Легенда братьев Крэй - Елизавета Бута

Вопреки ожиданиям, лучше Ронни не становилось. Реджи старался как можно чаще приезжать к брату. Тот иногда впадал в полное оцепенение, иногда рассказывал про то, что слушал, как вокруг него плетут заговоры, что вокруг все шпионы, а он оказался в центре страшного заговора. Иногда он был вполне вменяем. Однажды даже шутил, что всех провел, чтобы оказаться в лучших условиях.

– Когда я вспоминаю тот красный звук пули, которую я выпустил в ногу того типа, понимаю, что действительно переборщил, – сообщил он.

– Красный что? – не понял Реджи.

– Пули всегда издают дико-красный звук, – пожал плечами Ронни Крэй.

– Не говори только врачам про это, ладно? – попросил Реджи.

После этого он отправился к лечащему врачу брата. Тот был настроен вполне добродушно и спокойно выслушал тираду Реджи. Тот долго возмущался по поводу того, что врачи ничего не делают или пичкают его чем-то ужасным. Во всяком случае, лучше Ронни не становилось.

– Это не тюремный психоз, молодой человек, это параноидальная шизофрения, – сообщил эскулап, когда Реджи закончил свою речь.

– И что это значит? – поинтересовался Реджи.

Врач долго рассказывал о том, что значит поставленный диагноз, но из сказанного Реджи запомнил далеко не все, впрочем, понял он еще меньше.

Суть сказанного сводилась к тому, что об этой болезни никто ничего точного сказать не может. В 1908 году знаменитый врач-психиатр Эйген Блейлер выделил особую болезнь – шизофрению. Раньше людям с этим набором симптомов ставили диагноз «слабоумие». Основной симптом болезни ученый выделил в названии – «схитос», то есть расщепление сознания. Сознание такого человека способно было создать свой собственный мир, но не способно было отделить реальность от иллюзий.

Страшный диагноз поставил все на свои места. Теперь стали понятны странные речи Ронни о том, что он повелитель гуннов Аттила, его вспышки ярости и периоды неестественной задумчивости.

Ронни прописали курс лекарств, который стал неожиданно помогать. Поскольку заключенных в лечебнице было немного, администрация настояла на том, чтобы с Ронни были сняты все дополнительные ограничения. Реджи теперь имел возможность чаще видеть брата. Он на время отошел от дел и фактически переехал в Лонг-Гроув.

Однажды Ронни привели в зал для посещений, где его уже ждал Реджи. Полковник выглядел отлично. Он был гладко выбрит, одет в хороший костюм и, самое главное, пребывал в прекрасном расположении духа.

– Ловко я всех провел, правда? – поинтересовался он, откинувшись на спинку стула.

– Ты о чем? – не понял его Реджи.

Ронни пояснил, что с момента его перевода из Уондсворта он мечтал лишь о том, чтобы поскорее убраться из этой проклятой тюрьмы. Там ему было по-настоящему гадко. Притвориться сумасшедшим – самый простой выход из ситуации. Так ему казалось, пока ему не начали колоть лекарства. Из-за них он переставал чувствовать себя собой и творил совершенно абсурдные вещи, но сейчас он пришел в норму. С трудом, но ему удалось всех провести.

Эта история вполну вязалась с тем, что говорил Чарли. Старший брат Реджи был убежден, что тяжелое состояние Ронни результат воздействия сильных и до конца неизученных препаратов. Реджи поверил брату, ну или очень захотел ему поверить.

Только очень близкие люди могли отличить братьев друг от друга. Реджи видел, насколько они стали разными, но персоналу-то это было совсем не так очевидно. Они по-прежнему были очень похожи. В тот момент Ронни мечтал только об одном: пройтись по улице, без наручников и соглядатаев. Реджи поначалу с настороженностью отнесся к мыслям брата. Без соглядатаев его точно нельзя было отпускать.

Помимо Реджи в Лонг-Гроув ездили мама Ронни Вайолетт, Чарли и немногочисленные друзья Реджи, посвященные в суть проблемы. Ронни всегда имел сильное влияние на брата, и в конце концов Реджи сдался. Они договорились во время следующего свидания одинаково одеться и сделать рокировку. Реджи останется на день в больнице, а Ронни получит возможность погулять по городу. Правда, под присмотром Чарли. Так и поступили. Трюк удался на сто процентов. Ронни очень не хотел возвращаться в лечебницу, но Чарли все-таки притащил его назад. Когда Реджи выходил, его остановил лечащий врач брата, с которым он недавно общался в образе Ронни. Мужчина сообщил, что лечение дает неправдоподобно хорошие результаты. Реджи кивнул и попрощался с доктором.

Та прогулка плохо повлияла на Ронни. Он стал более подозрительным и без конца твердил о том, что так и останется здесь до скончания дней. Тюремный срок имеет границы, а лечение в клинике может длиться вечно.

– Я этого не допущу, – успокаивал Реджи брата, но тот становился от таких пассажей только агрессивнее.

Откуда-то Ронни узнал о том, что если психически больной заключенный сбегает из лечебницы и дольше пяти недель находится на свободе, то впоследствии, если его поймают, он должен будет пройти повторное обследование. Ронни был убежден, что на этот раз его признают вменяемым. Достаточно просто сбежать из клиники и пробыть на свободе несколько недель. Реджи вновь поддался влиянию брата и взялся за организацию побега. Для этого он позвонил своему знакомому в Саффолке и попросил разрешения воспользоваться его фермой. Тот не посмел отказать Крэю.

Затем Реджи выписал из Лондона их общего с Ронни приятеля по имени Джордж Осборн.

Приятель отправился в Лонг-Гроув на «форде», принадлежащем «Double R». На нем обычно развозили по домам пока не самых известных музыкантов.

В три часа дня в воскресение Джордж и Реджи приехали к больнице. Реджи припарковался прямо возле входа в лечебницу, а Джордж остановился в паре кварталов от места назначения. Он спокойным шагом прогулялся до входа. Там его уже ждал Реджи. Крэй был одет по последней моде. Впрочем, как и всегда. Для Лондона Крэй предпочитал более дорогие вещи, но сейчас его темно-синий костюм, бордовый галстук с белой рубашкой, вкупе со шляпой и песочным плащом, выглядели совершенно несуразно. Здесь было принято одеваться намного скромнее.

Реджи привычно кивнул охраннику больницы и прошел в центральный корпус. Здесь на втором этаже располагалась комната для свиданий. Сейчас она напоминала муравейник. Большинство родственников больных работали, и воскресенье было единственным днем, в который они могли увидеть родные лица. Ронни выглядел совершенно нормально. Он был одет в точно такой же костюм с галстуком похожего цвета. К тому же он был гладко выбрит, благодаря чему легко мог сойти за посетителя, а не пациента.

Они долго болтали, смеялись и вспоминали детские шалости. Затем Ронни вдруг встал и прошел на кухню, для того чтобы заварить чай. Пациентам такое строго запрещалось, но медсестра подумала, что это не Ронни идет на кухню, а Реджи. Она была новенькой, на ее памяти Ронни всегда вел себя идеально, поэтому она не особенно следила за братьями Крэй. Реджи и Джордж продолжали как ни в чем не бывало болтать. Прошло десять минут, пятнадцать, а человека с подносом для чашек и печенья видно не было. Обеспокоенная женщина ринулась на кухню. Там никого не оказалось. Она поспешила в зал.