Согласно Уставу - Чарльз Гэннон

В голове Ли внезапно замелькали образы Булганина в центрифуге, его застывшее лицо, попеременно становящееся то бледным, то покрывающееся красными пятнами, но при этом всегда с упрямой складкой человека терпящего боль. Ли дал этому русскому повышенную нагрузку, но теперь он понял, почему толстовка Булганина всегда была чёрной от пота, и почему не улучшалась его выносливость. Ему просто не хватает воздуха.

Ли сжал пальцами пузырёк.

— Спасибо доктор. Я прослежу, чтобы он принял их немедленно.

Булганин стоял по стойке смирно, когда Ли вошёл в идеально чистую дежурку. Американец жестом предложил ему присесть.

— Вольно сержант. Присядьте, передохните немного. Булганин подозрительно посмотрел на него, а затем медленно опустился на стул и повернулся к компьютеру на его столе.

Ли протянул руку через стол и разжал пальцы, показав пузырёк с таблетками.

— Полагаю, это для вас, сержант.

Булганин покраснел и замер. Затем медленно, с достоинством, дотянулся до лекарства, сгрёб его медвежьей лапой и спрятал в нагрудный карман. Он чуть кивнул, повернулся на стуле и переключил внимание на компьютер.

— Сержант, почему вы не уведомили меня о своём состоянии?

Булганин приоткрыл рот, помедлил немного и пробормотал,

— Да это всё ерунда, сэр.

— Чёрт побери, Булганин, это не правда, и вы это знаете. Более того, теперь и я это знаю.

Не глядя Ли в глаза, Булганин спросил.

— Вы отстраняете меня от дежурства?

Ли покачал головой.

— Чёрта с два, сержант. Даже если бы я хотел, всё равно бы не смог. Я не могу позволить себе потерять вас. — Булганин выглядел слегка удивлённо. — Однако, сержант, я хотел бы знать, как долго вы находитесь в таком состоянии и почему, повторяю, почему вы не сказали мне?

Булганин отстранённо посмотрел сквозь компьютер, размышляя над ответом. Затем он произнёс.

— Могу я говорить откровенно, сэр?

— Я настаиваю на этом.

— Я не сказал вам об этом, потому что это было бы унизительно, если бы вы освободили меня от физических нагрузок, сэр.

— Не я установил эти стандарты, сержант, и вы это знаете. Они прописаны в нормативах Таможенного Патруля.

Булганин кивнул. — Да, это правда. Но после того как вы прибыли, я…, я не хотел от вас ни какого особого отношения к себе.

Ли кивнул.

— Думаю, я понимаю вас, сержант. Однако, я надеялся, что мы уже закрыли вопрос, касающийся наших первоначальных трений, по крайней мере отчасти. Я всё ещё ожидаю, что вы будете заниматься на центрифуге под нагрузкой в 1g каждый день. Однако теперь, вы будете выполнять эти нормативы в три подхода по двадцать минут, предваряя каждый подход, как минимум одним часовым перерывом без физических нагрузок.

Булганин открыл было рот, чтобы возразить, но Ли поднял руку и сказал.

— Это приказ, Аркадий.

Булганин закрыл рот, посмотрел на Ли, а затем криво улыбнулся.

— Будет здорово, снова начать дышать.

Ли улыбнулся в ответ.

— Могу себе представить. Как долго уже это с вами, и почему этого нет в вашем досье?

Булганин нахмурился.

— Этого нет в досье, потому я никогда об этом не докладывал.

— Боже, Булганин это же чертовски рискованно.

Русский пожал плечами.

— Большим риском, было бы сообщать об этом. Как вы уже раньше заметили, в моём послужном списке есть несколько красных флажков, включая протесты против "Неолуддитов". Как вы думаете, что произойдет, если они обнаружат, что у меня тяжёлая форма астмы. Увольнение со службы. А что потом? Я не умею ничего, кроме как быть солдатом. Поэтому, я всегда подавал рапорты командованию и вызывался добровольцем в наиболее уединённые места службы.

— Я очень надеюсь, что на этих назначениях, вы смогли сохранить в тайне вашу астму или, по крайней мере, ваши командиры не потрудились сообщить о ней.

— "Da", то есть, да, именно так и было.

— Ну что ж, Аркадий, что касается меня, то я также не собираюсь добавлять записи о состоянии здоровья в ваше досье.

Булганин моргнул и просиял.

— "Spaseebo", лейтенант. Затем он опасливо огляделся по сторонам.

— В чём дело, сержант?

— Сэр, боюсь я э…, "забыл" сообщить вам некоторые сведения, которые могут касаться вашего расследования.

"Ага. Наконец то, хоть что то наклёвывается", промелькнуло в голове Ли.

— И, я, скорее всего, знаю, сержант, почему у вас в голове могло произойти это затмение. Вы ведь были очень заняты все эти десять дней.

Булганин благодарно улыбнулся.

— Это насчёт Коцукова, сэр. Он был связан с колонистами. Хотя они и не разделяли его страсти к доминированию Земли, они определённо были заинтересованы в сохранении колониальной программы.

— Это я слышал. Но зачем Коцукову связываться с ними? По логике, он ведь должен был смотреть на них как на предателей, так ведь?

Булганин кивнул.

— Так и было. Но Куцуков был практичным. У них были общие враги: "солнечники". Кроме того, в то время, Коцуков был только рад, что Земля избавляется от диссидентов, столь недовольных режимом, что они скорее рискнут отправиться к звёздам, — Булганин пожал плечами, — ближе к концу, он даже помогал им устраивать их тайные встречи.

— Тайные встречи? Почему тайные?

— Ну, я думаю, колонисты тогда начали разрабатывать планы на случай чрезвычайной ситуации, они пытались решить, что им следует делать, в случае если Земля прикажет прекратить текущие работы над их кораблём.

— Они рассматривали военные варианты?

— Я не уверен, сэр. Но думаю, некоторые из них могли это предложить. А Коцуков, он…, ну он…

— Что он?

Булганин сглотнул.

— Он сказал мне, где они проводят эти встречи.

Лопасти вентилятора замедлили вращение и остановились. Булганин отсоединил крепёж кожуха устройства. С усилием надавил на него, и вытяжка со скрежетом от сдираемой ржавчины, провалились внутрь, открывая проход в вентиляционный коллектор, приблизительно одного метра в диаметре. Булганин протиснулся в проём и жестом показал Ли следовать за ним.

Внутри было тесно. Ли уже трижды вспоминал о Быстром Эдди, и каждый раз жалел, что тот не знаком с системой вентиляции. Он бы продвигался гораздо быстрее, чем тихоходный Булганин.

Через полчаса ползания на коленях, Булганин свернул в тупиковое ответвление. Проход в этом месте расширялся и оканчивался быстро вращающимся вентилятором. Когда питающие провода были отрезаны и вращающиеся лезвия замерли, русский освободил крепление вентилятора и мягко подтолкнул его. Механизм повернулся на петлях и отошёл в сторону. За ним оказался зарешёченный вентиляционный люк. Двое мужчин подползли вперёд и замерли в сантиметре от чёрной металлической решётки. Через неё было видно помещение с примерно тридцатью пятью людьми, сидящими неровным полукругом.