Является ли "анархо"-капитализм разновидностью анархизма? - Йен Маккей

Из-за своей поддержки аппроприации и наследования, Ротбард ясно показывает, что будущие поколения будут не такими свободными как первые поселенцы (в конце концов, они не могут аппроприировать никакой земли, она вся уже принадлежит кому-то!). Если будущие поколения не могут быть связаны прошлыми, это относится также ко всем ресурсам и правам собственности. То, что анархисты давно поняли - нет разумной причины, почему те, кто первый приобрел собственность должны контролировать ее использование и исключать будущие поколения.

Даже если мы примем теорию Ротбарда за чистую монету, мы найдем многочисленные проблемы в ней. Если право на ничейные ресурсы происходит из затрат труда на них, как могут реки, озера и океаны быть аппроприированными? Берега рек могут быть трансформированы, но сами реки? Как ты можешь смешать свой труд с водой? "Анархо"-капиталисты обычно обвиняют в загрязнении факт того, что реки, океаны и так далее никому не принадлежат, но как мы обсуждали в разделе Е.4, Ротбард не предоставил ясного аргумента для решения этой проблемы и проблемы загрязнений, которую он должен был решить (на самом деле, он закончил тем, что предоставил загрязнителям достаточную апологетику, чтобы позволить им продолжать уничтожать планету).

Существует вопрос, что считать "смешиванием" труда. Значит ли огораживание земли, что ты смешал свой труд с ней? Ротбард утверждает, что это не так (он выражает оппозицию "произвольным требованиям"). Он замечает, что это не тот случай, когда "первооткрыватель... может должным образом претендовать на кусок земли, построив забор для своего участка". Он думает, что "они претендуют не на большее, чем на сам забор, а не на землю внутри забора, так как только граница участка была трансформирована и использована людьми".

Однако, если забор это частная собственность и владелец запрещает другим пересекать его, тогда огороженная земля недоступна другим! Если право-либертарианский предприниматель построит забор вокруг оазиса в пустыне и откажет путешественникам посещать его, если они не заплатят его цену (которая очень высока) тогда человек аппроприировал оазис без "трансформации" его своим трудом. Путешественники имеют выбор заплатить цену или умереть (и любой владелец оазиса имеет право позволить им умереть).

По комментариям Ротбарда, это возможно, что он мог утверждать что такие границы не имеют законной силы, так как они позволяют произвольные требования - хотя его позиция не ясна. В конце концов, строитель забора преобразовал границы и неограниченные права собственности это то, что любят правые либертарианцы. Одна вещь правдива, если оазис станет каким-либо способом частным, тогда не дать воду путешественникам будет нормальным, так как «владелец никого не принуждает, на самом деле он поставляет жизненно важные услуги, и должен иметь право отказать в продаже или запросить какую угодно цену.

Эта ситуация может быть несчастливой для клиентов, как и многие ситуации в жизни». [Op. Cit., стр. 50, 221] То, что владелец поставляет жизненно важные услуги, только потому что, что он завладел общим наследием человечества, Ротбард так же не замечает, как и то, что эта ситуация создает очевидную экономическую власть.

И, конечно, Ротбард игнорирует факт экономической власти - транснациональная корпорация может "трансформировать" гораздо больше нетронутых ресурсов, наняв работников, чем семья может за год. Транснациональное смешивание труда, которое оно купило у зарплатных рабов, с землей не возникает в уме, когда читаешь рассуждения Ротбарда о собственности, но в жизни это случается. Это, возможно, неудивительно, так как весь смысл теории Локка был в оправдании аппропприации продукта труда людей их нанимателем.

Другая проблема в рассуждениях Ротбарда. Оно совсем неисторично (и, как мы заметили выше, больше похоже на "безукоризненную концепцию собственности"). Он переместил "капиталистического человека" в начало времен и сконструировал историю собственности основываясь на том, что он хотел оправдать. Он игнорирует неудобный исторический факт что земля была в общей собственности в течение тысячелетия и что понятие смешивания труда, чтобы огородить землю было изобретено, чтобы оправдать экспроприацию земель у общего населения (и у туземного населения) богатыми. Интересно отметить, что то, что по-настоящему происходило в фронтирах США (исторический пример, который Ротбард берет на вооружение) было далеко от индивидуалистической структуры, которую он рисует, и (достаточно иронично) это было разрушено последующим развитием капитализма.

Ка замечает Мюррей Букчин, в деревенских областях "развилось скромное натуральное сельское хозяйство, что позволило им быть почти полностью самодостаточными и им нужно было мало, если вообще нужно, денег". Экономика имела корни на бартере, фермеры обменивали излишки с близлежащими ремесленниками. Докапиталистическая экономика значила, что люди наслаждались "свободой от служения другим" и "способствовала крепкой готовности защищаться от незваных коммерческих гостей. Это состояние, близкое к автаркии, однако, не было индивидуалистическим; оно было сильной общинной взаимозависимостью...

На самом деле, независимость, которой наслаждались мелкие землевладельцы Новой Англии, была функцией кооперативной социальной базы, из которой она происходила. Обмен сделанных дома товаров и объектов, пользование общими инструментами и инвентарем, занятие общим трудом во время сбора урожая в системе взаимной помощи, помощь новичкам в строительстве сарая, чистке кукурузы, перекатывании бревна и так далее, был незаменимым цементом, который связывал разрозненные фермы в крепкую общину". Букчин цитирует Дэвида П. Сзаматри (автора книги о восстании Шейса) говоря, что это было общество, основанное на "кооперативном, ориентированном на общину обмене" и не было "соревновательным обществом". [The Third Revolution, том 1, стр. 233]

В это некапиталистическое общество пришли капиталистические элементы. Силы рынка и экономическая власть скоро привели к трансформации этого общества. Торговцы просили плату в деньгах (золотые или серебряные монеты), которых у фермеров не было. В дополнение, деньги требовались чтобы платить налоги (налоги всегда были ключевым способом, которым государство поощряло трансформацию в сторону капитализма, так как деньги могли быть добыты только работой на тех, кто имел их). "Владельцы местных магазинов уговаривали фермеров платить все платежи и долги в деньгах, а не товарами. Так как у фермеров не было денег, владельцы магазинов давали им краткосрочный кредит для их покупок.

Через время, многие фермеры оказались в больших долгах и не могли выплатить свои долги, особенно в деньгах". Кредиторы обратились к судам и многие гомстэдеры были лишены своей земли и товаров, чтобы выплатить долги. В ответ началось восстание Шейса, так как "городские коммерческие элиты категорически сопротивлялись всем мирным петициям, в то время как государственные законодатели также оказались глухи к просьбам", потому что они находились под сильным влиянием тех же самых элит.

Восстание было важным фактором в централизации государственной власти в Америке, чтобы гарантировать, что народное влияние и контроль над правительством были маргинализованы и чтобы богатые элиты и их права собственности были защищены от народа. ("Элита и обеспеченные слои населения мобилизовались в большой силе, чтобы поддержать инструмент, который ясно давал им выгоду за счет провинциальных аграриев и городских бедных".) [Bookchin, Op. Cit., стр. 234, 235, 243]) Таким образом, система гомстэдинга была, что иронично, подорвана и разрушена возвышением капитализма (как обычно, при помощи государства, управляемого богатыми).

В то время как теория Ротбарда как определенный призыв (мы представляем, что он смотрел слишком много вестернов) проваливается оправдать теорию "неограниченных" прав собственности (и теорию свободы, которую Ротбард получает из нее). Все что она делает это защищает капиталистическую и землевладельческую доминацию (для чего она и была предназначена).

F.5 Повысит ли свободу приватизация общественной собственности?

"Анархо"-капиталисты стремятся к ситуации, в которой "ни один участок земли, ни один квадратный метр земли в мире не остался бы общественным", другими словами чтобы все было "приватизировано". [Murray Rothbard, Nations by Consent, стр. 84] Они утверждают что приватизация "общего" (то есть дорог, парков, и т. д.), которое сейчас бесплатно доступно всем повысит свободу. Правда ли это? Здесь мы коснемся частного владения общественной собственностью, которую мы считаем само собой разумеющейся (и часто платим налоги за это).