Пинбол-эффект. От византийских мозаик до транзисторов и другие путешествия во времени - Джеймс Бёрк

Эксперименты с взаимовлиянием цвета были важны не только для текстильной отрасли, они до неузнаваемости изменили мир искусства, став толчком для французского «научного» импрессионизма. Сёра, Синьяк и Писарро использовали в своей живописи закон контраста, открытый Шеврёлем. Художники писали мелкими мазками контрастных цветов, располагая их рядом, что создавало у зрителя впечатление третьего цвета. Таким образом достигался характерный для их полотен эффект «дрожания» изображения. Возможно, самым ярким и значительный примером реализации теории Шеврёля является картина Сёра «Воскресный день на острове Гранд-Жатт».

Одна из причин увлечения Шеврёля цветом и контрастом — потребность в новых красках для гобеленов. Пятью годами ранее директор фабрики братьев Гобелен Франсуа Буше стал ярым поклонником китайского искусства. С середины XVIII века Францию охватила мода на искусство загадочного Востока, а китайские вещи124 — 242 стали пределом мечтаний. Это увлечение дало толчок появлению нового типа сложных тканей, в которых для большего изящества и легкости использовались сочетания льняных, шерстяных, шелковых и хлопковых нитей. Такие ткани требовали большего разнообразия оттенков, потому-то Шеврёль и занялся своими экспериментами с цветовым кругом.

Мода на вещи из Китая стала настолько повальной, что по распоряжению правительства был открыт специальный филиал фабрики братьев Гобелен под названием Мастерская изделий в китайском стиле. Предприятие занималось изготовлением псевдокитайских и псевдояпонских предметов, в частности лакированной мебели, которая была особо желанной диковинкой. Такие поделки, с одной стороны, удовлетворяли покупательский спрос, а с другой — экономили и без того скудные запасы французского золота (китайцы принимали к оплате только драгоценные металлы)125 — 95.

Лакированную мебель с Востока впервые привез в Европу корабль Голландской Ост-Индской компании «Красный лев», это были девять лакированных сундучков из Японии. В скором времени благодаря огромному спросу цены на раритетный товар стремительно выросли, а потенциальных покупателей стало хоть отбавляй. В этой ситуации Голландская Ост-Индская компания была крайне заинтересована в новом пути на восток. Дело в том, что два традиционных маршрута — вокруг Африки и через Индийский океан и в обход мыса Горн и далее через Тихий океан — контролировались португальцами и испанцами соответственно.

Голландцы нуждались в альтернативном и по возможности более коротком пути. С конца XV века мореплаватели пытались пройти северо-западным маршрутом (например, Кэбот, чья попытка окончилась неудачей) через воды к северу от Канады и Аляски к Тихому океану. Все были убеждены в том, что такой путь существует и что он проходим — просто никто никогда не заходил так далеко на север и не сталкивался с полярными льдами, которые делают такое путешествие крайне сложным, если не невозможным. Англичанин Генри Гудзон решил попытать счастья. Он был знаком с Джоном Смитом (и его историей с Покахонтас) и, вероятно, решил, что описанные Смитом Великие озера и есть Тихий океан. В 1607 году, когда он, будучи в Голландии, получил предложение Голландской Ост-Индской компании возглавить экспедицию и найти северный маршрут, долго уговаривать его не пришлось.

Разделка кита и срезание китового жира (гравюра 1574 года). В 1619 году голландцы основали на Шпицбергене постоянно действующую китобойную базу, которую прозвали городом ворвани. В сезон там трудилось до тысячи человек и стояло до двадцати китобойных судов. Благодаря дешевым кредитам своих банков голландцы долгое время были лидерами китобойного промысла

Гудзон доплыл до Гренландии, затем до Шпицбергена, затем снова до Гренландии. Всякий раз, когда он пытался продвинуться севернее, он упирался в полярные льды и в конце концов повернул обратно. Однако он сделал другое открытие — вокруг Шпицбергена водилось множество китов. В 1619 году голландцы организовали в этом районе, на острове Амстердам[6] китобойный промысел126 — 61. В то время кит был самой прибыльной добычей из всего, что плавало в море (если не считать испанских галеонов). Из китового уса делали щетки, рукоятки, сита, мешковину, арбалеты, днища кроватей, детали карет, рамы для диванов, а также «косточки» корсетов, плоеных воротников и платьев. Из китового жира получали свечи и мыло, также его использовали в качестве топлива для ламп. Китобойный промысел приносил пятьсот процентов прибыли, так что вскоре благодаря дешевым кредитам своих банков голландцы вышли в лидеры отрасли в Атлантике. Северные киты представляли собой очень выгодную добычу — они обитали в холодных водах и имели толстый слой подкожного жира. В течение трех веков киты были важной доходной статьей голландской экономики. Так или иначе, Гудзон сплавал не зря.

Человеком, который убедил Гудзона в том, что северный маршрут проходим, был Петер Планциус. Планциус являлся самым ярым сторонником создания Голландской Ост-Индской компании и поиска северного пути в Азию, и к его мнению прислушивались, поскольку он был одним из лучших учеников великого картографа Меркатора. В свою очередь Меркатор обрел свою всемирную известность потому, что его труды публиковал самый знаменитый издатель того времени Кристоф Плантен127 — 204.

В Антверпене у Плантена была типография с двадцатью двумя печатными станками (она и сейчас там), а также побочный бизнес: торговля французским бельем, вином, кожей и зеркалами. Все это он продавал через посредников в самые разные страны — от Швеции до Алжира. Однако своим богатством Плантен обязан священным книгам, испанскому королю Филиппу II и Тридентскому собору. В середине XVI века под влиянием идей Лютера верующие толпами переходили из католичества в протестантскую веру. В 1656 году в Риме решили принять ответные меры и созвали церковный собор в итальянском городе Триденте (современный Тренто). Собор продлился несколько десятилетий и принял четыре основополагающих решения: усилить пропаганду средствами искусства (это направление известно сейчас как барокко); наделить орден Иезуитов полномочиями для борьбы с инакомыслием и учреждения школ в Европе; стандартизировать богослужебные тексты. Последнее, но не менее важное решение, которое было принято собором, касалось создания индекса запрещенных книг.

Именно издание богослужебных книг принесло Плантену богатство. Вдохновленный решениями собора Филипп II не только заказал сорок тысяч экземпляров нового издания церковного служебника, но и согласился на предложение Плантена выпустить принципиально новое «научное» издание Библии. В 1568 году под бдительным присмотром королевского представителя Ариаса Монтано работа началась. Заняла она одиннадцать лет и имела последствия, намного более серьезные, нежели переиздание Библии. «Научный» подход заключался в создании справочного аппарата, например приложений о деньгах и монетах, упомянутых в писании, генеалогии пророков, медицине в Иудее, арамейских мерах и весах, словарях и грамматике библейских языков, а также флоре, фауне и географии Святой Земли.

Карта мира Герарда Меркатора 1569 года, одна из самых знаменитых карт в истории географии. На ней впервые были отмечены меридианы и параллели, что облегчало прокладку курса мореплавателям. Примечательно, как Меркатор представлял себе «северо-западный проход» между Атлантикой и Тихим океаном (вверху слева)

Для этой работы Плантен набрал целый штат экспертов, которые по окончании работы, набравшись книгоиздательского опыта, стали основоположниками самостоятельных научных дисциплин. Этот побочный эффект в конечном итоге привел к научной революции, которая началась, когда сподвижники Плантена стали применять полученные знания и опыт к анализу греческих и латинских текстов по ботанике, медицине и картографии.

Что же касается индекса запрещенных книг, то, по иронии судьбы, одной из первых в списке значилась работа, написанная по поручению самой же католической церкви. Дело было вот в чем. В силу того, что в то время была принята аристотелевская модель устройства мироздания, согласно которой в центре Вселенной находится Земля, дни Пасхи (которые определяются с учетом взаимного расположения Солнца и Луны) были рассчитаны неверно. А поскольку соблюдение церковных праздников являлось необходимым условием спасения души, ошибку надлежало исправить. Церковь поручила это польскому астроному Николаю Копернику128 — 246. Однако по теории Коперника выходило, что Земля, как и другие планеты, вращалась вокруг Солнца. Это было недопустимо с библейской точки зрения, поэтому книга Коперника, вышедшая в 1523 году, попала под запрет.