Грешные игры. Освобождение - Каролина Дэй

– Привет, – тихо произношу, переминаясь с ноги на ногу у двери.

Мама не сразу посмотрела на меня. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы повернуть голову и обратить на меня внимание. Вряд ли она меня ждала, хотя… В глубине души я хотела надеяться, что все же ждала.

Знакомый зеленый взгляд, который до этого казался чересчур тусклым, в какой-то момент засиял. Совсем ненадолго. На пару мгновений. Затем снова принял тот самый бледно-зеленый усталый оттенок. Именно такой взгляд я видела раньше по вечерам, когда мама поздно возвращалась с работы.

– Почему ты не на парах? – интересуется мама охрипшим голосом.

– Потому что ты здесь.

На самом деле мне дико повезло. С утра я позвонила декану и попросила пару отгулов. Он вошел в мою ситуацию, но просил долго не задерживаться, чтобы я успела всех догнать. Успею, куда денусь, и он это прекрасно знал, иначе внес эти дни, как прогулы, что могло бы стать поводом для отчисления.

– Ты должна учиться, а не просиживать время в больнице.

Проглатываю ее колкость и металлический тон. Он больше не оказывает того влияния, как раньше. Во-первых, я уже выросла и расширила жизненные границы, а во-вторых, мама не казалась стойкой. Особенно сейчас, беззащитно лежа в палате.

– Тебе нельзя волноваться. Со мной все будет хорошо.

– Как все будет хорошо, когда ты прогуливаешь учебу? Разве для этого мы столько старались пропихнуть тебя в Европу? Чтобы ты приехала при первой необходимости? Тебе учиться надо, а не мотаться туда-сюда и деньги бешеные тратить на перелет!

Дыра в груди, которая раскрылась еще в Лондоне со звонком из скорой, начала кровоточить. Ночью я старалась успокоиться, прийти в себя и пообещала не показывать маме свою боль. Только ей совсем не до этого. Даже в таком состоянии она думала не о себе, не о моих переживаниях, а о будущем.

О том самом треклятом будущем, которого может не быть без нее…

Я хотела сказать что-то в оправдание, хотела убедить ее, что декан вошел в мое положение и отпустил на пару дней. Я бы показала ей табель успеваемости, поделилась бы впечатлениями, с которыми уходила после пар. Но было поздно… Мы начали не с того и перешли в ту самую стадию, когда налаживать что-то бесполезно. Спрыгнули вниз на несколько ступеней. Поднимемся ли снова наверх?

Кардиомонитор быстро-быстро запикал. Несвойственно. И это ясно даже без знания устройства этого аппарата. Черт! Мама, что же ты делаешь? И что делаю я? Почему все происходит именно так?

В палату тут же вломились медсестры. Они окружили маму со всех сторон, пытались ее успокоить, а я… наблюдала, наверное, одно из самых ужасных зрелищ. Мама держалась за сердце, пока ее пытались привести в чувства, врач тут же влетает вслед на медсестрами и смотрел показатели с монитора. И вряд ли они предвещали что-то хорошее.

Пустота в груди расширялась, становилась все больше, засасывая в себя все живое, уступая место чувству вины. Это я виновата, что не приехала, не проследила, не заметила проблем с сердцем.

– Так, дочурка, вы мне сейчас пациента угробите! – в палату влетает вчерашний дежурный врач.

Он тыкает что-то на экране, пока одна из медсестер вводит какие-то препараты через капельницу. А я не ухожу. Стою на месте у дверей, не смея пошевелиться. Так и не зашла в палату, как планировала. Прилипла к косяку, словно он мог спасти меня от бешеного водоворота эмоций. Даже не сразу слышу, как из монитора начали доноситься нормальные, размеренные звуки, а доктор тут же оказался возле меня.

– Софья Петровна, пройдемте со мной, – скорее приказывает, чем просит, хотя я такому не удивлена. Обещала еще вчера, что не буду волновать маму, а в итоге все обернулось не самым лучшим образом. По крайней мере, для нее.

Прости меня, мама… Прости…

– У меня к вам печальные новости, – начинает мужчина, как только мы прошли в его кабинет и уселись на свои места. Он – за стол, а я напротив него на жесткий стул. – Аортальный клапан в сердце вашей матери перестает выполнять свою функцию. Его нужно заменить как можно скорее.

– Как перестает? – тут же спрашиваю я. – У мамы никогда не было проблем с сердцем.

– Они могут проявиться не сразу. Это может быть осложнение после болезни или предрасположенность. В вашей семье у кого-то были подобные проблемы?

Были… Бабушка как раз умерла из-за этого…

– Да.

– Вот о чем и речь. Вашей маме стоило перестраховаться заранее и проходить обследования. Теперь без операции не обойтись

Он подробно объяснил состояние матери на текущий момент. Выразился известной мне терминологией, показывал картинки, больше похожие на учебные, а еще добавил, что тянуть с этим нельзя. Еще вчера ночью, когда я ворвалась, он спрашивал, готова ли я к летальному исходу мамы. Ответ, как вы поняли, был отрицательным.

– Я могу записать вас в очередь, но сами понимаете, ждать придется достаточно долго.

– Сколько?

– Два-три месяца. Но в вашем положении я бы не советовал ждать. Ваша мама может просто-напросто не дожить до нее.

Меня прошибает током от этих слов. От осознания, что жизнь родного мне человека может в один прекрасный момент прерваться. А я ничего не смогу с этим поделать. Или смогу?

– Сколько это будет стоить? – задаю главный вопрос, который решит все и сразу.

– Около трехста тысяч рублей. Все зависит от выбора нового клапана и от клиники.

Стоит ли говорить, что эта сумма неподъемна? Думаю, нет. Это очевидно. У нас никогда не водились такие деньги, даже учеба в Англии далась материально легче. Но дело сейчас не в этом. Дело не в обучении, работе и заработке. Сейчас стоит вопрос жизни родного человека. Либо я из кожи вон лезу, чтобы помочь маме выжить, наплевав на мечту всей своей жизни, либо дать ей умереть.

И выбрала я точно не второй