Тайная история Изабеллы Баварской - Маркиз де Сад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В сопровождении нескольких преданных людей герцог бросился по следам похитителей и в Жювизи настиг носилки дофина; принца сопровождал Людвиг Баварский, брат королевы; приветствуя юного принца, герцог спросил его, не угодно ли ему вернуться назад в Париж, на что юноша ответил, что вернуться ему хочется более всего на свете. Людвиг Баварский пытался помешать ему, однако Иоанн, не обратив на него внимания, велел поворачивать носилки, где сидел дофин, и двигаться обратно, в Париж. В столице его встретили король Наварры, герцоги Беррийский и Бурбонский, граф де Ла Марш и многие другие вельможи. Началось всеобщее ликование, стены домов завесили коврами, а герцога Бургундского провозгласили спасителем Франции.
Когда соперничают два могущественных вельможи, то, что несет удачу одному, сулит несчастье другому. Изабелла сочувствовала герцогу Орлеанскому, по крайней мере делала вид, что сочувствует, но женщины, подобные Изабелле, не имеют обыкновения ни облегчать страдания, ни разделять их. Пожар честолюбия быстро поглотил факел любви. Не имея более возможности утолять ее страсти, несчастный принц мгновенно утратил свое очарование в глазах королевы. Историки умалчивают о том, что творилось в то время в душе Изабеллы; нам же кажется, в развращенном сердце ее полыхало то опасное пламя раздора, кое вскоре распространит пожар на всю Францию. Однако непостоянство Изабеллы облекалось в одежды сочувствия, и, дабы читатель не оказался бы в заблуждении, мы обратимся к показаниям Буа-Бурдона. И прежде всего опровергнем ни на чем не основанные слухи о том, что Изабелла, отправив в Германию огромную сумму, якобы отбыла следом. Зачем королеве ехать в Германию? И зачем отсылать туда деньги, если они нужны ей сегодня и здесь, во Франции? В те времена, точно так же, как и в XVIII столетии, люди неумные, недалекие и чуждые возвышенным чувствам, имели привычку болтать о том, что пониманию их недоступно.
После описанной нами вылазки герцог Бургундский окончательно обосновался в Лувре, разместив этажом выше дофина, дабы удобнее было приглядывать за принцем.
Тем временем герцог Орлеанский писал письма во все провинции с просьбой присылать к нему вооруженные отряды. С такой же просьбой обратился он и в парижский парламент, однако усилиями герцога Иоанна просьбу его отклонили; куда бы он ни обращался, он везде получал отказ.
С этой минуты он понял, что отныне ему могут помочь только ловкость и хитрость.
В парламенте просьба герцога Орлеанского не вызвала удивления: предвидя, что ссора между двумя вельможами ни к чему хорошему не приведет, мудрые, но трусливые магистраты не нашли ничего лучше, как положиться на суд и доброту Провидения. Но пути Господни неисповедимы, и они не всегда совпадают с теми тропами, которые прокладываем мы, ибо Господь в бесконечной мудрости своей лучше нас знает, что нам нужно.
Тем не менее в столице предприняли все необходимые меры для защиты. Герцог Бургундский приказал как следует укрепить свой дворец Артуа; пост коменданта Бастилии доверили Монтегю, одному из тех, кто помог бежать дофину; заботу о юном принце поручили герцогу Беррийскому. Парижанам вернули цепи и оружие, а в город впустили двадцатипятитысячный вооруженный отряд; внутри столицы, равно как и окрест, запахло мятежом; вражда, посеянная жестокой и честолюбивой женщиной между двумя преступными принцами, несла несчастным французам море крови и несчастья.
Созвали совет. В ответ на обвинения Иоанн Бургундский заявил, что, желая Франции исключительно блага, он готов предоставить в ее распоряжение и свою казну, и свое войско; также герцог напомнил о настоятельной необходимости провести реформы в области управления государством.
Сидя в хорошо укрепленном Мелене, королева и Орлеан собирали силы. Людовик, по-прежнему исполнявший обязанности генерального наместника королевства, сумел набрать двадцатитысячный отряд и направился к Парижу, захватывая по дороге все окрестные деревни. Казалось, еще немного, и начнутся военные действия, сулившие государству только беды и горести, но неожиданно стараниями дядьев наших двух противников в Венсенне при участии Изабеллы наконец заключили соглашение, в результате которого войска разоружили и отправили по домам.
Примирившись, оба соперника встретились в Нельском дворце у их дяди, герцога Беррийского, обнялись, лицемерно изобразив сердечность, и даже легли спать в одной постели, что в те времена считалось верным признаком примирения между двумя воинами.
Вскоре королева отбыла в столицу; с дерзким бесстыдством выставляя напоказ порочную роскошь, она прибыла в открытых носилках, которые везли лошади в богатой сбруе и с серебряными подковами. По обеим сторонам носилок двигались герцог Бургундский и Орлеанский, следом шли дамы из свиты, также одетые с беспримерной пышностью.
Тем временем несчастный Карл впал в величайшую печаль и окончательно утратил разум, но никто не обращал внимания на его здоровье, ни одна душа не сжалилась над ним. А ведь и Изабелла, и герцоги Орлеанский и Бургундский вполне могли осуществлять свои планы, действуя методами менее варварскими! Остается лишь признать, что натура всех троих отличалась равной степенью развращенности и всех троих обуревали одни и те же страсти, равно ведущие к преступлению.
Недовольная поведением короля Англии по отношению к своей особе, Изабелла решила, воспользовавшись обстоятельствами, удалить от себя герцога Орлеанского и посмотреть, не станет ли, увидев, что место освободилось, герцог Бургундский блюсти ее интересы. Она заставила брата короля возглавить войско, отправлявшееся в Гиень, дабы отвоевать эту провинцию, где власть узурпировали англичане.
Во главе мощной армии Орлеан направился прямиком к Блайе и осадил город.
Но и Людовик, и его любовница больше нуждались в золоте, нежели в славе. На протяжении всего похода герцогу выделялось по девятьсот тысяч франков в месяц, однако Совет, назначивший ему такое содержание исключительно по причине того, что герцог лично возглавлял финансы королевства, довольно быстро отказался платить такую огромную сумму, а вскоре и вовсе перестал выплачивать ему жалованье. С этой минуты провал похода был предопределен; Орлеан вернулся в Париж. Его встретили ропотом, но так как кампания герцога Бургундского оказалась не более успешной, соперники не
