Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

— А гной-то почему? Большая рана?

— Я сначала ее не заметила. Разве под его шерстью что-нибудь разглядишь? Поэтому прошло дня три — четыре, прежде чем я ее обнаружила, — по загноению. Он сейчас, бедный, еле ноги таскает.

Виктор пораскинул мозгами.

Ире он так и не сказал, что больше с ней не будет встречаться, а она, видимо, до сих пор считала его своим парнем (подкаблучником).

Но сейчас было не тактично объяснять ей, насколько изменилась ситуация. К тому же, у нее оставались ключи от его квартиры.

— Ладно, приводи его, я сделаю все, что смогу, — произнес Виктор.

— Спасибо. Я люблю тебя! — возликовала Ира.

«Лучше бы не говорила последних слов»! — завопило сознание Виктора.

Чуш действительно был вялый и больной. Когда Ира привела его, Виктор еле снял с него упряжку, за которую цеплялся поводок; пес испытывал сильную боль. На утро, одев пса, он решил в ближайшую неделю не снимать упряжь, дабы лишний раз не мучить животное.

Прошла эта самая неделя и пес понемногу, но начал выздоравливать. Мазь ему отменили, так как рана стала чистой и начала затягиваться.

— Чуш, на тебе все заживает, как на собаке, — смеялся Виктор, отмечая, что опять Ира их бросила.

Просила позаботиться о собаке в день, когда работает, а сама и не стремилась забрать пса назад вовсе.

Тем не менее, Виктор понимал, что эти Ирины выходки больше его не огорчают. Теперь у него была Юля. Не смотря на Чушину болезнь, он все-таки выбрался с ней в кино. Там показывали «Чужой против хищника». Юля испытала настоящий восторг. Потом она долго, взахлеб, рассказывала Виктору, что с детства интересуется всем загадочным, фантастичным и, даже, может быть, страшным, от которого мороз по коже или хотя бы мурашки идут.

В данный момент, неожиданно для себя, Виктор понял, что от своих увлечений надо возбуждаться, терять голову, чтобы огонь плясал в глазах, подобно тому, как сейчас он играл в прекрасных глазах Юли. Наверное, эта девушка задала ему определенную установку, из-за которой в его собственных зрачках тоже вспыхнула подобная искра, а Юля, чего лукавить, заметила ее. Их повлекло друг к другу, и тогда они впервые поцеловались, прямо на автобусной остановке, горячо и долго. Ее губы были сочными, подобно ягодам клубники, даже дыхание имело этот запах, благодаря жвачке с клубничным вкусом.

«От Иры пахло малиной, от Юли — клубникой», — пронеслось в голове у Виктора.

Они растворились в объятиях друг друга, реальный мир закружился вокруг них автомобильными гудками, светом фонарей, и исчез, провалился в тар-тарары.

Две старушки, стоявшие на остановке в ожидании автобуса, пристально смотрели на них.

— Ишь, развратники! — негромко сказала одна. — Что за молодежь пошла? Ни стыда, ни совести! Вот в советские времена…

— Да брось ты, — одернула ее вторая, — Они любят друг друга, неужели не видишь?! А развратники и в советские времена были.

Постепенно молодая пара начала возвращаться с небес на землю.

Юля оторвала свои губы от губ Виктора и огляделась по сторонам, будто спросонья. Ее лицо выражало неимоверное удовольствие. Потом она быстро стряхнула с себя сладостное оцепенение, повеселела и чмокнула Виктора в нос.

Виктор тоже пришел в себя, но не так скоро. Он еще несколько секунд обнимал Юлю за талию, не двигаясь и не открывая глаз, смакуя чудесное мгновенье.

— Никогда бы не подумал, что тебе нравятся страшилки. Но я в любом случае благодарен этому фильму за то, что в результате него мы сейчас стоим тут, вместе, — наконец, проговорил парень.

— Нравятся, очень, — кивнула Юля. — Правда, для кого это — страшилки, а для кого — жизнь. Я сейчас, во время фильма, целую жизнь прожила вместе с героями.

— А мне нравишься ты, — как бы невзначай, к слову, прибавил Виктор. — И сейчас я живу жизнь с моей героиней, которую зовут Юля. Подождешь меня минуту?

Он нехотя отпустил талию девушки.

— Куда ты? — удивилась она.

— Сейчас увидишь, — Виктор быстрым шагом направился к цветочному павильону, располагавшемуся возле кинотеатра.

Вскоре он уже шел назад, неся шикарный букет из дорогих цветов.

— Будь моей, навсегда! — подражая страсти актеров, играющих каких-нибудь гусар восемнадцатого века, заговорил Виктор, падая перед Юлей на колено, прямо в грязный снег автобусной остановки, и протягивая ей букет.

Юля смущенно прикрыла ладошкой расползающуюся у нее на губах улыбку, а когда овладела собой, взяла букет и ответила:

Встаньте, мой верный рыцарь, иначе ни вы, ни я, ни наши верные слуги — стиральные машины «Самсунг», не отстирают грязи, приклеившейся к вашим брюкам.

Виктор поднялся на ноги.

Спасибо за цветы, они великолепны, — Юля взяла его за подбородок и поцеловала.

Подошел автобус, они сели в него, и покатили по городу, навстречу ночи и своей судьбе.

Следующим утром произошло то, на что Виктор уже и не рассчитывал, — неожиданно появившаяся Ира забрала Чуша. Пес почти выздоровел и, накопив в себе много новых сил, радовался хозяйке, как мог, подпрыгивая и ложа передние лапы ей на колени, лижа руки, виляя хвостом и волчком крутясь по всей прихожей.

«Наивный», — пожалел Виктор собаку.

После этого он несколько раз пытался позвонить Ире, поинтересоваться, совсем ли у Чуша зажила рана, но девушка, в своем духе, не откликалась, то есть, в этом направлении все оставалось глухо, как в танке.

«Если Ира не отвечает на мой звонок, следовательно, я существую», — подумал тогда Виктор. — «Только вот, если раньше она при этом боялась дяди, то чего она боится теперь, живя отдельно от него?»

Правда, Ирино молчание помогало Виктору в другом, — он сосредоточился на отношениях с Юлей.

А в их отношениях наступал переломный момент.

Очередная зима осталась позади, снова пришла весна, и послезавтра должно было быть 8-е марта. Виктор пригласил Юлю к себе, на ужин. Она согласилась. Ее ждал очень милый и сам за себя говорящий сюрприз. Виктор купил его сразу после истории с Ириным кольцом, можно сказать, на всякий случай (а случай-то, оказывается, вот и представился), но теперь парень внял суевериям и намеревался обойтись без колец, приводящих к разлуке.

Праздничный день настал, принеся с собой ясное небо и веселое солнышко, принудившее своими горячими лучами зазвенеть первую капель. Виктор приготовил стол. Может, слишком по-мужски, без излишеств и украшений, но сам, своими руками.

За Юлей он заехал около пяти вечера. Девушка почти ничего не говорила, лишь загадочно улыбалась. Потом она робко переступила порог его квартиры, смутилась и покраснела, когда Виктор помог ей снять пальто и повесил его на вешалку. Еще больше девушка покраснела, увидев, что Виктор приготовил для нее тапочки, — женские, новые, только что купленные в магазине. Из них даже не успел выветриться запах, свойственный только новым вещам.

— Боже! — воскликнула Юля, проходя в комнату и видя праздничный стол.

— Я сам приготовил, — отметил Виктор. — Можем поужинать, а потом пойти, куда-нибудь. У нас небольшой город, мест для отдыха не много, но парочка точно найдется.

— Зачем куда-то идти? — Юля повернулась к нему и обняла его за шею. — Я, лично, уже пришла.

Виктор заглянул в ее глаза. Это были глаза довольной львицы. В них светилась игривая, и в то же время, неотвратимая решительность. Взгляд говорил сам за себя. Парень все понял, но, как идиот, выдал вопрос:

— А тебе не попадет, если твой отец узнает, что ты была у меня?

— Нет, я ему все рассказала.

— Что рассказала?

— Все. Кто ты, кем работаешь, какое у тебя образование, что живешь тут один, что ты мне очень нравишься…

У Виктора началось эдакое завихрение сознания. Прежде всего, он спрашивал себя: не ошибся ли? Что это за девушка? Этот ее красноречивый взгляд. Он ведь ее совсем не знает. Может, у нее только одно на уме, что и дарует ей такой блеск в глазах. Она так смело согласилась придти к нему домой! Подобным образом соглашаются не простые девушки. Однако чего ты сам хотел? Желал, чтобы она пришла, вот — она здесь. Но последние ее слова… А, ладно, пусть все идет, как есть, все прекрасно, и ты будешь дураком, если станешь думать о чем-то, кроме того, чтобы любить и быть любимым!

— Это были самые замечательные слова, которые я услышал за последние несколько лет, — произнес Виктор. — А я тебе скажу больше. Я тебя люблю.

— И я тебя люблю, — Юля опустила глаза и закусила нижнюю губу.

Они набросились друг на друга, в пылу страсти срывая одежду. Чпок-чпок-чпок! Виктор услышал, как отрываются пуговицы с его рубашки и, выстреливая, барабанят по дверце шифоньера.

— А-а-а! — вскрикнула Юля, когда он рванул застежку ее лифчика.

— Извини, — осекся Виктор, но не остановился.

У них все началось прямо на полу. Укладывая Юлю на палас, Виктор левой рукой задел блюдо с пирожными, из-за чего одно упало на обнаженную грудь девушки. Правой рукой парень специально раздавил пирожное и размазал по ее телу крем. Та, в свою очередь, уже закрыла глаза и вслепую шарила по его джинсам, ища молнию на ширинке. Виктор скинул джинсы и начал облизывать крем и крошки пирожного с ее грудей, живота, лона. Она напряглась и часто задышала, потом нащупала его член и, раздвинув свои ножки, потянула Виктора к себе, ближе, еще ближе, и еще ближе, пока он не вошел в нее.