Зона безопасности - Мира Форст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утром Диану поджидал сюрприз. Во дворе, хорошо видимые из окошка спальни, появились две лошадки, плетеные из корней фикуса.
Глава 8. Хитрость
Собирать орехи Диане не понравилось. Все, как и говорила Моника – сбиваешь плоды, затем ползаешь по земле. Еще и следить надо, чтобы скорлупа оставалась целой. А после – не разогнуться от боли в пояснице. И передохнуть не вышло. Девушек вновь отправили на инструктаж. На этот раз обучали выживанию в экстремальных условиях. Диане удалось запомнить, что ряска, плавающая в воде, годится в пищу, когда ничего другого больше нет, а также то, что при порезах и ранах помогает гриб-дождевик, который считается настоящим лесным пластырем. Следует лишь приложить его мякоть к травмированному участку кожи.
– Запомните, – вещал инструктор, – в лесу аптека прямо у вас под ногами. – Кровь при порезах остановит тысячелистник. От комариных укусов поможет сок подорожника.
– Белка, я одна такая тупая, кто не знает, как выглядит гриб-дождевик? – прошептала Моника. – Почему все сидят с умным видом, как будто только и делали, что сталкивались в своей жизни с грибами-дождевиками?
Диана прыснула, за что получила укоризненный взгляд от инструктора.
Матвей и Демьян забрали девушек с космолета, и уже вместе они направились к плато.
– На торжище печи заработали. Поедим горячих пирогов, – предложил Воронцов.
Место, где накануне проходил концерт, преобразилось в самый настоящий базар. Ларьки и тележки под тростниковыми навесами привлекали взор всяческим товаром. Финики обменивали на лепешки, соленья на кофейные зерна, вяленое мясо на самодельное вино. В торговых рядах перемешались земляне, маторцы и аборигены. Последние выставляли деревянные бусы, свистульки и одежду из кожи. Жители джунглей охотно отдавали свою продукцию за крупы и овощи.
В некоторых палатках умельцы предлагали набить на тело любой рисунок, проколоть уши, носы, украсить пирсингом бровь, губу, пупок.
От каменных печей шел жар, аромат еды и пряностей.
Запахи перемешивались, обволакивали посетителей торга и практически не оставляли шансов пройти мимо вкусно пахнущей еды.
– С чем пироги? – спросил Матвей толстушечку. Девушка весьма расторопно хозяйничала у раскаленной печи и покрикивала на своего помощника – субтильного вида мужчину в очках.
– Утка, зелень, капуста, персик, яблочко…, – перечисляла пышка. – Меняем на чистые фрукты два к одному или дюжину на плетеную корзину.
– Корзину принесем, – пообещал Воронцов.
– Диан, тебе с какой начинкой взять? – обнял Демьян девушку за талию.
– С самой мягкой, – старалась Диана вдыхать как можно меньше, ей стало немного нехорошо от слишком уж насыщенного амбре листового чая и благовоний из ларька напротив.
Хозяйка печи с сочувствием посмотрела на ее распухшую губу и предложила:
– Вот, возьми маковый и персиковый. Легче жевать будет.
Жевать все равно было больно. Последствие потасовки с Гончаровой.
Устроились на веранде бара, взяли напитки, и Диана не стала растягивать удовольствие, сразу выпила полный стакан ягодного морса.
– Я еще тебе принесу, – направился Демьян к барной стойке.
– Чем займемся? – спросила Моника, когда Зубов вернулся с бокалом персикового сока для Дианы.
– У нас большой заказ на резину, – доедал уже третий пирог Матвей. – Так что мы с Демьяном работаем, а вы можете отдыхать или дальше на орешнике потрудиться.
Он подтрунивал над Акуличевой, но та все равно взвилась.
– Нас назавтра записали гречиху собирать. Если мы с Дианкой сегодня опять орехи подбирать будем, то гречиха точно в пролете. А, кстати, – переключилась Моника, – с кем это Лопухин разговаривает?
Диана обернулась, увидела Лаврентия в синей рубахе с рукавами, закатанными до локтей, Настю в солнцезащитных очках на пол-лица и незнакомого маторца рядом с ними. Глава землян отличался крепким сложением и высоким ростом. При этом маторец возвышался над Лопухиным. Возможно, так казалось из-за его прически – серебристые дреды собирались пучком на макушке и спиральками рассыпались ниже плеч. Часть черепа его была выбрита и покрыта замысловатой татуированной живописью. Рисунок тянулся через правую щеку к самому подбородку. Кольцо в носу, небольшая бородка из дред и крупная серьга в одном ухе добавляли облику мужчины колоритности.
– Это Клим. Командор маторцев. Можем подойти. Познакомитесь, – предложил Матвей.
– А вы сами с ним знакомы? – бесцеремонно разглядывала Моника жителя гор.
Блондинка весь день не расставалась с темными очками, прикрывая заплывший от удара гимнастической булавой глаз, но маторец все равно почувствовал пристальное внимание и слегка повернул голову в их сторону.
– Общались. И не раз, – подал Матвей руку Монике. – Он контактный мужик.
Клим поприветствовал знакомых парней, а девушек ему представил Лаврентий. Диана предположила, маторцу около сорока лет, может быть плюс-минус пару лет. К его речи нужно было привыкнуть, как будто говоришь с русским человеком, просто жителем иного региона.
– Лавр, почему эти красивые женщины прячут глаза за стеклами? – с интересом переводил Клим взгляд с одной девушки на другую.
– Подрались, – усмехнулся Лопухин.
– Я ни с кем не дралась! – возмутилась Моника и прямо-таки с вызовом сдернула со своего лица очки.
– А! Ты та самая девушка с гимнастическим снарядом, – узнал ее маторец. – Я был на концерте. И скрипачку помню, – улыбнулся он Диане. – Но разбитой губы у тебя тогда точно не было.
– Это она сделала, – кивнула Диана на подругу Лаврентия и добавила мстительно: – решила, что я нарочно лучше нее выступила.
– Не слушай ее, Клим, – пропела Гончарова. – Она первая на меня набросилась. Смотри, что со мной сделала.
Настя сняла очки.
– Знатно тебя Белочка приложила, – заметила Моника.
– Вот именно. Мне пришлось ей сдачи дать.
Диана не стала спорить. Пусть думают, что хотят. К тому же Лаврентию удалось свести все в шутку.
– Подбитый глаз уменьшает обзор, зато увеличивает опыт, – немного насмешливо глянул он на Настасью.
Интересно, а зачем Настька принялась вообще главарю маторцев что-то пояснять? – задумалась Диана. И пока все вели беседу о делах насущных, принялась исподволь наблюдать за лгуньей. Та вроде бы ластилась к своему Лавру, но в то же время, даже несмотря на некрасивый синяк, кокетливо поглядывала на Клима. Что у дурехи только в голове? Совершенно очевидно, Лопухин не из тех мужчин, кто закроет глаза на измену и предательство. У нее
