Слово и мысль. Вопросы взаимодействия языка и мышления - А. Кривоносов

Конкретный объект нашего изучения есть тот социальный продукт, который отложен в мозгу каждого из нас, т.е. язык. Языковой знак живёт в коллективе в форме совокупности отпечатков, имеющихся в каждом мозгу. Это индивидуальное вместе с тем и общее. Языковые знаки – достояние всего коллектива, главное средство общения, он обслуживает общественные потребности, это продукт и условие социального развития человека. Благодаря самим знакам возможно мышление, познание. Языковые знаки – это компонент духовной культуры, но они в ней занимают особое место. Материальная и духовная культура общества есть продукт деятельности человека. Обе эти составные части культуры опосредованы мышлением, где языковой знак выступает как необходимое, неизбежное средство осуществления этого мышления. А без языковых знаков мышление, цивилизация не могли бы возникнуть.

Язык нельзя сравнить с другими общественными установлениями: законы, обряды, религия и пр. Морские и иные сигналы используют лишь единовременно и на ограниченный срок. Языком же пользуется каждый человек, ежеминутно. Язык – наименьшее поле для инициативы, поэтому в нём невозможна революция. Серебренников понимает язык как «социальный продукт» весьма своеобразно – поставил телегу впереди лошади. «Человеческий организм… не безразличен к тому, как устроен языковой механизм. Он старается определённым образом реагировать на все те явления, возникающие в языковом механизме, которые недостаточно соответствуют определённым физиологическим особенностям организма». [Серебренников 1983:212].

Поскольку развитие языка как социального механизма происходит стихийно, вне сознания членов общества, то внутренние механизмы этих процессов не осознаются не только основной массой народа, но очень мало изучены и учёными – психологами, логиками, лингвистами, нейрофизиологами. Слуховой (буквенный) образ ассоциируется с понятием. Он и есть социальный элемент коммуникативной деятельности вообще, внешний по отношению к индивиду, который сам по себе не может его создать, изменить, ибо язык, как совершенно произвольная знаковая система, существует только в силу общественного договора. Итак, что же такое язык как общественное явление, согласно различным теориям, в современном языкознании? Как я показал выше, язык – сложный, четырёхуровневый объект, в котором взаимодействуют и неживая, природная материя, находящаяся вне мозга человека в виде звуков и букв (1), её идеальный, абстрактный образ, живущий в мозгу индивида в виде логических фонем (2), идеальный, абстрактный образ внешнего предмета, в виде логического понятия (3) и сам внешний, материальный объект, предмет общения (4).

Как же может э т о т язык быть независимым или относительно независимым от мышления? В нём только звуки (буквы) и реальный предмет, как объект коммуникации, т.е. две крайние фазы в структуре языкового знака – (1) и (4) – физической природы, всё остальное – продукция ума, абстрактного, логического мышления – идеальный образ или фонема от материи знака (2) и идеальный образ или понятие от материи внешнего предмета (3).

Множество разнообразных языков на свете – не потому, что каждый язык имеет свои собственные внутренние законы развития, а потому, что единое общечеловеческое логическое мышление (оно продиктовано законами природы и законами развития обществ, развивавшихся в зависимости от различных общественных и природных условий) одело разные языки в различные материальные (звуковые и буквенные) знаки, почему они и стали разными, одинаково хорошо обслуживая одно и то же общечеловеческое мышление.

В каком смысле язык оказывает влияние на мышление? Наш язык, как я показал, и есть наше мышление, начиная от звука (буквы), превращающегося в его идеальный, логический образ (фонемы), кончая идеальным представлением, образом реального внешнего предмета (понятия). Но ни о средствах, ни о методе этого «влиянии» языка на мышление, о котором пишут многие лингвисты, ни в одной работе невозможно почерпнуть, механизм этого влияния не понят. Хотя влияние, действительно, есть, но оно совсем не в том, что ему приписывают многие лингвисты, а оно заключено во взаимодействии всех четырех уровней в модели знака: (1) – » (2) – » (3) – » (4). Вся разгадка этого «влияния языка на мышление» заключена во взаимодействии каждого из этих уровней с каждым другим: ни один из уровней знака не может существовать без остальных трёх, если из модели знака изъять хотя бы один из указанных уровней, то знаки рассыпаются, язык умирает.

Совершенно ошибочно утверждение, будто язык есть «посредник между миром и мышлением». Посредником между этими объектами может быть только физическая субстанция – звуки и буквы. А то, что считают языком как «посредником между миром и мышлением», есть только чувственное восприятие мира, его материальных объектов. Перевод этих чувственных форм мысли в их идеальные, логические отпечатки как фонем (звуки) и понятий (внешние объекты) осуществляется только абстрактным мышлением.

Если полагать, что язык – «дом духа», где протекает жизнь «духа», то это верная метафора: язык человека – это абстрактный дух, абстрактное мышление, в отличие от чувственного мышления животного. Но это абстрактное человеческое мышление возможно только с помощью мозга. Знаки языка являются знаками, во-первых, только для человека, во-вторых, только для человека, владеющего данными четырёхуровневыми языковыми знаками, в структуре которых материя знака переводится в абстрактные логические формы. Мы, таким образом, пришли к тому, что метафора «язык – это дом духа» фактически есть тавтология «мышление – это дом мышления».

§3. Что в языке первично – субстанция знаков, или их взаимные отношения?

1) Первичное в языке – отношения между знаками, их структура

Ленин писал, что предметом познания, а, следовательно, и предметом науки, являются не только вещи сами по себе, но и отношения вещей. Полемизируя с Бухариным, обыгрывая понятие стакан, который может быть охарактеризован с разных сторон, Ленин пишет: «Стакан есть, бесспорно, и стеклянный цилиндр и инструмент для питья. Но стакан имеет… бесконечное количество и других свойств, качеств, сторон, взаимоотношений и «опосредований» со всем остальным миром… Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредования» [Ленин т. 42: 289]. Вещи, следовательно, не только воспринимаются наглядно, но отражаются в их связях и отношениях. «Следовательно, мы выходим за пределы непосредственного чувственного опыта и формируем отвлечённые понятия, позволяющие глубже проникать в сущность вещей» [Лурия 1998:11].

В марксистском языкознании «предмет» соотнесён с семантикой слова, а «отношения» – с синтаксическими отношениями между словами. Отсюда – полная власть субстанции (семантики) над отношениями (синтаксисом) в статусе языка.

Прежде чем говорить об отношениях вообще, необходимо уяснить, какие отношения существуют вообще и чем отличаются отношения между единицами, с которыми имеет дело язык, его грамматическая и лексическая системы, от всех других отношений, в которые вступают, с одной стороны, материальные предметы окружающего мира и, с другой стороны, знаки, слова языка. Например, логика и математика характеризуются только системой чистых отношений, качественная характеристика их объектов безразлична. Для математики безразлично, что скрывается за знаками восемь, сто – сапог, яблок или долларов. Для формальной логики безразлично, будет ли это суждение Жучка есть собака или Человек есть смертен. Для неё важно знать, что оба предложения – одно и то же общеутвердительное суждение. В других науках, физике, химии, биологии и др., напротив, исследуются лишь свойства вещей, и лишь затем отношения между единицами анализа.

Сегодня в теоретическом языкознании существуют два понимания взаимодействия между «субстанцией» и «отношениями», имеющих принципиальное методологическое, философское значение. 1) Одни лингвисты главным считают отношения между элементами языковой субстанции и даже саму субстанцию считают производной от отношений. 2) Это, по мнению второй точки зрения – идеалистический философский релятивизм и неопозитивизм. Эти «антирелятивисты и неопозитивисты» языковую субстанцию оценивают как первичное, а все отношения между её элементами – как вторичное, производное от нее (это марксистское направление в языкознании).

Ф. Соссюр: в языке нет ничего, кроме тождеств и различий. Это значит: сущность любой языковой единицы создаётся их противопоставлениями. Языковые единицы – чисто относительные, оппозитивные сущности. Гумбольдт пишет: «По разрозненным элементам нельзя узнать того, что есть высшего и тончайшего в языке: это делается понятным или ощутительным только в составе речи… Полное значение слово получает только в составе речи» (Гумбольдт). Изучающий иностранный язык путём усвоения словарного состава никогда язык знать не будет. Любой элемент языка может быть понят и в смысловом содержании, и в своей функции только из целостного движения языкового материала. Как часть может быть понята только из целого, так и место части целого может быть понята внутри этого целого.