Приключения человека в шляпе - Ярослав Бабкин

в качестве груза… Вам будет достаточно завтра к полудню добраться до аэропорта и найти нужного человека.

– И кто именно мне будет нужен?

– Пилот Витт. Спросите у восьмого ангара.

Глава 9

Восьмой ангар оказался длинным и унылым сооружением из начинавшего ржаветь гофрированного кровельного железа. Ветер с Аравийского моря гнал по взлетным полосам бурые струйки пыли. У бочек с водой, спиной ко мне, стоял молодой человек в мешковатом синем комбинезоне и летном шлеме.

– Извините, Вы не подскажете, где я могу найти пилота Витта? Юноша повернулся, попутно снимая кожаный шлем. По плечам рассыпались длинные золотистые волосы…

– Я вас слушаю.

– Э.. м-м-м… не ожидал увидеть здесь девушку. Мне нужен пилот Витт.

– Я же сказала, я вас слушаю.

– Вы что, родственница пилота?

– Нет, я и есть пилот витт. И, насколько мне известно, единственная кого так зовут в этой дыре… Я, конечно же, слышал о женщинах-авиаторах, но все же это было довольно неожиданно.

– Извините, вы – пилот Витт?

– Именно, меня зовут Эрика Витт, и я действительно пилот. Хотите посмотреть лицензию?

– Нет, нет, зачем же…

– А зря, я целых шесть месяцев убила в Дублинской летной школе ради ее получения…

– Ну, если вы этого хотите… – я окончательно растерялся.

– А вы, я так понимаю, и есть тот самый «важный молодой человек», которому срочно понадобилось в Капштадт?

– Полагаю, да.

– Ясно. Где багаж?

– Вот, – я показал чемоданчик с моими немногочисленными пожитками.

– Это все? Не густо, – в ее светлых глазах мелькнуло что-то похожее на уважение,

– вы всегда путешествуете налегке?

– Нет. Просто в силу ряда обстоятельств, я оказался в Адене, в то время как мой багаж в Риме…

– Неплохо промахнулись… Вы, часом, не военный? Мой парадный костюм был приведен в полную негодность в ходе приключений в «Серебряном Гонге» и я снова облачился в полученное на «Джеймсе Куке» армейское обмундирование. Его как раз успели заштопать…

– Нет, конечно. Вот уже скоро десятилетие, как я человек принципиально штатский.

– Отлично. Не люблю иметь дело с дезертирами… С этих томми не станется и истребитель за нами послать. У вас есть теплая одежда? Там, наверху, между прочим, холодно.

– М-м-м… Боюсь, что нет.

– Ох уж эти мужчины, сама предусмотрительность… – она зашла в ангар и немного спустя вышла, держа в руках кожаную летную куртку, – держите, это за счет фирмы. Ожидавшее нас воздушное судно оказалось пузатой алюминиево-фанерной

конструкцией, выкрашенной синей и белой краской и с довольно аляповатой надписью «Air Africa» через весь фюзеляж.

– Нравится? – не без гордости поинтересовалась Эрика.

– Неплохо… – упавшим голосом сказал я. Всегда не доверял тому, что летает, и если внушительный цеппелин еще был достаточно убедителен, чтобы успокоить мои сомнения, то эта одномоторная жестянка никакого уважения не внушала, – вы уверены, что он поднимет нас двоих, да еще и с грузом? Девушка посмотрела на меня с подозрением.

– Я в курсе, что бипланы начинают выходить из моды, но моя «Ванесса» довольно мощная и надежная машина. Двести двадцать лошадиных сил, полтонны грузоподъемности. Вы ведь не весите больше полутонны? Я молча улыбнулся в ответ и полез в трюм, или как оно там у аэропланов называется… Эрика разместилась в пилотской кабине.

– Пока можете расслабиться и отдохнуть… Перелет займет дня четыре. Вообще-то обычно я управляюсь за три, но в этот раз надо заскочить на Занзибар, доставить кое-какой хлам Ланнигану. Вы знаете Ланнигана?

– Представления не имею, кто это такой.

– Ну и хорошо… Думаю, сегодня к полуночи мы доберемся до Могадишо, сделав по дороге посадку в Оббии, а уже завтра к обеду будем в Момбасе, откуда перелетим

на Занзибар. Так что устраивайтесь там сзади поудобнее, дорога предстоит долгая. До Капштадта семь тысяч километров с четвертью, а кабина, уж извините, одноместная Я огляделся. Доставшийся мне грузовой отсек был достаточно просторен. До того как его нагрузили почтой и тем самым «хламом для Ланнигана». Теперь же мне предстояло проявить исключительную гибкость тела и духа, чтобы удобно расположиться среди всех этих ящиков, тюков и коробок. Аэродромный механик раскрутил пропеллер, и мы взлетели.

Эрика не ошиблась – время тянулось медленно. Стартовав в Адене, аэроплан пересек пролив, миновал острие «Африканского рога» и заскользил вдоль берега на юг, к экватору, периодически опускаясь на казалось забытых всеми аэродромах, чтобы

наполнить баки к следующему перелету. В Могадишо мне даже удалось проспать целых

шесть часов в постели, если, конечно, снабженный противомоскитной сеткой гамак в небольшой казарме близ взлетной полосы можно назвать постелью… В Момбасе мы выгрузили часть почты и приняли новую. Строго говоря, погрузочные работы никоим образом не входили в мои задачи, но возможность хоть как-то размять мышцы и подвигаться после многочасового полета упускать не хотелось. Вечером второго дня мы приземлились в аэропорту Занзибара. Здесь нам предстояло остаться, как минимум до утра, и я смог осмотреться. Полстолетия, прошедшие с момента колонизации острова Тевтонией, оставили едва заметный налет в виде аккуратных вывесок с названиями улиц, чинно скользивших по мостовым автомобилей и вышколенных постовых в неизменных траурно-черных мундирах. Но стоило вглядеться, и весь этот налет исчезал, обнажая массивные дома с резными эбеновыми дверями, тонкие минареты, взлетавшие над черепичными крышами в

пронзительно синее небо, и старомодные парусные доу, словно выплывшие со страниц легенд о плаваниях Синдбада… По расселинам улиц чинно вышагивали мужчины в белоснежных одеждах и ярких чалмах, между кокосовых пальм, позвякивая золотом украшений, торопливо семенили закутанные в разноцветные шелка женщины. Душный тропический воздух старого города был полон духом арабских легенд и сказок.

– Поможешь? – голос Эрики Витт вернул меня из атмосферы «Тысячи и одной ночи» в реальность ХХ века.

– Надо отнести груз Ланнигану – извиняющимся тоном пояснила девушка, указывая взглядом на стопку фанерных ящиков с устрашающей надписью «Осторожно! Опасные химикаты! Не кантовать!»

– Конечно, – я с опаской подошел к ящикам. Эрика довольно бесцеремонно подняла один из них, внутри что-то стеклянно

звякнуло. Я последовал ее примеру. Взгромоздив груз на раздобытую ей тележку, мы покатили его в город.

Целью путешествия оказалась новая постройка в колониальном стиле, вход в которую украшала вывеска «Бальный зал Ланнигана». Меня сразу же весьма заинтересовало, зачем это его владельцу могли понадобиться опасные химикаты? При дальнейшем рассмотрении «Бальный зал Ланнигана» оказался вполне банальным питейно-танцевальным заведением средней руки, коих легион во всех крупных

колониальных портах мира. В отличие от дешевых таверн подобные места посещают не столько матросы, сколько публика, считающая себя достаточно взыскательной – колониальные чиновники, не слишком хорошо представляющие, на что среди пальм и баобабов можно потратить исправно выплачиваемое им жалованье, офицеры коммерческих и военных судов, искатели экзотики и приключений самого разного пошиба… Не успели мы добраться до служебного входа, как нас встретил сам хозяин. Я ожидал увидеть классического ирландца – рыжего и круглолицего, но ошибся. Ланниган был высокого роста, довольно худ, его костлявое лицо с огромным носом обрамляли клочковатые белокурые бакенбарды.

– Привет, Джереми, – помахала рукой Эрика, – я привезла, что ты просил…

– Спасибо, спасибо, девочка, выручила старика, – впрочем, тут Джереми Ланниган сильно преувеличил, на мой взгляд ему не было и пятидесяти, – а это что с тобой за хлыщ?

– Ценный груз, – засмеялась она, – я везу его в Капштадт, и по возможности приспосабливаю к делу…

– Будь он лет на десять помоложе, я бы посчитал его британским дезертиром, – проворчал ирландец.

– Послушайте, папаша, – не выдержал я, – давайте воздержимся от излишних деталей, ладно? Я помог вам с грузом, и надеюсь хотя бы на спасибо… Джереми Ланниган поднял на меня взгляд ярко-голубых глаз, прятавшихся за кустистыми бровями.

– Ты не похож на англичанина, сынок…

– Во-первых, я вам никакой не «сынок», во-вторых, я действительно не англичанин, в-третьих…

– Это хорошо, – уже более миролюбивым тоном прервал меня ирландец, – после Дублинского восстания я, честно скажу, крепко англичан недолюбливаю. Я их и раньше не любил, но после того как эти сукины дети перебили всю мою семью…

– Я не знал…

– Но это не значит, что я сразу же буду тебе доверять, раз ты не англичанин, – для острастки пробурчал Ланниган.