Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги) - Юрий Власов

Естественно, такое единодушие обеспечивала и машинно-безжалостная 35-летняя чистка. Сказывалась и невиданная дотоле идеологическая обработка общества. Но только этим нельзя было объяснить неподдельное горе народа, не впав в серьёзнейшую ошибку.

В памяти всех были живы воспоминания о самой опустошительной из войн, в которой народ выстоил и победил вместе со Сталиным. Народ очень быстро познал гитлеризм.

Сталин не верил сообщениям о надвигающемся нападении. Из одного места, да разные вести, – это уже подвох.

Как 22 июня 1941 года, так и в предыдущие месяцы, Сталин проявил величайшую политическую и военную слепоту, равную преступлению, которая обошлась народу великой кровью и великими страданиями, и всё же народ простил это вождю. Годы общей борьбы с германским нашествием нераздельно сплотили вождя и народ.

20 июня 1941 года – за два дня до нападения на Советский Союз рейхсминистр по делам восточных оккупированных территорий Альфред Розенберг на закрытом совещании так определил цели оккупационной политики:

"…Мы отнюдь не признаем себя обязанными за счёт этих плодородных районов (СССР. – Ю.В.) кормить и русский народ. Мы знаем, что это жестокая необходимость, выходящая за пределы всяких чувств… русским… определённо… предстоит пережить очень тяжёлые годы" [54].

Русские должны быть истреблены, а 31 млн. из тех, что уцелеет, – изгнан за Урал. Таким образом, будет покончено с Россией и русскими.

Из некоторых воспоминаний следует, что Сталин оказался потрясён бессилием Красной Армии не меньше, нежели самим нападением Гитлера. Им выпестованная армия откатывалась, гибла, но врага остановить не могла. И ещё пленные сколько же их? Как эти люди смеют поднимать руки?…

Худое начало легко и скоро не исправляется.

Те первые недели сорок первого…

Стена огня и жара, рычанье танков, рёв авиационных моторов, грохот взрывов – земля рывком уходила из-под ног, хлопки выстрелов и чужая повелительная речь – всё подавляло волю людей, гнуло к земле…

Красная Армия гибла. Она с беззаветным мужеством сражалась, пятилась, сдавалась в плен, бежала и снова, снова поворачивала в штыки…

"За Сталина! За Родину!"

Красная Армия истекала кровью…

Горел, пылал воздух. В космах огня исчезали земля, леса, вода, исчезали, проваливаясь в искрах пожарищ целые посёлки, кварталы городов…

Тысячи, десятки, сотни тысяч людей, детишек умирали каждый день, каждую неделю… Враг наступал. Трупы никто не погребал. Их бросали и уходили. Такого ещё не было…

Надвигалось самое опасное и гибельное: ужас мог отнять у людей волю.

Немцы захватывали деревню за деревней, город за городом, столицу республики за столицей. Казалось, спасения нет. Уже всех смиряла… от морей, гор, снегов и до песков и океанов германская мощь – смирит и теперь! Европа, закованная в цепи, опускалась на колени, бились только героические Югославия и Греция (позже зашевелится Франция)…

"Вир марширен… тиффер унд тифер инс руссишен Ланд…"

Имерский "комиссар" Украины Эрих Кох внушал немцам:

"Мы – народ господ! Мы должны сознавать, что даже самый простой немецкий рабочий в тысячу раз ценнее с расовой и биологической точек зрения, чем здешнее население".

Кох наставлял немцев: "…биологическая сила их (славян. – Ю.В.) может быть ослаблена вследствии введения в их рацион большого количества махорки и водки"[55].

У Коха было партийное удостоверение No90, а всего немцев – членов гитлеровской партии, насчитывалось к 1945 году 10 млн. На суде Кох показал: "…партийные удостоверения с золотым значком выдавались с 1-го до 100-тысячного номера, Партийные удостоверения от 1-го до 100-го номеров были оставлены в распоряжении фюрера…" (С.235).

И, наконец, фюрер Великогерманского рейха всё сводил в одно ёмкое определение: "Мы тогда победим Россию, когда украинцы и белорусы поверят, что они не русские".

Накатывалась чёрная сила величайшей сплочённости. На колени, Россия!…

"Я спрашивал себя, – писал Георгий Жуков, – как и чем должен ответить врагу наш народ за беды, которые фашисты сеют на своём кровавом пути? Мечом и только мечом, беспощадно уничтожая злобного врага, – был единственный ответ…" [56]

Пусть земля горит у врага под ногами!

И земля горела…

Первый "танковый" стратег Великогерманского рейха, будущий начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Гудериан, а его войска действовали на самой заточке клина, устремлённого на Москву через Орёл, Мценск и Тулу, отмечал, что к исходу ноября 1941 года общие потери германских войск с начала русской кампании достигли 743 тыс. человек. Это составило 23% общего количества германских войск, которые при вторжении насчитывали 3,5 млн. солдат и офицеров (Гейнц Гудериан. Воспоминания солдата. – М.: Воениздат, 1954.С. 245).

Карать наглого пришельца и насильника!

Наши солдаты крепче сжимали оружие. Карать без всякой пощады! Чтобы ни один не ушёл с русской земли!

Восточный фронт сожрал миллионы жизней немецких солдат и офицеров. Как пели о немцах в одном фильме времён Великой Отечественной: "Мой друг, когда вернёшься из России, не позабудь свой череп под мышкой принести…"

И ещё.

Вторая мировая война принесла Круппу, Тиссену и другим воротилам германской экономики по 100 марок дохода с убитого, будь он немцем или русским.

Снова, как и в 1914-1918-х годах, сказочно обогатится и американский капитал, который из любой крови любого народа извлекает для себя золото.

О том, как американцы собирались воевать, со всей чёткостью обрисовывает беседа президента Франклина Рузвельта со своим старшим сыном Эллиотом.

"Ты представь себе, – поучает Рузвельт сына, – что это футбольный матч. А мы, скажем, резервные игроки, сидящие на скамье. В данный момент основные игроки – это русские, китайцы и в меньшей степени англичане. Нам предназначена роль игроков, которые вступят в игру в решающий момент… мы вступим в игру, чтобы забить решающий гол. Мы придём со свежими силами… Я думаю, что момент будет выбран правильно".

Они выберут свой "момент", а покуда предпочтут воевать "тушенкой", наживаясь на беде. А после с помощью русскоязычных проводников западного влияния в России наладятся утверждать, будто это они, янки, поломали хребет Гитлеру.

После поездки в СССР Эллиот отметит в своей книге "Его глазами", что "для русских лозунг "всё для войны" означает действительно всё для войны – в самом буквальном смысле слова".

Он же передаёт и рассуждения Черчилля на официальном обеде, данном президентом Рузвельтом на борту американского линкора "Аугуста" в бухте Арджентия (что на Ньюфаундленде) в августе 1941-го, рассуждения о способности России выстоять под ударами Великогерманского рейха (таким было официальное наименование Германии Гитлера):

"- Русские! – в тоне Черчилля послышался пренебрежительный оттенок, но затем он, казалось, спохватился. – Конечно, они оказались гораздо сильнее, чем мы когда-либо смели надеяться. Но кто знает, сколько ещё…

– Значит, вы считаете, что они не смогут устоять?

– Когда Москва падёт… Как только немцы выйдут в Закавказье… Когда сопротивление русских, в конце концов, прекратится…" (Эллиот Рузвельт. Его глазами. – М: Иностр. лит., 1947. С 68-69,215,46.)

Москва не пала. Немцы не вышли в Закавказье. Сопротивление русских не прекратилось, но продолжало нарастать с каждым днём.

И русские вошли в Берлин, а не немцы в Москву.

К ноябрю 1943 года США (Большой Сейф) уже приняли решение о вторжении в Европу.

Американцы придавали государственное значение захвату Берлина первыми:

"…по пути в иранскую столицу, – указывает переводчик вождя Валентин Михайлович Бережков (безусловно, знаток первой величины советско-англо-американских отношений 30-40-х годов. – Ю.В.), – президент Рузвельт созвал в кают-компании ближайших помощников и поделился своими соображениями насчёт второго фронта.

"Советские войска, – сказал он, – находятся лишь в 60 милях от польской границы и в 40 милях от Бессарабии. Если они форсируют реку Днестр, что может осуществиться в ближайшие две недели, Красная Армия окажется на пороге Румынии".

Президент сделал вывод: пора действовать.

"Американцы и англичане, – пояснил он, – должны занять возможно большую часть Европы. Англичанам отводятся Франция, Бельгия, Люксембург, а также южная часть Германии. Соединённые Штаты должны двинуть свои корабли и доставить американские войска в порты Бремен и Гамбург, в Норвегию и Данию. Мы должны дойти до Берлина. Тогда пусть Советы занимают территорию к востоку от него. Но Берлин следует занять Соединённым Штатам".

Примерно в это же время Рузвельт распорядился подготовить специальные авиадесантные соединения для захвата столицы "третьего рейха".