Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь - Андрей Звонков

На следующее же дежурство она подошла к педиатру и попросилась в бригаду.

Доктор детский походил на Бармалея. На голове его была черная бандана с черепами. На носу – кругленькие очочки в железной оправе, под носом торчали черные пиратские усы – и все это дополнялось черной же подстриженной бородой. Однако, несмотря на грозный вид, глаза у него были добрые, а пухлые губы, выглядывающие сквозь черные заросли усов и бороды, улыбались и вкусненько причмокивали. Дети сами к нему шли на руки. Взвизгивали от хохота, когда он их ощупывал и осматривал. Под халатом педиатр носил настоящую тельняшку. Его знали в районе и любили и дети, и мамаши. Когда-то он работал в поликлинике участковым, но какой-то вредной тетке не понравился его пиратский вид, и она накатала жалобу в Департамент здравоохранения. Главный врач потребовал сменить имидж. Доктор Бармалей наотрез отказался и в конце концов уволился. Прижился он на подстанции скорой помощи.

Тане он тоже понравился. Она припомнила мультик про Айболита, где Бармалей был маленького роста, с огромными усами и совершенно нестрашным тоном сообщал, что «он ужасный, опасный, злой разбойник Бармалей» и ему «не надо ни шоколада, ни мармелада, а только маленьких, да, очень маленьких детей». При этом «злой разбойник» рассказывал об этом неуверенным, шепелявым голосом, будто стесняясь собственных слов. Педиатр, казалось, использовал именно этот образ.

Что еще понравилось Тане – это отзывчивость доктора Бармалея и его желание объяснять все, что ее интересовало. Так, уже в конце дежурства девушка спросила, почему обычные врачи, которые тоже ездили на детские вызовы, всех детишек возили в больницу, а Бармалей спокойно оставлял дома. Доктор распушил усы и сказал:

– Это потому, что я – педиатр. А они возят к педиатрам. Поняла?

Таня покачала головой:

– Нет. Вы хотите сказать, что обычные взрослые врачи не решаются взять на себя ответственность и оставить ребенка дома?

– Ну да. Дети – они же инопланетяне. У них все не так, как у взрослых.

– Ну, я это понимаю, – уверенно сказала Таня. Но если бы Бармалей спросил: «А что не так?» – она бы не смогла толком объяснить. Вот, с одной стороны, все понятно и очевидно, а с другой – попробуй объяснить!

– Вот тебе первое и главное отличие ребенка от взрослого – масса тела. Ребенок, ну, в год весит около десяти-одиннадцати килограммов. И если его атакует инфекция, то он нагревается мгновенно. За несколько минут. В отличие от взрослого, он избавиться от лишнего тепла не может. Терморегуляция несовершенная. Если взрослый температуру от тридцати девяти до сорока еще может перенести, то у ребенка судороги и кома наступают уже через полчаса.

– А как охладить? – Таня в первый момент подумала о лекарствах. – Парацетамол?

– А он у тебя всегда при себе, мамаша? – Бармалей подмигнул, увидев, как смутилась Таня. – Проще всего обернуть ребенка в мокрую пеленку, а к голове приложить лед. Идеально – это колотый лед в пакетике. Чтобы, как шапочка, прилегал к темени и шее, сзади, где холка.

– А еще чем отличается?

– А еще площадью слизистых оболочек и их чувствительностью к разным бациллам. У детей иммунитет находится в стадии формирования – обучения. Поэтому чем больше грязи они тащат в рот, тем крепче и «обученнее» будет их защита от инфекций к зрелости. Смешно? Но это правда. Цивилизация и гигиена с санитарией, с одной стороны, снизили детскую смертность – тоже правда, а с другой – убивают человечество, которое с каждым поколением теряет все, что накопило со времен пещерного периода.

– А что же делать?

– Ничего, – сказал «Бармалей», – просто жить в гармонии с природой и людьми. Идеальная среда для детей от года до семи лет – деревня. И чем больше там будет других детей и домашнего зверья, тем лучше. Главное – регулярно гнать глистов!

Таня вспомнила, что ее к бабушкам отправляли каждое лето: до шести лет – в Рязанскую область к бабушке по папиной линии, а в школьные годы – на север к маминой бабушке Татьяне. И там, и там всегда были и куры, и гуси, и свиньи, и коровы. И все лето она плескалась или в Пырке[68], которую курица вброд перейдет, или в ледяной Вели[69]. А потом они переплывали на спор и наперегонки лесное озеро, в котором относительно теплым был только самый верхний слой воды. Наверное, поэтому ни она, ни ее сестра Вика почти никогда не болели в учебный период.

– Ну, еще отличие в том, что скорость обмена веществ в клетках и тканях у детей настолько высокая, а кости еще настолько мягкие и гибкие, что переломов почти не бывает. Чаще трещины и надломы. Но это не значит, что детьми можно в футбол играть, – подмигнул Бармалей.

Этот разговор происходил в машине по пути с вызова на вызов. Внутри «детская» машина сильно отличалась от «взрослой». Она больше походила на реанимационный автомобиль: здесь были пластиковый кувез для грудничков и новорожденных, кислородная аппаратура, кардиомонитор, а главное, очень много ярких игрушек. С Бармалеем постоянно работала женщина, за которой закрепилось прозвище «няня Вика». Невысокая, такая же худенькая, как Таня, обладательница чудного детского «чебурашкинского» голоса, она, словно извиняясь, сказала Тане, что пробовала работать на линейной, но тетки и дядьки ее не воспринимают всерьез. А с детьми нормально договаривается. Таня случайно узнала, что прозвище это женщина получила за то, что действительно работала няней, пока сидела со своими детьми. Это был небольшой приработок к ее декретному пособию. На подстанции об этом однажды узнали и так стали звать.

Вечером пришел вызов «детям»[70] – «девочка, четыре года, задыхается». Таня, для которой этот выезд был «крайний»[71], взяла с собой вещички, чтобы после вызова выскочить у станции метро.

Когда открылась дверь, педиатры увидели совершенно безумную картину: с ребенком на руках по комнатам носилась растрепанная женщина, которая трясла девочку; чуть сбоку от нее металась другая – ярко накрашенная тетка лет тридцати пяти – пятидесяти с огромными губами и глазами. В квартире было душно и до приторности пахло косметикой.

«Бармалей» поставил ящик на стол и страшным голосом закричал:

– Положите ребенка! Отворите окна! – Он чуть сбавил тон и, сдержавшись, произнес, обращаясь к накрашенной женщине: – Пожалуйста, подождите на кухне. – Кричал он таким голосом, каким отчаянные капитаны-корсары орут: «На абордаж!» или «Убрать паруса!», а вот обратившись к гостье, он произнес все тихо и нарочито очень вежливо, хотя Татьяна почувствовала, что доктор-пират мог бы повесить ее на рее или выбросить за борт в открытое море. Дама, не возражая, удалилась.

Девочка задыхалась. Ее глаза заплыли. Все личико будто наливалось изнутри водой. Воздух с сипением втягивался в широко открытый ротик. Бармалей строго сказал няне Вике:

– Адреналина полкубика в мышцу. Две ампулы преднизолона и одну ампулу супрастина.

Фельдшерица все делала молча и очень быстро: не прошло и десяти секунд, а у нее в руке было три маленьких шприца. И раз-раз-раз… три укола сделаны. «Душистая» дама курила на кухне. Мамаша пометалась оттуда сюда и наконец, заметив, что ее чадо начало дышать спокойно, спросила:

– Что это было?

Бармалей послушал девочку, дал ей потрогать усы и бороду, убедиться, что они самые настоящие, оставил в ее руках фонендоскоп, а сам пересел к столу – заполнять карту.

– А вот нам Таня скажет сейчас, что она увидела.

Таня икнула от страха и неожиданности. Голос у нее вдруг стал писклявым.

– Отек Квинке?

– Молодец! – объявил Бармалей. – Он самый! И я сейчас вам даже расскажу, как и отчего он развился. Хотите?

– Я, кажется, понимаю, – покраснела мама. – Мы все так сильно перепугались.

– Нет, я все-таки расскажу, – сказал Бармалей. – К вам приехала подруга. – Доктор показал в сторону кухни. – Дама яркая и душистая. У меня аж глаза заслезились от ее «духа». Она, наверное, потискала девочку? Обнимала, целовала?

Мамаша кивнула.

– Ну, вот на ее косметику ребенок и выдал отек Квинке, – сказал педиатр и повернулся к Тане: – Скажите, девушка, какие меры первой помощи нужно было оказать в случае развития отека Квинке? Не стесняйтесь, двойку не поставлю. Эти элементарные вещи нужно знать и будущим мамам. Вы ведь планируете когда-нибудь стать мамой?

Таня потерла лобик. Нужно вспомнить. Нет, нужно сообразить! В квартире пахло духами, и первое, что закричал доктор, – «Отворите окна!».

– Нужно проветрить помещение, чтобы убрать аллерген, – сказала она.

Педиатр кивнул.

– А еще… – На этом объем знаний кончился. Речь шла о первой доврачебной помощи. Лекарства, если есть, и дурак даст. А что делать, если не знаешь, какие лекарства, и вообще ничего нет?