Акула пера в Мире Файролла - Андрей Васильев

— Ну я по краешку, по краешку.

— Да все равно б сожрали — сказал маг. — Да пофиг, мы то тут.

— Так я пойду? — спросил я.

— Да иди, мы чего, тебя держим что ли? — удивился маг. — Мы честные игроки, не агры. Да и хрена ли с тебя взять? Чего ты там на равнине добыть мог? Супер-меч Тысячи Истин?

Народ дружно заржал.

— Да само собой. Так шкурки сусликов, то-се. Курочка по зернышку — подтвердил я.

— Ладно, давай. Тут респ пять минут, скоро опять полезут — посерьезнел маг — так бойцы, встаем треугольником — они пойдут от центра, мамой клянусь.

Я быстренько перебежал кладбище и подошел к выходу. Группа уже забыла про меня — танки стояли по центру треугольником, хант сместился к левому краю, маг к правому. И только клирик стоял где и прежде, совсем рядом со мной. Люди занимались делом.

— Слышь, ты аккуратней иди. Тут именной бегает — не отрывая глаз от центра кладбища быстро сказал клирик. — Он хоть и двадцатого уровня, но злобный.

— Да я вроде его уже — сказал я. — Но все равно спасибо за предупреждение.

— Да не вопрос. О, началось!

Я глянул в сторону кладбища — земля около центральных могил вздыбилась и из под нее полезли скелеты.

— Да одно и то же — сказал я — я этого третьего дня насмотрелся.

— Держи края! — рявкнул маг.

Дальше мне смотреть было неинтересно и я пошел восвояси — в темный и уже нестрашный лес. Я так устал, что мне было реально пофигу — чего там в этом лесу и на каком ухе у местного лешего тюбетейка.

Открыв карту я понял, что дорога, по которой я за сегодня уже не раз пробежался туда-сюда от меня где-то в полутора километрах по прямой. И я сказал себе:

— Надо. Ну надо! — и стал играть в лося. Проще говоря, пер не разбирая дороги, но по прямой, каждые три минуты сверяясь с картой. И уже у самой дороги — я ее почти видел — услышал:

— Мммм, еда сама приходит! Эй, гобло, тут пришла ужин! Много еда!

В этот момент я понял, что чувствовал Гендальф Серый, увидев Барлога, и что он вкладывал в слова:

— Вот оно что. А я так устал!

Мне прилетело 20 единиц урона. И еще 20. Затрещали ветки — гоблинов похоже было не как раньше пять, а штук двадцать.

Наверное, я должен был, по всем канонам жанра развернуться и вступить в бой. Ну не спускать же обиды каким-то мелким прожорливым гоблинам. Но мне плевать на каноны. Гордым и смелым быть почетно. Но лучше остаться живым. И я побежал — сначала к дороге, потом по ней. Гоблины бежали за мной пару-тройку минут, постреливая, улюлюкая и покрикивая:

— Еда убегает! Держи еда! Мясо съедим — кости закопаем! Голодный год будет — погрызем!

Потом отстали — то ли не выдержали темпа — какие у меня ходули и какие у них маленькие и кривенькие ножки. То ли не могли выйти за пределы определённой им локации — в общем, поди знай.

Если честно, я бежал на последнем издыхании. Когда воздух совсем кончился, я понял что испытывает загнанная лошадь, но, слава Богу, я заметил знакомый частокол. Нашел в себе силы для последнего рывка, ввалился в Токбридж, сел у изгороди и вышел из игры.

Знаете я делал репортаж с Сенсейшен, участвовал в составе жюри в десятке конкурсов мокрых футболок (с автопати!!!), был на празднике молодого вина в Молдавии — а это вообще жесткач! — но нигде, повторяю нигде я так не выматывался — ни физически (помним про автопати конкурса мокрых футболок, да?) ни морально.

У меня было ощущение, что за сегодня меня раза три выгребли и высушили. И еще жрать очень хотелось… А готовить нет.

Я вылез из капсулы, лег на диван, сказал себе:

— Щас пять минут полежу, пожру и сяду статью писать — погладил себя мысленно по голове за трудолюбие и усидчивость. И с сознанием выполненного долга уснул.

Разбудил меня телефон. «Мамонт» — обреченно подумал я и посмотрел на экран. Это оказался не Мамонт. Это оказалась Эля Гизматуллина, моя последняя пассия, которую я, кстати куда-то должен был отвести — то ли сегодня, то ли вчера — то ли на выставку, то ли в театр. Судя потому что за окном темно, а она звонит — видимо вчера. Я посмотрел на время на дисплее — четыре утра и нажал кнопку ответа.

— Ты подонок! Ты мразь! Ты тварь! — без «здрасте» и «как дела» начало вещать мое татаро-монгольское нечто.

— Угу — сонно хрюкнул в трубку я.

— Ты ничтожество. Вы посмотрите — он спит! Я жду. Потом нервничаю, обзваниваю всех! — интересно, кого всех? У нас ни одного общего знакомого? — И никто не знает что с ним, его телефон не отвечает! Он — спит!

— Сплю — согласился я.

— Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу! — и добавила что-то татарски — то ли прокляла, то ли обматерила. И бросила трубку.

Ага — сказал себе я. — Время позаботиться о завтраке.

Я отключил мобильный и городской телефоны и снова лег спать — часа два у меня еще было.

Звонок в дверь совмещался с ударами в нее же ногами. Элька не скупилась и на матюки.

— Ага, вот и завтрак — окончательно проснулся я, завернулся в плед и пошел открывать дверь. Открыв дверь я сразу спрятался за нее, и потому не получил дамской сумкой в лоб — я знаю этот трюк.

— Ты, скотина — зашипело мое черноглазое иго и растопырило пальцы, явно собираясь украсить их моими глазами.

— Я скотина — кивнул я головой.

— Ненавижу тебя!

— Ты повторяешься.

— Как ты мог так со мной поступить?

— Не нарочно!

— Что не нарочно?

— Все не нарочно. Прости дурака! — одну истину я точно знал. Спорить с женщиной — это как посещать стоматолога — или очень больно или очень дорого.

Элька еще минут десять шипела и шкворчала, как яичница на сале. Но мой изможденный вид в результате был истолкован ей как следствие мук совести, потом я между делом обмолвился о том, что сутки не жрамши и женский инстинкт — сначала накорми, а потом имей — как всегда сработал. Меня накормили, потом отымели (на сытый то желудок… ой-ой-ой), потом нежно облобызали. Взяли слово, что вечером я их и убежали на работу.

— Насыщенное утро — констатировал я, закуривая на балконе и глядя на наследницу Чингизидов, делающую «алга» на своем «Матисе» — эдак и коня можно двинуть.

Дриады, богини, скелеты, Элька… Слишком много всего. У меня скоро как у Скрата — глаз дергаться будет. Или сосудик какой лопнет. Это Петровой хорошо, у нее рубрика такая, у нее всегда такие вещи происходят — то пастушкой прикинется, то монашкой. А у меня все спокойно раньше было — сигары, мохито, гомосеки, поп-звезды разного калибра, мутанты-художники, непризнанные гении — тихая, спокойная, прокапанная публика. А тут такая кислота — меньше чем за неделю столько всего свалилось.

Я докурил сигарету, дожалел себя и пошел в интернет — надо инфы покопать. О богах и героях.

Утро в деревне уже кончилось, петухи отпели, ядреные молодки запаслись водой. Слышались детские голоса, в кузнице ухал молот. Я сидел у частокола, там же где рухнул вчера. Напротив меня стояли две бабуськи и меня же обсуждали:

— Вона они пришлые, не меньше наших пьють! — говорила одна.

— Так и я то же говорю. Вон сидит, глазишши вытаращил, ни стыда ни совести — соглашалась с ней вторая.

Я встал, бабуськи испуганно прянули в сторону.

— Ты это, не балуй — сказала одна опасливо — я сыну скажу, он тебе уууу! — и она помахала в воздухе сухеньким кулачком.

— Бабуль, да я в курсе. И покажет он мне, и все мы алкаши и вообще — развалили Союз демократы чертовы.

Бабки слегка осоловели от услышанного — первая то часть моей фразы им была понятна, а вот вторая… Надо пользоваться, пока обмякли.

— Вы лучше мне скажите — пастух то в селе? Или куда скотину на выпас погнал?

— Пастух то? Вилька? Так он в кузне поди. Он подмастерьем к кузнецу хочет устроиться — одна из них махнула в сторону кузни.

— А тебе зачем? — спросила вторая и уставилась на меня взглядом контрразведчика.

— Оруженосца ищу — сказал я. — Ну все прощевайте, бабаньки!

Натурально, пастух был у кузни, я слил ему координаты буренки, получил экспу, маленько золотишка и большое спасибо. И что особенно приятно — апнул уровень. А кузнец вообще приятно удивил — в качестве комплимента забесплатно мне снарягу починил. Поблагодарив этого хорошего человека я потихоньку пошел к старосте, обмозговывая по пути прочитанное в сети.

По богам кстати инфы было немного. В официальной части, описывающий теологическую базу Файролла было написано, что были некие сущности сотворившие мир. Их так и звали — Сотворившие мир. Они сотворили и все. Создали планету с морями, континентами, лесами и долами. И населением — гномами, эльфами, людьми, гоблинами и все такое. Просто сотворили — потом не руководили, не вмешивались. Но к базовой комплектации мира они после сотворили дополнительное приложение — кучку Богов, видимо рассудив, что все-таки руководить кому-то надо, или все разворуют. Или поубивают друг друга. Но вышло по-другому. Богов они сотворили невероятно паскудных, поскольку вместо того, чтобы установить мир во всем мире и вести разномастное население к Золотому веку большинство из них начало делить сферы влияния, присваивать себе титулы Отцов Наций, всячески друг другу гадить — и по мелочам и по крупному и вообще дело запахло мировой войной, а смертоубийство стало нормой жизни…