Узбекистан. Полная история - Шариф Махкамов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорезмшах Ала ад-Дин Текеш, внук Ала ад-Дина Атсыза, правил с 1172 по 1200 год. При нем Хорезм стал одним из самых могущественных государств Центральной Азии, простиравшимся от западноиранских гор Загрос [118] до низовьев Сырдарьи. Младшему сыну и преемнику Текеша хорезмшаху Ала ад-Дину Мухаммеду II выпало противостоять монголам. В изгнании он скажет: «Из всех областей земли, которыми мы владели, не осталось у нас даже и двух локтей, чтобы выкопать себе могилу»…
Но в середине ХII века, когда государство хорезмшахов росло и крепло, никто и подумать не мог о том, что очень скоро оно рассыплется словно карточный домик. Хорезмшахи смотрели в будущее с надеждой, с надеждой на покорение всей Передней Азии.
Своеобразно складывались отношения хорезмшахов с халифатом. Все правители земель, когда-то завоеванных арабами, получали от халифа грамоту-маншур и почетные одежды в подтверждение своей легитимности. Как бы то ни было, халиф оставался повелителем правоверных и его признание, по сути – благословение, имело большое значение для суннитских правителей.
Халиф ал-Муктафи дал маншур Ала ад-Дину Атсызу, который формально находился под сюзеренитетом Багдада, а в реальности был вассалом Сельджукидов. Но нет свидетельств того, что маншур выдавался сыну и преемнику Атсыза Таджу ад-Дину Иль-Арслану. А у Ала ад-Дина Текеша с маншуром вышла весьма интересная история, о которой рассказывает в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дин. [119]
После того, как Текеш в 1194 году завоевал северо-западный Иран, халиф ан-Насир отправил ему маншур, почетные одежды и богатые подарки. О богатстве халифских подарков подробно сообщает Шихаб-ад-дин Мухаммед ан-Насави, личный секретарь последнего хорезмшаха Джалал-ад-дина Манкбурны (сына Ала ад-Дина Мухаммеда II) и автор трактата «Жизнеописание султана Джалал-ад-дина Манкбурны». Подарки были сделаны после того, как Джалал ад-Дин признал сюзеренитет халифа аль-Мустансира и принял все его условия.
Вот какими были подарки:
«1. Два набора почетных одежд для султана. Один из них включал джуббу, [120] чалму и индийский меч с разукрашенной перевязью. Другой состоял из кафтана, шапки, верхнего платья, караджульского меча, украшенного золотом, с поясом, сплошь украшенным динарами, и драгоценным, богато унизанным ожерельем.
2. Два скакуна со сбруей, седлами и бунчуками, самыми красивыми, какие бывают, и восемь подков, прибитых к их копытам во время их передачи, весом каждая в сто динаров.
3. Золотой щит, инкрустированный редкими самоцветами: всего там был сорок один камень – двадцать яхонтов, двадцать бадахшанов [121] и один большой камень бирюзы.
4. Тридцать коней – арабских скакунов, которые были покрыты попонами из византийского атласа, подбитыми атласом багдадским. Все лошади имели шелковые поводья, и на каждой было нанизано по шестьдесят халифских динаров.
5. Тридцать или двадцать мамлюков, вооруженных, на своих конях.
6. Десять гепардов с атласными накидками и золотыми ожерельями.
7. Десять соколов, увенчанных колпачками с маленькими жемчужинами.
8. Сто пятьдесят свертков, в каждом из которых было по десять комплектов платья.
9. Пять шаров из серой амбры, [122] оправленных золотом.
10. Дерево алоэ, длиной в пять или шесть локтей, которое переносили двое мужчин.
11. Четырнадцать почетных даров для ханов. Все они состояли из коней со сбруей и бунчуком, золотых подпруг и тифлисских застежек.
12. Тридцать комплектов одежды для эмиров: каждый комплект состоял только из кафтана и шапки. Набор одежды для [визира] Шараф ал-Мулька состоял из черной чалмы, кафтана, фарджийи, индийского меча, двух шаров амбры, пятидесяти рубашек и мулицы.
13. Двадцать комплектов одежды для чинов дивана. Каждый комплект состоял из джуббы и чалмы. Мне, в отличие от остальных чинов дивана, была определена прекрасная серая мулица и двадцать рубах, большая часть которых была из румийского [123] и багдадского атласа».
Впечатляет, не так ли? Причем надо учесть, что это дары халифа хорезмшаху, находившемуся в изгнании и активно добивавшемуся расположения халифа. Можно предположить, что подарки халифа ан-Насира Текешу были побогаче. Тем не менее воины Текеша по его приказу напали на халифского визиря, который вез маншур, одежды и дары. Почему?
Рашид ад-Дин открывает причины такого поведения Текеша. Во-первых, халиф требовал передать под его власть только что завоеванный Текешем северо-западный Иран. Разумеется, Текеш, чувствовавший за собой большую силу, не мог согласиться с подобным требованием. Во-вторых, халифского визиря сопровождал отряд, в котором было свыше десяти тысяч воинов, по сути, уже не отряд, а небольшое войско. Путь халифского визиря пролегал по относительно безопасным землям, а для выражения почета было бы довольно и пятисотенной «свиты». Количество воинов, приведенных визирем, явно свидетельствовало о недобрых намерениях. И третье обстоятельство укрепило Текеша в его подозрениях. Прибыв в Горган, который ад-Дин называет Астарабадом, визир отправил Текешу послание, в котором извещал о своем прибытии и требовал от Текеша выехать ему навстречу, а после встречи Текеш должен был идти пешком впереди едущего на коне визиря, выражая тем самым свое почтение к посланцу халифа. Тут уже, как говорится, не нужно было заглядывать в котел, чтобы узнать, что в нем варится. [124] Поэтому-то Текеш и атаковал отряд визиря. Собственно, ему больше ничего не оставалось делать.
Фактором, ослабившим государство Хорезмшахов, стали противоречия между хорезмшахом Мухаммедом и его матерью Теркен-хатун, происходившей из тюркского рода канглы, считающегося одним из предков современных казахов. О степени влияния, которым обладала Теркен-хатун, можно судить по тому, что у нее был отдельный диван (собственный управленческий аппарат) и приказы султана не имели силы без ее подписи. Если уж говорить начистоту, то истинным правителем государства была Теркен-хатун, а Мухаммед служил ей чем-то вроде ширмы. Разумеется, хорезмшаха такое положение дел не устраивало, но справиться с матерью он не мог. В результате сильно снизилась эффективность управления государством – любое мало-мальски важное решение приходилось утверждать у Теркен-хатун, уговаривать, объяснять, плести интриги. Но наибольший вред наносила кадровая политика Теркен-хатун, которая раздавала все важные государственные должности своим родичам из племени канлы, ориентируясь при этом на личную преданность, а не на деловые качества. В результате управленческая верхушка состояла не из дельных людей, а из угодливых льстецов.
В 1218 году, после завоевания Кара-киданьского ханства держава Чингисхана стала граничить с владениями хорезмшахов. Чингисхан, предпочитавший начинать с договоров, отправил Мухаммеду послание, в котором говорилось: «Я – хан земель восходящего солнца, а вы – султан земель заходящего солнца. Давайте заключим твердое соглашение о дружбе и мире».
Неизв. автор. Портрет
