рядом со мной.

Матвей подошел к Петровичу, открыл журнал и долго что-то там рассматривал. Сергею с такого расстояния было ничего не видно, но он прекрасно догадывался, что Матвей сравнивал надпись с адресом, которую сделал Сергей вместо Олиной, и ксерокопию записи в Олином дневнике.

– Ничего не понимаю, этого просто не должно быть. Я уверен практически на сто процентов, что почерки должны совпасть. Они не могли тебя никак облапошить?

– Не должны. Девушка писала адрес на моих глазах.

– Но ты пойми сам, ведь это они. Псков находится рядом с Новгородом. Они ехали наверняка через Новгород. Может быть, у них там знакомые, может быть, что-то другое, но телка делала запись в своем дневнике, отсчитывая километраж именно от Новгорода. На этой поляне они отдыхают постоянно. А ты видел страх в ее глазах, когда мы с ними общаемся? Она же боится нас как огня, особенно меня. Это не может быть просто так. Никогда не разговаривает с нами. А этот лысый хмырь? Он хитрый как жаба. Не знаю, почему тебе твой шеф ничего не сказал, но меня Светлый предупредил, что может быть причастен к убийству лысый мужик и с ним молодая девка. Все сходится.

– А разве жабы хитрые?

– Не знаю, но он хитрый. Я предлагаю последний вариант. Под каким-нибудь предлогом вывести их за пределы лагеря и под угрозой ствола, а лучше хорошего перышка, заставить говорить. Слабое место у этого хмыря – его баба. Именно ее и надо поставить под нож. Они расколются.