Трагедия господина Морна - Владимир Набоков

III Картина

Комната в вилле Господина Морна — только теперь в стеклянной двери, ведущей на террасу, звездообразная дыра от выстрела Гануса. Широкий солнечный день. Пальмы лоснятся. На террасе пятна солнца. Одна половина стеклянной двери — цельная — открыта. На кушетке у распахнутого окна лежит Господин Морн в черном шелковом халате с белыми отворотами. Голова — в черной повязке. У кушетки с бюваром в руке стоит Эдмин. Господин Морн необычайно весел и бодр, как человек, переживший тяжелую болезнь. Из их разговора выясняется следующее: Морн был только слегка ранен в голову пулей Гануса. Узнав о том, что будто бы грабитель напал на Морна (так поняли слуги), Эдмин сразу же пришел к нему и нашел прежнего, лучезарного властелина своего, который решил открыть тайну о том, кто он, и оповестить мир о своем возвращении. Эдмин тотчас же принял надлежащие меры. И вот на родине короля ждут, и весь мир потрясен романтическим подвигом короля, отдавшего царство за женщину (и при этом причину того, что вспыхнул мятеж видят не в этом побеге, а в нерешительности сената, который вместо того, чтобы… и т. д.). Король говорит Эдмину, что после выстрела Гануса (а с тех пор прошла неделя) он — свободен. А у бедного Эдмина горе, которое, однако, как бы заглушено радостью видеть в Морне опять короля и знать, что, как только доктора позволят, Морн как король вернется в свою страну, где снова налажен порядок, хоть и тут и там жестокость смирителей еще вызывает мятежи. Горе же Эдмина заключается в том, что Мидия, лукавая и лживая, ищущая в жизни только блеска и смеха, не любит его, хотя с ним и ушла. А Морну теперь Мидия не нужна, он весь полон новым планом, весь охвачен славой своего возвращения и едва слушает Эдмина, когда тот говорит о Мидии. Начинают являться посетители, сановники других дворов, изгнанники, бежавшие от буйства Тременса, а также и журнальные проныры, фотографы и т. д. Эдмин и слуги помогают Господину Морну перекочевать на солнечную террасу, а в комнате толпятся люди, по одному впускаются к королю. Их разговор, расспросы. Эдмин рассказывает им о том, как король бежал, невольно приукрашивая действительность, и когда его тихо спрашивают, а где же она — героиня царского романа, он говорит, что она отказалась от любви короля, дабы он мог спокойно возвратиться и царствовать. Затем доктор говорит, что королю еще нужен покой, и посетители расходятся. На террасе видны: Эдмин у кушетки Морна, который продолжает отдавать приказы. В комнате пусто. Вдруг справа выходит дама в синей вуали — Мидия. Ее монолог. Она долго боролась с собой, раньше, чем <прийти?>. Эдмин замечает ее, идет к ней с террасы, где Морн задремал. Мидия говорит Эдмину, что ей нужно видеть Морна. Эдмин спрашивает: «Но скажи, любишь ли ты меня?» Она машет головой. У Мидии такая душа: она снова по-своему полюбила Морна, когда узнала, что он будто бы сделал ради нее. Тут, конечно, есть мысль, что вот король на ней женится и она станет королевой. Эдмин понимает это. Меж тем король на террасе своей проснулся, поднялся, входит в комнату. Одну минуту вид Мидии пробудил в нем соленое, острое воспоминание, любовь, музыку прошлого, но сразу же величавое и радостное настроение возвращается к нему. Эдмин, поникнув, уходит на террасу. Морн говорит Мидии о том, что будет делать, приехав обратно. Мидия говорит: «Я ошиблась. Я вернулась к тебе. Прости меня. Я только тебя люблю». Морн качает отрицательно головой: «Поздно, Мидия, я слишком горько думал о тебе, любовь моя умерла, не возбуждай ее опять. Мы будем оба несчастны». Мидия растерялась, заплакала, говорит о письме, которое получила от Гануса из дальнего монастыря, куда он навсегда скрылся после неудачного (он знает, что он был неудачный, и об этом не жалеет) выстрела. Король, видя ее растерянность, окончательно умиленный, обнимает ее. Говорит: «Пойди в свою комнату, в нашу комнату, там все осталось по-прежнему. Подожди меня там, я должен подумать». Мидия целует ему руку. Уходит, вся повеселев. Король зовет: «Эдмин!» — и опять: «Эдмин!» — и звучит та же плачущая нота, что звучала тогда, когда, не будучи в силах убить себя, <он> звал друга. Эдмин с террасы вернулся в комнату (он сидел на балюстраде, лихорадочно курил и глядел в сад во время разговора короля и Мидии) и молчит, не глядя на Морна. Морн стоит посреди комнаты, затем метнулся, замер вновь. Говорит: «Эдмин, ведь это все ложь!..» Эдвин: «Да, государь». Король: «Ты что сказал?» Эдвин: «Я говорю: она теперь влюбилась в твою корону». Король: «Я не про то, Эдвин, пойми, все ложь… ложь, не только любовь Мидии. Все». Эдмин: «Успокойся, государь…» Король: «Все ложь, обман необычайный…» Бесконечное отчаяние, непонятное Эдмину, завладевает королем. Эдмин не знает, что сказать. Монолог короля. Он говорит, что он, король-обманщик, обманул смерть, обманул судьбу и теперь будет тайно обманывать свою страну. «Ты создал мечту, государь…» — говорит Эдмин. «Мечта, — повторяет король тоскливо, — трусы мечты не создают». Он сел у стола. Эдмин не смотрит на него, занятый другой тоской — своей любовью к Мидии. Начинает о ней говорить — говорит, что и он обманывает теперь короля тем, что вернулся к нему, ибо, благодаря любви своей к Мидии, он тайно возненавидел соперника. Король отвечает ему односложно, занятый тем, что, вынув пистолет из ящика стола, вкладывает патроны; втолкнул обойму. Что-то щелкнуло. Эдмин быстро обернулся. Король улыбнулся, сказал последние свои слова, приложил дуло к груди — глухой выстрел — выпрямился король — и рухнул. Эдмин кинулся к нему. В дверях появилась Мидия, говоря что-то свое, житейское. Оцепенела, увидев.

[ЛИНИИ ПЕРСОНАЖЕЙ]

{38}Линия Морна — необычайно богата изломами — и душа его всегда искрится, играет, смотрит во все глаза: в минуту высшего отчаяния замечает смешную мелочь.

Линия Гануса — изломана тоже, но душа Гануса видит только данное свое чувство, данную мысль — как сложный глаз мухи видит только то{39}, на что обращена одна клетка глаза.

Линия Эдмина — глухая борьба благородства и лукавой любви — и все изломы ее построены на этих двух чувствах.

Линия Эллы — любовь, ищущая себе приюта или прикрытия — и не находящая ни того ни другого.

Линии остальных четырех типов куда проще, цельнее.

Тременс — весь — бунт, пламенный, бесстрашный, грузный.

Клиян — краснобай и трус, но по-своему умеющий любить. Человек доморновского времени. Скверный поэт.

Дэ<н>дилио — лучистый и легкий старичок, с душой, как одуванчик. Для него все — игра, всегда занятная, всегда случайная.

Мидия — лукавая любовница, льнущая к блеску" и к веселью.

[РАЗВИТИЕ ЛИНИЙ ОТДЕЛЬНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ]

Линия Гануса

1) Вера — после тяжелого опыта — в гармонию жизни, в счастье и в людей. Душевная страстная легкость (I картина I акта и начало II картины);

2) Крутой перелом — боль от острых углов жизни, разочарованье в счастье и страстная злоба против людей (середина II картины I акта);

3) Попытка вернуть счастье при помощи кротости и покорности. Любовь, победившая злобу (конец II картины I акта);

4) Скорбь, согретая кроткой надеждой и слепое желание как-нибудь удалить то, что надежде мешает (вся III картина I акта);

5) То же слепое желание уничтожить помеху — соперника—и борьба между этим чувством и сознанием несказанной и бесконечной по своим последствиям преступности такого уничтожения. Внешний упадок при внутренней борьбе (I картина II акта);

6) Слепой хмель отчаяния: счастье ушло, несмотря на уничтожение помехи (начало I картины III акта);

7) Сознание преступления при созерцании его последствий (середина I картины III акта);

8) Сознание преступления как тако<во>го, сознание блистательной сущности устраненной «помехи» (конец I картины III акта и начало III картины III акта);

9) Расширение этого чувства в экстатическое раскаяние, в лучистую безнадежность (середина III картины III акта);

10) Вспышка прежнего желания счастья, прежней страстной любви и внешний упадок (эпизод с письмом в III картине III акта);

11) Полное торжество страстной злобы, вызванной прежней помехой не как таковой, а как воспоминание таковой. <Дух> борьбы <как в?> I картине II акта (конец III картины III акта и вся I картина IV акта);

12) Освобождение духовное. Религиозная лучистость, как естественное продолжение настроения в середине III картины III акта (его письмо в III картине IV акта).

Линия Эдмина

1) Чувство любви, заглушаемое благородством дружбы и верности королю (II картина I действие);

2) Боязнь за жизнь друга и короля <и>

3)<Боязнь> уступок чувству любви к Мидии и внутренняя ложь под прикрытием все того же благородства (конец II картины II действия);